Там, где живут ангелы - Екатерина Янова

Скажи, откуда ты взялась,

Моя нечаянная радость,

Несвоевременная страсть,

Горькая сладость.

Нарушив мой земной покой,

Ты от какой отбилась стаи,

И что мне делать с тобой такой

Я не знаю.

Отрывок из песни «Моя нечаянная радость»,

исполнитель Игорь Тальков

Сегодня был важный день. Кто бы мог подумать, чтобы спасти свою фирму, мне самолично придется сдать ее... налоговой. Да, именно я организовал это. Пришлось привлечь нужных людей, спасибо Михалычу, срочно была организована выездная проверка. Благодаря мне они знают, что искать и где искать. Вот никогда бы не смог представить, что буду сам указывать инспектору на наши нарушения. Зато так я рассчитываю на быстрый арест всех счетов. А значит, грязные деньги не потекут через нашу фирму. Понятно, что это всего лишь отсрочка, но она мне сейчас и нужна.

Я был с самого утра на чеку, хоть и чувствовал себя крайне паршиво. Ночью не мог уснуть, все думал о Миле. Никак не выходила из головы девочка, а когда заснул, снились какие-то беспокойные сны, больше похожие на кошмары.

Сейчас я наблюдал за всеми камерами сразу, чтобы понимать происходящее во всех отделах компании. Колька еще не приехал, а вот инспекторы должны появиться с минуты на минуту. Именно их я ждал, хоть голова все равно была занята девчонкой. Никак не отпускало ночное беспокойное состояние, поэтому, когда я заметил на камере возле входа знакомую фигурку, думал, совсем крышей поехал. Встряхнул головой, зажмурился, открыл глаза. Не помогло. Изображение не изменилось. Девочка, очень похожая на Милу, стояла недалеко от входа, такая худенькая, потерянная, с рюкзаком за спиной и какой-то помятой газетой в руках.

Нет. Не может быть. Это бред. Откуда она могла здесь появиться? Приблизил изображение, и из головы вылетели все мысли. Особенно, когда девочка несмело подошла к охраннику, протягивая ему блокнот и что-то показывая. Охранник посмотрел на нее, как на дуру, видимо сказал что-то резкое, так, что плечи ее поникли, и она отошла от двери. Это она! Боже! А если Мила сейчас уйдет? Я же ее не найду потом. Поток бешенных беспокойных мыслей захлестнул мозг. Решение еще зрело, а руки уже схватили телефон и ключи, ноги понесли к машине. На ходу начал набирать номер Вадима. Как ненормальный я орал в трубку, что тот должен прямо сейчас выйти на улицу и задержать рыжую девчонку, которая стоит около входа. Вадим не подвел. Только перезвонив, сказал, что нет там никакой девочки. Это буквально убило меня. Что это было вообще? Может все-таки проделки больного мозга? Откуда ей здесь взяться? Это ужасно рискованно ехать сейчас к зданию фирмы. С минуты на минуту должны приехать инспекторы, и Колька, и еще куча сотрудников, которые могут меня узнать. Но я уже не смогу успокоиться. Я должен убедиться. Поэтому я гнал на всех порах, молясь, чтобы девочка была в порядке. Машину я оставил за сотню метров от центрального входа. Надел очки, капюшон и вышел из машины. Осмотрелся, малышки нигде не видно. Если не найду ее, даже не знаю, что делать буду. Придется назад в деревню ехать и узнавать, на месте ли девочка и все ли с ней в порядке.

