Золотые врата - Андрей Николаев

– Ага, сейчас, – Назаров потер ладонями лицо, встал на колени.

Саване спала, накрывшись оленьей шкурой. Возле ее лица выглядывала из-под шкуры голова малыша.

Назаров подпоясал гимнастерку ремнем, прицепил кобуру с пистолетом, поверх надел малицу. Посмотрев вокруг, не забыл ли чего, кивнул ненцу – я готов.

В стойбище, похоже, все спали. Они прошли между чумами, поднялись из котловины возле моря, где стояло стойбище. В грудь ударил ветер, словно дробь, хлестнула в лицо снежная крупа. Назаров увидел длинные нарты, собак в постромках. Лайки лежали в снегу, похожие на заснеженные холмики. Нерчу приторочил к нартам чемодан, указал Назарову его место и объяснил, когда надо садиться, даже не садиться, а падать на нарты – как только собаки наберут ход. Назаров кивнул, с тоской оглядывая заснеженное пространство впереди, зажатое между невысоких сопок. Ненец прошел вперед, поднимая собак из сугробов, склонился, поговорил с вожаком и взмахнул хореем.

– Хо!

Лайки подались вперед, упираясь в снег лапами, нарты стронулись, набирая ход. Назаров пошел рядом, потом побежал – собаки тянули все быстрее. Нерчу обернулся к нему.

– Прыгай!

Александр упал на нарты, ухватился за края. Собаки чуть сбавили ход, но опять наддали – нарты спускались в долину. Назаров приподнялся. Нерчу бежал рядом, помахивая хореем.

– А ты? – крикнул Назаров.

– Собаки хитрые, – на бегу, ничуть не задыхаясь, ответил ненец, – сейчас поворачивать к дому станут. Не хотят бежать.

Словно услышав его, лайки стали постепенно забирать вправо, поворачивая назад по большой дуге. Нерчу бросился вперед, огрел хореем одну, другую.

– Хо, хо!

Смирившись, свора припустила вперед и через несколько минут ненец вскочил в нарты впереди Назарова.

– Все, теперь поехали, – повернул он к Александру довольное лицо, – отдыхай, Саша.

Скрип полозьев, гортанные окрики Нерчу, рваные облака. Позади было уже несколько часов пути. Один раз делали остановку – запутались постромки и Нерчу, вновь расставив собак, задал виновной трепку.

Назаров приподнял голову, поправил сбившийся на лицо капюшон кухлянки. Нарты пошли на длинный подъем, Нерчу спрыгнул и побежал рядом с собаками, изредка доставая спину то одной, то другой длинным хореем. Собаки не окусывались, казалось, они даже не обращали внимания на ненца, однако вожак оглядывался и каждая лайка знала, что если не доработает в упряжке, то на стоянке вожак вспомнит ей все. Подъем становился круче, Назаров присел. Собаки оглядывались и, как ему казалось, укоризненно на него смотрели. Спрыгнув с нарт, он побежал рядом, разминая затекшие ноги. Поначалу бежать было легко – пимы почти не проваливались, а легкая малица не мешала, но постепенно дышать становилось все труднее, ремень под кухлянкой давил, билась о бедро кобура. Они достигли вершины подъема, Нерчу сделал ему знак – забирайся в нарты, и сам ловко вспрыгнул на них. Назаров без сил повалился на спину. Грудь ходила ходуном, пот заливал лицо. Отдышавшись, он с уважением посмотрел на ненца: тот, как ни в чем не бывало, помахивал хореем, покрикивал на собак. Оглянувшись, улыбнулся – молодец, мол, начальник.

Примерно через час сделали остановку. Ненец проверил поклажу – не сбилась ли, осмотрел собакам лапы. Назаров закурил, предложил папиросу ему. Нерчу взял, однако курить не стал, спрятал за пазуху. Оглядываясь, он казалось, что-то искал, нюхал воздух, откинув капюшон, вслушивался в свист ветра. Лицо его становилось все мрачнее.

