Любовь - Рихард Давид Прехт

Вероятно, в этом месте надо коротко заметить, что из всех идей эволюционной психологии самой спорной является именно теория полов и полового поведения. Человеческую агрессию эволюционная психология объясняет намного лучше, но ее представители слишком серьезно уверовали в свою непогрешимость и попытались объяснить общественные половые стереотипы врожденными универсальными признаками, сделав эти стереотипы полем генетической битвы. Сейчас мы перейдем к разбору многочисленных доказательств, собранных эволюционными психологами за последние 30 лет в подтверждение своей правоты.

Серый сорокопут — это не название очередного фильма Эдгара Уоллеса, а крепкий парень из отряда воробьиных. Эта выводковая птица обитает повсеместно в Европе, Северной Америке, а также в степях и высокогорьях Центральной Азии. С наступлением холодов сорокопуты перемещаются на юг. Серый сорокопут питается мышами и землеройками, мелкими птичками и крупными насекомыми — шмелями и жуками. В ясную погоду сорокопут хватает добычу на лету, при плохой видимости он ищет пищу, расхаживая или прыгая по земле. После еды сорокопут тщательно чистит клюв, вытирая его о ветки. На первый взгляд это самая обыкновенная птица, но для эволюционных психологов сорокопут — суперзвезда.

Серый сорокопут — это воплощение агрессивности, в которой он превосходит почти всех представителей животного царства. Он нападает на добычу, не уступающую ему размером, делает угрожающие жесты, с треском расправляет хвост и топорщит перья. Сорокопут яростно защищает свою территорию. Сорокопута боятся даже канюки и коршуны, когда их атакует этот хищный гном птичьего царства. Свою добычу сорокопут накалывает на колючки терна и боярышника или втыкает в развилки ветвей. Когда самец встречает соблазнительную самку, начинается настоящее воздушное представление. Самец стремительно взмывает вверх, а потом плавно планирует к земле. Он с гордостью показывает самке наколотую на шипы добычу, приглашает ее осмотреть и оценить запасы его кладовой. Если самцу удается убедить самку, она постепенно отказывается от своей самостоятельности и наконец полностью отдается заботам самца. Отныне она мирится с тем, что ей приходится сидеть на ветках ниже горделиво выпячивающего грудку самца. Самка хлопочет в гнезде и униженно просит своего драгоценного супруга носить ей пищу.

Нетрудно угадать причину особой расположенности эволюционных психологов к этой экономической чудо-птице. В 1980-е годы израильские зоологи открыли не слишком удивительный факт: оказалось, что выбор самкой партнера прежде всего зависит от того, насколько полны его кладовые. Чем полнее кладовая и чем лучше украшена она не только едой, но и всяческими безделушками вроде пестрых перьев и кусочками пестрой ткани, тем желаннее выглядит самец в глазах самки. Сорокопуты со скудными арсеналами проигрывают в сравнении с аккуратистами, обладающими к тому же солидными съестными припасами. Дэвид Басс и подобные ему ученые были воодушевлены этим открытием: «Самки испытывают всех самцов, и выбирают того, чья кладовая богаче» (23).

Ну, конечно, разве у человеческих самок все происходит не точно так же? Разве женщины всего мира не выбирают себе в партнеры тех мужчин, которые будут наилучшим образом о них заботиться? То, что верно для сорокопуток, годится и для самок человеческих — поведение и тех и других выковывалось в самом начале биологического развития. Бабье корыстолюбие тоже имеет свою долгую историю. В глубине души, по своей сути, женщины ничем не отличаются от сидящих у них внутри серых сорокопуток. Не важно, как мужчина выглядит, вежлив он или груб — выбран всегда будет обладатель наибольшего количества добычи и ресурсов. «Этим примером нам внушают, — пишет рассерженный философ науки Джон Дюпре, — что мужчина, добровольно предлагающий красивый загородный дом с роскошными шторами и обильным погребом, сильнее других привлекает человеческих самок» (24).

Но и здесь эволюционные психологи со своей почти блестящей идеей терпят очередное фиаско. Писать такое в учебниках — это все равно, что отдавать биологии бюрократические приказы. В 2004 году два зоолога — Петр Трояновский и Мартин Громада — опубликовали результаты своих многолетних исследований. Из них отчетливо следует, что самки сорокопутов отнюдь не стоят в очереди для того, чтобы оценить и проверить «всех самцов». Достаточно оказывается пары проб, то есть выбор основан на принципе случайности. Также не нашли исследователи подтверждения тезиса о том, что в каждом случае решающую роль играет обилие запасов. Точно известно лишь то, что забитая припасами кладовая не всегда делает интересным ее владельца. В довершение всего оба ученых открыли, что серые сорокопуты отнюдь не всегда моногамны. Самцы тайком предлагают самые жирные куски чужим самкам, пока верные супруги высиживают яйца. При случае, однако, и «замужние» самки совокупляются с чужими самцами из близлежащих ареалов.

Судя по всему, настоящие серые сорокопутки намного больше похожи на реальных женщин, нежели последние похожи на затертое клише корыстолюбивых (якобы) серых сорокопуток. Так что очень немногое остается от этой набившей оскомину и повторенной бесчисленное множество раз «истины». Мы уже не касаемся вопроса о том, почему среди миллионов животных видов эволюционные психологи выбрали в наши духовные братья именно серого сорокопута. У разных животных разные повадки, даже у птиц они не одинаковы. Например, у дневных хищных птиц добытчицами являются во время высиживания яиц более крупные самки, но из этого никто не делает выводов, касающихся человека. Наши ближайшие родичи — человекообразные обезьяны — вообще не строят кладовых. Но при необходимости эволюционные психологи почему-то всегда вытаскивают из рукава эту нелепую птичку, несмотря на то, что другие животные могут вести себя совершенно по-иному. С таким же правом, как с повадками сорокопутов, можно было бы сравнить брачное поведение людей с таковым черных вдов и богомолов. У этих видов самки после спаривания съедают партнеров. Или сравнить людей с крокодилами, у которых самец поедает собственных младенцев, или с сомами, у которых самцы защищают мальков от самок. Можно сравнить человека и с хищными прожорливыми окунями. Даже близкородственные виды могут подчас сильно отличаться друг от друга распределением половых ролей.

Да, из серого сорокопута как духовного сородича человека шубы не сошьешь. Но для эволюционных психологов дело вовсе не в птице, а в принципе. Пример с серым сорокопутом должен доказать, что именно стоит на первом месте для самок — не важно, животных или людей: на первом месте стоит выгодность вложения, выгодность инвестиции.

Идею о размножении как об «инвестиции» придумал, как уже было сказано в предыдущей главе, в 1970-е годы Роберт Трайверс. В 1980-е он уточнил ее значение для человека. Согласно этому уточнению, мужчина и женщина отличаются друг от друга абсолютно разным «риском инвестиции». Основание такого вывода ясно и понятно. В организме женщины в течение жизни созревает всего около 400 яйцеклеток. Мужчина, напротив, продуцирует сперматозоиды сотнями миллионов. Для того чтобы оплодотворить женщину, мужчине надо пожертвовать всего парой-другой сперматозоидов — и готово. Теоретически мужчина после полового акта может со спокойной совестью отправляться на поиски новых утех. У женщин все обстоит несколько более мрачно. Женщина обладает меньшими запасом «сырья» и в случае успешного оплодотворения яйцеклетки должна рассчитывать на девять месяцев беременности. На это время она выбывает из борьбы за партнеров по размножению и не может воспринять новую сперму.