На улице около центрального входа никого. Я стою в тени дерева на противоположной стороне улице и думаю, что делать дальше. Уже хочу уходить, как вдруг начинается движение. Подъезжает машина с гос. номерами. Ага, инспекторы пожаловали. И Колька тут как тут. Как чувствовал, гад, вовремя нарисовался. Тоже выходит из своей машины и спешит к входу. А тут... боже! Это все-таки она! Я даже не понял, откуда она появилась, но это точно Мила. У меня внутри все холодеет, когда она подходит прямо к козлу этому, другу моему проклятому. Кулаки сжимаются с бешеной силой, если он тронет ее - ему конец! Мила протягивает ему все тот же листок, только Колька и не думает смотреть. Грубо отодвигает девочку с дороги, догоняя двух инспекторов, которые уже скрылись в здании. А Мила стоит потерянно несколько секунд, потом разворачивается и бредет в противоположную от меня сторону. Я иду за ней, про себя вспоминая все известные маты. Хочется броситься бегом, встряхнуть ее и спросить, какого хрена она здесь делает, но не хочу привлекать к себе внимание. Поэтому иду по другой стороне улицы, а Мила сворачивает в аллейку, уходит в тень и как-то обреченно опускается на лавочку. Вид у нее жалкий, плечи опущены. Кажется, моя девочка плачет. Медленно подхожу к ней, смотрю, впитываю ее печальный образ. Злость как рукой снимает. Сейчас желание одно - сгрести в объятия, вдохнуть запах ее волос, успокоить, но понимаю, что сейчас не место и не время этим чувствам. Слишком близко мы от логова врагов. Нужно быть осторожными и не привлекать лишнего внимания. Девочка итак устроила не хилую провокацию, и то, что на нее не обратили внимания – огромная удача. Поэтому, как ни в чем не бывало, сажусь на лавочку рядом с видом, будто просто проходил мимо. Девочка замирает, а я тихо говорю:

- Привет, - и быстро добавляю, - не оборачивайся на меня. Мы не знакомы. Просто делай так, как я скажу. Хорошо?

Она напряженно кивает. А потом все же поворачивается ко мне. Боже! Эти глаза, как голубые озера, полные слез. Сердце пускается вскачь, руки зудят от желания прижать ее и никогда не отпускать. Надо подождать. Не здесь. А Мила вздрагивает, я понимаю, что она сейчас бросится мне на шею.

- Стой! - одергиваю я, оглядываюсь, вроде никого. - Не надо. Я сейчас встану и пойду. Ты за мной, но так, как будто мы не знакомы. Я дойду до угла, поверну налево, метрах в ста по правой стороне дороги стоит машина. Серебристая, номер 678, поняла? - она кивает. - Давай, жду тебя там.

Как только Мила садится в машину, я стартую с места. На нее стараюсь не смотреть, в горле ком. Душу рвут самые разные эмоции, с которыми справляюсь с трудом. Гнев, непонимание, радость, желание и много чего еще. Поэтому только сильнее сжимаю руль, неимоверным усилием пытаясь сосредоточиться на дороге. Делаю несколько кругов по городу, чтобы убедиться в отсутствии хвоста. Мила напряженно сидит, лишь изредка бросая беспокойные взгляды. Хочется засыпать ее вопросами, но понимаю, что она не ответит, а писать здесь неудобно. Поэтому сжимаю зубы и терплю до дома.

Как только паркую машину недалеко от подъезда, выскакиваю, открываю дверь Миле, она выходит, на меня почему-то не смотрит. Пытаюсь взять ее за руку, но она выдергивает ладонь из моих пальцев. Я ничего не понимаю.

- Мила, что случилось? У меня масса вопросов, но я не хочу выяснять их здесь. Поднимемся в квартиру, там все решим. Пойдем, - снова пытаюсь взять ее за руку, но она не дает, зло мотает головой. Идти явно никуда не собирается.

- Мила! Что не так? Что случилось? Откуда ты вообще здесь взялась? Ты даже не представляешь, насколько это все опасно! - она зло тычет мне в лицо той самой помятой газетой, которую держала в руках. - Что это?

Вырываю из рук злосчастный клочок бумаги, рассматриваю внимательно и начинаю нервно посмеиваться. Чёрт. Кто же написал эту ахинею? Краем глаза замечаю, что девочке моей совсем не смешно. Она на грани истерики. И до меня только сейчас доходит, что именно из-за этой дебильной статьи она и появилась здесь, рискуя здоровьем, безопасностью, жизнью. И придумала себе, наверняка, всякое в своей милой головке. Чёрт! Смеяться перестаю. Газету рву на куски и бросаю в ближайшую урну.