Князь из десантуры - Тимур Максютов

– Погоди, – перебил Тугорбек, – говоришь, у купцов был богатый товар?

Франк выслушал перевод вопроса и кивнул:

– О да! Персы везли благовония и индийские специи, а также несколько дамасских мечей.

– Покажи нам место боя, – потребовал половец.

Рыцарь повернулся и пошагал в сторону реки.

Убитых было больше десятка: охранники – аланы, несколько караванщиков, четыре кыпчака, из которых трое пали от меча тамплиера. Разбойники ограбили трупы, не различая своих и чужих, и теперь тела скорчились на мёрзлой земле, одинаково полуголые и изуродованные – что нападавшие, что их жертвы…

Тёмным бугром лежал мёртвый верблюд. Из разорванного тюка высыпались какие-то флаконы и коробочки. Дмитрий взял несколько, повертел в пальцах. Понюхал и спрятал в карман.

Тугорбек крикнул Хорю:

– Посмотри следы!

Бродник кивнул и пустил коня шагом, свешиваясь с седла и внимательно разглядывая отпечатки копыт.

Бек Чатыйского куреня подошёл к одному из тел, вытащил кинжал и вырезал застрявшую в спине убитого стрелу (Дмитрий с трудом подавил желание отвернуться).

Осмотрел наконечник, пачкая кровью пальцы. Подошёл к следующему мертвецу, пинком перевернул, вгляделся в лицо. Прошипел злобно:

– Это – верная собака Калояна! Его грязные дела. Трусливый шакал, чтобы он жрал собственные внутренности, вывалянные в дерьме.

Половцы разом заговорили, осуждающе покачивая головами. Азамат вполголоса объяснил непонимающему Дмитрию, что Калоян – позор кыпчаков, бывший бек, которого за многочисленные грязные дела изгнали из собственного куреня.

– Набрал себе таких же, как он, разбойников без чести и совести. Нападают на всех, кто слабее, законов не соблюдают. Вон, даже своих воинов, погибших в бою, раздели и бросили, вместо того чтобы устроить погребение. Паршивый пёс, надругавшийся над собственной матерью!

Азамат с отвращением сплюнул.

Послышался топот копыт – вернулся из разведки Хорь. Объяснил:

– Далеко не ушли. Верблюды нагружены, и пешие пленники с ними. Идут на закат. Верхами за полчаса догоним.

Тугорбек ощерил зубы в злобной улыбке:

– Франк сказал, что богатый караван был? Это хорошо. Догоним, хабар отберём и Калояна накажем. Славное будет дело.

Рыцарь спросил:

– Могу ли я вместе с вами участвовать в этом бою, достопочтимый бек? Ведь разбойников втрое больше, чем вас, и мой меч не будет лишним.

– Ха, каждый мой батыр стоит троих шакалов Калояна! – гордо заявил бек. – Мы легко расправимся с ними. Но и ты пригодишься, франк. Идём к нашему обозу, возьмём лошадей.

– Прошу лишь мгновения. Я попрощаюсь с другом.

Тамплиер отошёл. Опустился на колени перед телом гнедого жеребца, утыканного стрелами. Склонился к мёртвому, что-то шептал, перебирая пальцами гриву…

Половцы терпеливо ждали.

Каждый когда-то терял любимого коня…

* * *

Собрались быстро. Подменных коней не брали – погоня не будет долгой. Дмитрий, сжимая свой неуклюжий топор, попросил бека:

– Мне можно с вами?

Возбуждённый предстоящей схваткой бек рассмеялся:

– Ишь ты, какой у меня славный раб! Тоже хочет быть батыром. Молодец, Димитрий! Но у тебя будет другое важное дело. Останешься с Азаматом и возницами, поставите телеги табором. Вероятность нападения не велика, но мало ли. Будешь охранять самое ценное, что у меня есть – мою дочь Юлдуз.

Тугорбек хлопнул Ярилова по плечу, вскочил в седло, пронзительно свистнул. Гикая и нахлёстывая лошадей, отряд рванул с места намётом и быстро скрылся за холмом.

Шесть телег поставили кругом. Быков выпрягли и спрятали внутри. Азамат велел разжигать костёр и готовить еду – воины вернутся из боя уставшими и голодными.

Дмитрий улучил момент, подошёл к кибитке. Потеребил войлок, позвал:

– Юлдуз!

Полог откинулся, блеснули черешневые глаза.

– А, это ты, найдёныш?

Ярилов протянул девушке найденные рядом с убитым верблюдом флакончики:

– Посмотри. Я думаю, тебе понравится.

– Забирайся сюда.

Дима не стал отказываться – забрался на телегу, проник внутрь кибитки. И сразу почувствовал неловкость: в палатке было слишком тесно, приходилось касаться горячего бедра Юлдуз. И вообще, девушка находилась слишком близко. Так близко, что сердце вдруг ускорилось, зачастило.

– Ух ты! – Юлдуз взяла флакон и засмеялась, счастливая. – Это же душистое масло! И притирания. Откуда ты их взял в степи, найдёныш? Может, ты волшебник? Они же очень дорогие, стоят уйму серебра!

Порозовевшая от удовольствия Юлдуз спешно открывала бутылочки и коробочки. Обнажила руку до локтя, втирала в кожу, разглядывала. Глаза её горели, губки приоткрылись…

Димка наклонился вперёд и неловко клюнул девушку в щёку. Дочь бека удивлённо подняла глаза.

«Блин, зря я», – подумал Димка.

Юлдуз рассмеялась:

– Ишь ты, какой ловкий! А ещё успешно притворяется блаженным. Но, пожалуй, один поцелуй ты заслужил.

Девушка прижалась острыми грудками, обтянутыми шелком рубахи, жарко поцеловала в губы. И тут же отстранилась, начала выпихивать Диму кулачками:

– Давай иди, делом займись. Хватит с тебя пока сладкого.

Слегка подтаявший Димка начал наугад щупать стенку, ища край полога, когда снаружи раздались крики, топот копыт. Через мгновение на ладонь от макушки Ярилова тонкий войлок пробила стрела и закачалась, будто нащупывая жалом жертву. Юлдуз взвизгнула.

Димка выбрался наружу и замер: метрах в ста от табора гарцевали всадники, человек десять-двенадцать, и что-то гортанно кричали. Азамат стоял на телеге, размахивал саблей и зло орал в ответ. Возле него толпились, прячась за телегой, возницы – кто с топором, кто с луком.

Азамат спрыгнул внутрь импровизированной крепости на колёсах, увидел Димку. Неожиданно улыбнулся и подмигнул:

– Видал, как мы вляпались? Сейчас горячо будет. Вниз слезай, подстрелят.

И, словно эти слова были командой, чужаки начали стрелять из луков. Стрелы сыпались градом, втыкались в землю и в телеги. Глухо замычал раненый бык. Ещё одна стрела оцарапала ногу возницы.

Димка вытащил наружу Юлдуз, уложил под телегой:

– Не высовывайся, принцесса.

– Кто? – удивилась девушка.

Димка не ответил, подхватил с земли топор. Сгибаясь, как учили на занятиях по тактике, подбежал к Азамату. Спросил:

– Это кто такие?

– Часть калояновских. Пока наши за их беком и добычей гоняются, эти вернулись. Говорили – вас не тронем, только хабар свой заберём, какие-то тюки с убитого верблюда снять забыли. Да только я их, это, обругал. Крепко. Теперь не уйдут, обиделись, – рассмеялся Азамат.