Открой глаза, Фемида! - Екатерина Островская

– Давайте не будем гнать лошадей, – предложил Владимир Васильевич. – То есть вы сами можете позвонить, кому считаете нужным, и сказать, что считаете нужным, а я при личной встрече сделаю девушке пару теплых комплиментов, чтобы она не плакала дома.

– Может, ты прав, – согласился Сперанский, – но тогда в следующие выходные жду вас с мамой у себя. Только на этот раз не на пару часиков заскакивайте, а на полдня хотя бы. Можем теплой компанией посидеть до темноты, а потом мой водитель отвезет вас, куда скажете. А потом пригласишь Викочку с ее мамой Ирочкой к себе с ответным визитом. У вас ведь дача тоже очень даже впечатляющая.

– Приглашу обязательно, – кивнул Высоков, – но пока не знаю, когда буду свободен. Надо с мамой об этом поговорить, потом, у меня были планы съездить на рыбалку с судьей Ивановым. Люблю это дело, а уже много лет не рыбачил.

– Так давайте не тяните с этим. Ты и Викочку сможешь на рыбалку пригласить, поедешь… могу и я с вами в качестве свадебного генерала. Но с другой стороны, Иванов еще невесть что подумает, решит вдруг, что он вхож в ближний круг…

– А я вхож? – осторожно поинтересовался Высоков.

– Ты, дорогой, вхож самым естественным образом, – улыбнулся Николай Степанович, – как говорится, по праву рождения. Так что лучше судью Иванова с собой на это мероприятие не брать. А вот генерала Корнеева прихватить с собой можно. Тебе такое знакомство тоже не помешает. И мой совет тебе… – Сперанский посмотрел на Владимира Васильевича внимательно, словно хотел разглядеть его насквозь. – Ходят слухи, что ты пытался устроить к нам на работу какую-то западную супермодель. Во-первых, это не то место, куда надо составлять протекции, тем более гражданам какого-то непризнанного государства, а во-вторых, оставь все свои симпатии у себя дома в своей спальне. Все, что там происходит, – дело твое личное, коллективизацию в сексе в нашей стране пока никто не объявлял…

– Я не совсем понял… – начал было Высоков, но Сперанский не дал ему договорить.

– Все ты прекрасно понял! – сказал он, перестав улыбаться. Николай Степанович обернулся, чтобы удостовериться, что поблизости никого нет, и продолжил: – Ты человек молодой, холостой. Я, может быть, тоже по молодости позволял себе кое-какие шалости, но никогда не смешивал работу и личные пристрастия.

В свой кабинет Высоков вернулся не в очень хорошем настроении, то есть оно у него не ухудшилось, просто внезапно он понял, что не надо было заходить так далеко в разговоре о его молодой родственнице со Сперанским: получилось как-то само собой. Однако Николай Степанович мог подумать, что его молодой заместитель подыгрывает ему, а сам думает о своей молодой и красивой любовнице. Хотя он не так уж далек от истины. Вот только Настя не любовница, а возлюбленная, которой он, вполне возможно, сделает предложение. А если это действительно так, то надо было сразу сказать Николаю Степановичу, что генеральская дочка Вика Корнеева его не интересует вовсе. Надо было сказать, но Высоков этого не сделал, а потому злился на себя до самого окончания рабочего дня.

Злился и тогда, когда, зайдя в кабинет судьи Иванова, завел разговор о предстоящей рыбалке, интересовался, где в это время года самый хороший клев… И только покидая кабинет, вдруг «вспомнил»:

– У меня куда-то целая обойма запропала. Понятно, что она где-то дома, потому что я нигде не практиковался в стрельбе по деревьям, как некоторые. Куда-то сунул, а теперь не могу найти. Понятно, что отыщется, а вдруг завтра попросят предъявить?

– Никто не попросит, – успокоил его Иванов, – но если хочешь, завтра тебе принесу: брат меня снабдил с запасом. У них на той неделе батальонные стрельбы были и под эту лавочку списали столько, что и тебе хватит.

После работы он вызвал такси и поехал на станцию шиномонтажа. Его «паджеро» переобули, надев на них резину малоизвестного производителя. Сотрудник шиномонтажа, с которым договаривался Высоков, протянул ему четыре тысячные купюры.

– Простите, что только это, но мы еще вычли за работу.

– Нет проблем, – отмахнулся Высоков, – спасибо.

Забрал деньги и поехал на мойку, где попросил тщательно вымыть машину и сделать химическую чистку салона.

Теперь оставалось только самому почистить хранящийся дома пистолет. И это он решил сделать сразу по возвращении домой…

Ночью он осторожно снял со своей груди руку Насти и прислушался – девушка дышала ровно. Потом повернул голову, взглянул на светящийся циферблат будильника – начало четвертого. Осторожно спустил ноги на пол, не стал даже искать в темноте шлепанцы, босяком направился к кабинету, чтобы достать из сейфа «ПМ», разобрать его и почистить.

Сидел на кухне, тщательно вычищая ствол «ПМ». Рядом стояли пустые бокалы, из которых вечером пили шампанское, и неубранная в холодильник тарелка с ломтиками убриако[4]. А за окном моросил дождь.

Утром у кабинета его поджидал бывший председатель студенческого совета.

– Я по нашему делу, – шепнул он.

Иванов зашел в приемную, покрутил головой, осматривая пустое пространство, и удивился:

– А где твоя красавица?

Владимир Васильевич просто пожал плечами и объяснил:

– Хорошие знакомые попросили найти ей работу, но ее наш отдел кадров не пропустил.

– Жаль, – расстроился бывший однокашник и тут же встрепенулся: – А телефончик девушки у тебя сохранился, надеюсь? Шучу. Ну ладно, я по твоему делу зашел…

Иванов достал из кармана обойму для «ПМ» и положил ее на стол.

– Как и обещал. Держи!

– Спасибо, – поблагодарил Высоков, взял обойму, – вообще-то я уже свою…

Раздался вызов мобильного. Кто-то звонил с незнакомого номера. Высоков решил не отвечать, а потом подумал, что все равно неизвестный будет названивать.

– Слушаю вас.

– Владимир Васильевич, – прозвучал в трубке уверенный голос, – вас генерал Корнеев Виктор Николаевич беспокоит из ГУВД. Простите, если рано, но нам необходимо встретиться, и я свой распорядок на сегодняшний день расписываю. Когда вам удобно?

Владимир Васильевич растерялся: неужели у дочери генерала все зашло так далеко? И она плачет уже второй день? Какая-то нелепица. Ведь он не давал ей никаких обещаний и вообще застольный разговор – это не повод пускать в ход свои родственные связи…

– Что-то с Викой случилось? – осторожно спросил он.

– При чем тут Вика? – не понял генерал. – С ней как раз все хорошо.

– А с кем плохо?

Наступила пауза, очевидно, Корнеев пытался понять, почему разговор сразу вильнул в сторону.

– Вы завтра выносите решение по делу, сами знаете какому. А пока была апелляция, наши сотрудники не сидели на месте, землю рыли, как говорится. Хотел бы довести до вашего сведения.