Зеркальная месть - Сергей Бакшеев

— Как ведет себя, сука? — спросил генерал Рысев, пытаясь найти ответ по выражению лица адвоката.

— Держится уверено.

— Явку с повинной можно объяснить нервным срывом?

— Нервы у дамочки всем на зависть. А взгляд такой — у меня мурашки по спине.

— Чего она хочет?

Ревзин с максимальной точностью пересказал суть разговора с подзащитной, признавшейся в давнем убийстве мэра уральского города.

— Я по правде, не понял о чем речь. А вам всё понятно?

— Более чем. — Рысев задумался, его рука равномерно сжимала и отпускала руль. — Значит, говоришь, три часа?

— К сожалению, уже два сорок.

Рысев хлопнул ланями по рулю:

— В этом СИЗО я ее не достану! Можешь организовать ее перевод к нам?

— Пока дело находится в Следственном Комитете — это маловероятно. — Если она признается в более серьезном преступлении, то…

— Это не выход! Как будут развиваться события в обычном порядке?

— Завтра истекает срок ее временного задержания. Суд должен определить меру пресечения. Я думаю, ее заключат под арест на два месяца. Это обычная практика.

— Ее повезут в суд?

— Да.

— Какой?

— Я, как адвокат, имею право узнать у следователя.

— Звони сейчас.

Ревзин связался со Спиридоновым, подтвердил, что подзащитная наняла его, и уточнил, где состоится слушание.

— Кузьминский суд. В шестнадцать часов, — сообщил он генералу.

— Хорошо. Свободен.

— До завтра?

— Какое завтра! Ты что, не понял? Через два часа добиваешься новой встречи с Демьяновой, и сообщаешь, что ее требование выполнено.

— Она захочет убедиться.

— Дашь ей свою трубку, пусть сделает один звонок.

Когда адвокат покинул «вольво», Рысев связался с Егором Ивановичем в Калининграде. Команда генерала-лейтенанта были короткой — отпустить и извиниться. Подчиненный не задавал лишних вопросов.

Вторым звонком Рысев вызвал Лесника. На этот раз инструкции последовали более подробные. В заключение генерал сказал:

— У Гнома два часа. И пусть он учтет ошибку в Коломне. Сделать надо хитрее. Помните против кого работаете.

На несколько минут Рысев задумался. Генерал взвешивал плюсы и минусы различных вариантов своих действий. Зыбкая идея обрастала деталями, пока не приобрела завершенную форму.

— Сегодня ты меня переиграла, — прошипел генерал далекой собеседнице. Он был уверен, что сейчас она тоже думает о нем. — Ты сделала неожиданный ход. Теперь моя очередь.

Рысев достал из портфеля старенький сотовый телефон и вставил в него симкарту. Подобные средства связи он покупал с рук на подмосковных станциях, прикидываясь дачником. Сейчас настал один из тех моментов, для которых они были предназначены.

Генерал набрал номер, дождался ответа и постарался изменить голос, добавив нервозность:

— Это брат Артура Хасаряна?

— А ты кто такой?

— Я знаю, кто убил вашего брата. В него стреляла женщина-киллер.

Речь шла о громком заказном убийстве двухлетней давности в центре Москвы вора в законе Артура Хасаряна. Его брат Давид оказался скор на расправу с предполагаемыми исполнителями, но со временем убедился, что мстил не тем.

— Откуда ты знаешь?

— Мой братуха продал ей винтовку. Сука его убила. Я недавно откинулся с зоны и нашел ее.

— И что ты хочешь?

— Того же, что и вы.

Собеседник ответил после паузы:

— И почему ты сам с сукой не поквитаешься?

— Птичка не моего полета.

— Где она?

— У ментов. Но завтра в шестнадцать часов ее доставят в Кузьминский суд. Если сука даст показания, ее будет охранять ФСБ.

— Откуда знаешь?

— Я шалаву из канцелярии суда охмурил. Она и шепнула.

— Как зовут киллершу?

— Светлый Демон.

Рысев отключил телефон, вынул и разломил симкарту. Кроме собственной воровской легенды, остальное в сообщении было правдой. Артура Хасаряна ликвидировала Светлый Демон. Среди бандитов наверняка ходили слухи о ней. По воровским законам Хасарян-младший обязан отомстить за брата.

Маршрут на службу генерал выбрал так, чтобы проехать по набережной Яузы. На одном из поворотов он опустил стекло и швырнул использованный телефон в незамерзающую грязную реку.

Оказавшись в рабочем кабинете, Рысев некоторое время раздумывал, а потом связался с Лесником.

— Завтра в четыре после полудня надо быть готовым к нештатной ситуации. Объясню при личной встрече.

С лязгом раскрылись многопудовые двери. Коршунова вывели из бетонного отсека бомбоубежища, где он провел целые сутки, и запихнули в БМВ на заднее сиденье.

— Куда? Что с Таней? — торопливо спросил Кирилл.

Агенты действовали молча. Вязаная шапочка, надвинутая на глаза, лишила Коршунова возможности обзора. Сцепленные за спиной руки вынуждали сидеть сгорбленным. Оставалось слушать и ждать.

Заурчал двигатель, автомобиль, задрав нос, выехал из подземного «бункера». Коршунову показалось, что водитель сознательно петляет по переулкам. На всякий случай, он отсчитывал время и запоминал повороты. «Шестнадцать — налево, тридцать четыре — направо…» Это позволяло ему сконцентрироваться и не чувствовать себя безвольным пленником.

После шестого поворота автомобиль оказался на шумной трассе, разогнался, через восемь минут четырнадцать секунд свернул вправо, и на счет «двадцать один» остановился в тихом месте. Клацнула открывшаяся дверца.

— Руки давай!

Кирилл Коршунов узнал голос Лесника. Он вывернул руки. Щелкнул замок наручников. Теперь можно было протереть запястья и размять плечи.

Лесник сдернул с Коршунова шапочку и выдернул из машины.

— Свободен. Поживи пока.

Кирилл осмотрелся. Улица тихая, но люди ходят. Это хороший знак. Сзади приткнулся его «чероки», из которого вышел насупленный Гном и направился к Коршунову.

— Хотел нас под пули Демона подставить! Наши люди обыскали тот заводик, куда ты нас привез, и нашли винтовку с оптикой. Она должна была нас грохнуть, да?

Гном ударил кулаком в живот. Кирилл стерпел удар, понимая, что его привезли сюда не для того, чтобы отдубасить.

— Ты идиот, Коршун! Предал систему! Мог быть с нами, а связался со списанной киллершей. Ей по любому кранты!

— Погоди, вас тоже спишут.