Прокурор добивается своего - Эрл Стенли Гарднер

Селби сказал:

— Мне думается, мистер Джилспай, вы сообщили нам крайневажную информацию.

— Ну что же, надеюсь, что так. Иначе я бы об этом незаговорил. Поеду взгляну на труп. Наверное, Десмонд и правда умер. Иначе бы онприехал вчера ко мне.

Ведь речь шла о покупке, в которой он был крайнезаинтересован.

— Чем объясняется его нежелание упоминать свое имя припереговорах со Стефеном Фрилменом? — спросил Селби. — Мотивы были чистоэтическими?

Джилспай внимательно посмотрел на прокурора.

— Мне он об этом ничего не говорил. Но я, разумеется, сделалкое-какие выводы. Понимаете, продаваемый участок лежал посередине его владений,так что он был самым заинтересованным покупателем. Естественно, Фрилмен впервую очередь обратился к Десмонду, когда участок поступил в продажу.Биллмейер ответил, что не хочет ничего покупать, он сам продал бы часть своихземель, если бы ему предложили подходящую цену. Сказал так, чтобы сбить спрос…Биллмейер был умным дельцом.

— В тот вечер он, кажется, хотел отвезти деньги наличными? —спросил Селби.

— Весьма вероятно. Он жаждал как можно быстрее заключитьсделку. Не меньше самого Фрилмена, который был крайне заинтересован в получениикомиссионных. И вот они от него уплыли… Конечно, джентльмены, вы понимаете, чтоя все это говорю строго конфиденциально.

Селби кивнул.

— Особенно о частичной потере памяти. Это материал не дляпрессы. Не хочу, чтобы трепали имя покойного друга. Он сказал, что яединственный человек, с которым он откровенно разговаривает. Будто я «развязалему язык». Он был не очень общительным человеком… Черт возьми, джентльмены,всему есть предел. Я знаю, вам по долгу службы приходится копаться в личнойжизни людей, но всему есть границы. Особенно если дело касается прессы.

Селби проводил Джилспая до двери, пожал ему руку и сказал:

— Вы нам существенно помогли, и я даю вам слово, что не будузлоупотреблять вашим доверием.

Когда дверь закрылась, Селби взглянул на Брэндона и сложилгубы, будто намеревался засвистеть.

Брэндон вынул из кармана кисет.

— Вот и объяснение, — сказал он. — Что-то заставилоБиллмейера напиться. Под действием алкоголя он вспомнил, кем был прежде, исовершенно забыл свою жизнь в качестве Десмонда Биллмейера.

— А этой забытой личностью был…

— Карлтон Грайнс, мошенник, — подхватил Брэндон.

— И тут его память шагнула назад на десять лет, — задумчивопродолжал Селби. — Он вспомнил, где спрятал свои старые вещи. Достал их, темсамым подхватывая нить своей жизни в том месте, где она была оборвана. А врезультате был убит.

Брэндон набивал трубку табаком.

— В каком же мы-то оказались «приятном положении»! Нампридется идти по следу десятилетней давности, причем все улики остались вголове мертвеца!

Селби полез в карман за трубкой.

— Для начала у нас имеется самый важный ключ.

— Какой же?

— Когда память Биллмейера вернулась к тому инциденту,который вызвал у него амнезию, он отправился туда, где когда-то оставил одежду,и одежда все еще находилась там!

Брэндон вскинул голову:

— Ей богу, сынок, ты говоришь дело!

В девять сорок пять к Селби заехал Альфонс Бейкер Карр. Сним вместе прибыл чрезвычайно вертлявый и беспокойный молодой человек.

А.Б. Карр был личностью выдающейся. Он умел заставитьприсутствующих обратить на себя внимание, где бы ни появлялся. Адвокат поуголовным делам, завоевавший известность во всей стране, он приобрел себепретенциозный особняк в Мэдисон-Сити, чтобы, как он говорил, «уйти от всегоэтого».

Но юридические услуги старины АБК, как его любовно называликлиенты, очевидно, стали требоваться еще больше теперь, когда маэстро решилотойти от дел.

Некоторые злопыхатели уверяли, что Карр перебрался вМэдисон-Сити, опасаясь, как бы его связи с преступным миром не обернулисьчем-то вроде чудовища Франкенштейна, или, как выражаются китайцы, потому что«он сел верхом на тигра». Те же злопыхатели перешептывались, что в одинпрекрасный день Карр таинственно исчезнет, и никто не узнает, как он сошел сосцены — добровольно или по принуждению. Переезд Карра в Мэдисон-Сити считалсяпервым шагом на пути к осуществлению плана исчезновения.

Какой бы ни была причина переезда, но за Карром в городенаблюдали. Соседи рассказывали о дорогих автомобилях, подкатывающих к егорезиденции глубокой ночью, о таинственных огнях, которые вспыхивали и гасли взеркальных окнах особняка, о приглушенных голосах, иногда доносящихся в теплыеночи из открытых окон.

Если бы Карр решил связать свою жизнь со сценой, он достигбы потрясающих успехов. Во всяком случае, внешне он больше походил назнаменитого актера, чем на солидного адвоката. Он хорошо ориентировался вдраматических ситуациях и умел использовать эту свою способность.

Карр сделал рукой широкий жест, и одним махом ухитрилсяпревратить вертлявого молодого человека в значительное лицо. Можно былоподумать, что Карр одолжил юноше часть собственного обаяния.

— Селби, я полагаю, вы не знакомы с Милтоном Грегори?

Селби кивнул и вопросительно посмотрел на Карра.

Обращаясь к юноше, Карр предложил тоном, каким обращаются кнервной лошади — твердо, но доброжелательно:

— Присаживайтесь, Милтон.

Сам он тоже уселся, скрестил ноги и вытащил сигару схолодной уверенностью человека, готового к долгому разговору.

Селби взглянул на часы.

— Вам придется быть кратким. Через четверть часа у меняважная встреча.

Карр аккуратно обрезал кончик сигары, внимательно осмотрелего, этим пустяковым жестом словно подчеркивая важность того, что сообщитдалее.

— Мистер Грегори — родной брат Кармен Грегори, котораятеперь стала миссис Фрилмен.

Селби сумел сохранить безмятежное выражение лица.

— Вот как? У меня как раз назначена встреча с миссисФрилмен.

— Именно поэтому мы и приехали, — сказал Карр.

Он специально тянул время: зажег спичку, долго прикуривал.

Селби сдержал раздражение.

— В чем дело?

Милтон сказал:

— Как это «в чем дело»? Великий Боже, вы же…

Левая рука Карра приподнялась ладонью вверх, и он грациозныммногозначительным жестом предотвратил готовый излиться поток слов Грегори.