– Большой ветер будет, – сказал он наконец, – снег поднимается, буран идет.

Собаки, сбиваясь в плотную стаю, поглядывали на них, будто спрашивали: что будем делать? Назаров заметил, что ветер внизу, возле самого снежного наста, будто бы летит быстрее. Он огляделся. Летящий снег поднимался все выше, словно утренний туман над озером.

– Быстро, Саша, надо вот туда, – Нерчу показал рукой группу скал примерно в полукилометре от них, – иначе беда будет.

Он бросился к собакам. Назаров ухватился за ремень на нартах. Лайки сразу пошли вскачь, напоминая стартующих на ипподроме лошадей. Уже через несколько минут вокруг ничего нельзя было различить из-за кипящего, словно пшено в котле, снега. Он был со всех сторон, рвал капюшон с головы, толкал в грудь с такой силой, что Назаров едва мог переставлять ноги.

– …нарты, держись за нарты, – услышал он крик Нерчу.

Наклонив голову, Назаров упорно шел вперед, стараясь повернуться боком к ветру. Глаза удавалось открыть только на мгновение – снег мгновенно забивал их, нещадно сек лицо. Он переставлял ноги, как автомат, ни о чем не думая, шел, наклонившись вперед упираясь в ветер, словно в стену, которая нехотя уступала под его напором. Неожиданно стало тише, нарты остановились. Прикрывая рукой лицо, он посмотрел вокруг.

– Сюда иди, – Нерчу взял его за плечо, потянул за собой, – вот скала. Здесь ждать будем.

Нащупав впереди камень, Назаров без сил привалился к нему, сполз и сел прямо в снег. Нерчу присел на корточки рядом.

– Нехороший ветер, – крикнул он, – не должно быть ветра, я знаю. Или Нерчу рассердил духов, или они не хотят пускать тебя.

Снег, ударяясь в скалу, обходил препятствие, закручивался злобными вихрями. Он был сухой и сыпучий, будто песок. Нарты уже почти совсем замело. Назаров пошевелился, отряхиваясь. Ветер выл, свистел на разные голоса, словно был в ярости оттого, что добыча на время ускользнула. Он казался живым существом, пытающимся достать их из убежища, и замести, засыпать так, чтобы и следов не осталось.

Напряжение последних часов давало себя знать – Назаров внезапно почувствовал, что хочет спать так, как не хотел никогда в жизни. Он скорчился, подтянул колени к подбородку и закрыл глаза.

Ему показалось, что он задремал всего на несколько мгновений. Кто-то толкнул его в плечо, он повалился на бок, упав на что-то мягкое.

– Саша, вставай. Смотри!

Отведя край капюшона, Назаров выглянул из него, как из дупла. Метель продолжала бушевать, но что странно, в нескольких метрах от скалы, под которой они укрылись. Не веря глазам, Назаров поднялся на ноги. Нерчу, отбежав в сторону, звал его к себе. Проваливаясь по колено, Назаров подошел к нему и остановился, как вкопанный: чистая и безветренная дорога пролегла от скал, за которыми они прятались, через долину, исчезая вдали за сопками. Ясное небо над головой подмигивало искорками звезд. Но что самое удивительное – по сторонам этой дороги продолжала бушевать метель. Впечатление было такое, будто протянувшийся перед ними путь защищен от стихии стеклянной стеной, за которой продолжал бесноваться ветер. Назаров подошел к краю дороги, снял рукавицу и протянул вперед руку. Кисть обожгло холодом и он отдернул ее, спеша спрятать закоченевшую ладонь в варежку.

– Что это? – спросил он, обернувшись к Нерчу.

– Шаман! Я думаю, это – шаман, который живет в лагере. Это он помогает нам, ведет нас и теперь нам ничего не страшно. Садись в нарты, Саша, поедем.