Тюльпаны - Александръ Дунаенко

И, когда я наши снимки через компьютер прогнал, откадрировал, подправил – мы их вместе посмотрели. И Анютке понравились. Только быстро она пролистнула тот кадр, где…

И молча у нас всё это произошло, без комментариев.

Не было ничего. Никогда ничего не было.

Незаметно подступили школьные экзамены.

Анютка уехала в Москву поступать в институт. Поступила. Из города нашего пропала надолго.

Я тоже поступать пробовал, но провалился. И – загремел в армию. Что – отдельная страница в жизни. За всё время один раз дали подержать в руках автомат. Но зато освоил несколько строительных специальностей.

И уже только лет через пять-семь я снова встретился с Анюткой у нас в городе. Мир вообще-то тесный. Опять Анютка живёт в Орске, или так – в гости к родителям?

Встретился я с ней не случайно на улице, не столкнулся в магазине. Она сама меня нашла.

Позвонила по телефону, который за все годы остался прежним – и попросила о встрече.

Да, она приехала в отпуск. Анютка выходит замуж и приехала с женихом, знакомить его с родителями. С папой, с мамой, с дедушкой, с бабушкой.

Ну, хорошо – совет да любовь – что я мог ещё сказать? Плодитеся и размножайтеся. Всё? Нет. Нужно обязательно встретиться. Возникла проблема, которую нужно срочно разрешить. И без меня – совсем никак.

Ладно. Договорились, что я буду её ждать у памятника Тарасу Шевченко.

Анютка пришла раньше меня.

Как она похорошела! Как расцвела! Очень ей шло коротковатое расклешённое платьице ярко-желтого цвета с чёрным пояском. Как хорошо для её стройных ножек коротковатое! Выходит замуж… Наверное, влюблена. Ишь – даже издали видно – светится вся!..

Ко мне у памятника на шею кинулась, обняла, поцеловала в щёчку. Очень счастливая вся и радостная.

Пошли, сели на скамеечку. Да, он у тебя хороший, замечательный. Вообще – самый лучший. Работает…

Да, да, хорошо всё это, очень за тебя рад. Я-то тут при чём?

Или – ты просто решила со мной радостью поделиться?

Тут будто тучка набежала на веснушчатое личико друга моего Анютки:

– Нет, Лёня, у меня возникли проблемы.

– Ну, говорю – у тебя проблемы. Ты со своим Мурзиком – вон где, а я – вон где. Как, при такой географии, я могу к твоим, к вашим проблемам иметь отношение?

– Ну, Лёня, понимаешь, мы собираемся пожениться…

– Хорошо. Слышал. Флаг вам в руки.

– У нас с ним ничего ещё не было.

– Ну, это не совсем хорошо. Ну, даст Бог, со дня на день будет – и ещё как!..

– Ну тебя, Лёнька, мне не до шуток! Мой парень верующий. Он не хочет ничего до свадьбы. Говорит, что всё должно быть по закону. Мы с ним даже ещё не целовались…

– Как я понимаю – родители благословят, обвенчаетесь – и всё!

Опять-таки, при чём тут я?

– Понимаешь, Лёня, я тут на-днях ходила к гинекологу…

– Ну?…

– И гинеколог мне сказала, что я не девочка. Вернее, она на меня прикрикнула, когда на кресле осматривала: мол, чего вертишься, как будто ещё девочка!

А я ей сказала, что я и правда девочка. Что я не жила с мужчинами. Я только вот собираюсь замуж…

А женщина-гинеколог устала уже, конец смены, я последней к ней в очереди была – она так на меня посмотрела, усмехнулась: – Ох! Сколько раз я уже такое слышала! Ты, подруга, эти сказки своему жениху после брачной ночи расскажешь…

А так – нормально всё у тебя, здоровая ты, детка! Иди, выходи замуж!..

После этого рассказа Анютка поймала мой взгляд и…

– Анюта, но у нас ведь, правда, с тобой ничего не было. Не было ничего. Наверное, могло быть. Но мы вместе от этого удержались…

Я сидел рядом с Анюткой и пытался оправдываться.

Но что были мои слова против житейской, констатирующей обыкновенный, рядовой факт, фразы этой дуры-гинеколога: не де-воч-ка!

– Анюта, я тут не знаю, что тебе сказать. Я тогда очень старался тебе не навредить. И потом жалел много раз, что сдержался. Дурак был. Ты мне всегда нравилась, ну и нужно было… А я – слово дал… Кому оно было нужно, моё слово. Тем более, что теперь выясняется, что и зря я тогда над собой такое усилие сделал…

Но – как теперь я могу что-то исправить? Я не хирург. Я только статейки в газету могу писать…

– Лёня, ты должен с ним встретиться…

– С кем?

– С моим женихом. И всё ему рассказать. Всё-всё. Мы же с тобой знаем, что не было между нами ничего. Вот ты ему и расскажи. Подтверди. Он поймёт. И – простит нас. Ведь он – человек верующий…

Нет! Ну вы представляете! Я должен встречаться с женихом подруги детства и пересказывать ему историю наших личных отношений!

Точно – у этих женщин перед свадьбой мозги вообще куда-то деваются.

И – договорились!

Пошёл я на встречу с этим божьим человечком.

На улице я его сразу узнал – туша килограммов на сто двадцать, лысый уже затылок, тоже, как и Анютка, рыжий.

Вот уж яркая семейка получиться.

Он ещё, жених Анюткин, был Рихард. Нерусский, наверное, какой-то.

Да, мне-то какое дело.

Хоть – украинец.

И я этому Рихарду там, на улице, сказал – а не пойти ли нам в пивбар? Ну, чтобы окончательно проверить его на вшивость. Может, он такой верующий, что ему и пить нельзя? А, может, и с женщинами – тоже? Может, по ихией вере, им жёны полагаются, но спать с ними нельзя?

Вот тогда-то я Анютку где-нибудь и поймаю!..

Нет… Согласился Рихард на пивбар. Даже сказал: – Я угощаю!.. Наверное, и с бабами ему можно…

По кружке выпили.

Рихард на меня смотрит, молчит. Потом всё-таки спрашивает: – Ну?…

Ну, что – ну-ну…

И рассказал я шкафчику этому, что с Анютой дружил с детства. Просто дружил и – всё.

– Это я всё знаю, – остановил меня Рихард. Мне Анюта про какую-то фотосессию рассказывала.

Ух ты! «Фотосессию»! Слова-то какие знает! Я думал, что он только «нелепо ли не бяшете братие», да «чудище обло огромно» почитывает, а он – «фотосессия»!..

– Ну, да, фотографировал я Анюту. Да, обнажённую. Но – и всё. И ничего больше не было.

– Ну, – так и не было? – очень недоверчиво на меня посмотрел и спросил Рихард.