У каждой лжи две правды - Анна Мария Роу

Точнее, вначале согласился, даже объявление в газете должны были сегодня дать, но рано утром в типографию прибежал мальчишка с амулетом-болтушкой. Мол, всё отменяется.

И дальше стал говорить. В лавку пана Вишневского привезли новые отрезы шёлка и льна отменного качества. В цветочных лавках случилась катастрофа – в одночасье завяли все розы, словно в знак скорби, но храмовника всё-таки вызвали, а это купцам влетит в копеечку.

– Я бы хотела забрать свой вклад.

– Ах, пани Заремская! Мне безумно, безумно стыдно! Но гроза! Она повредила связующие артефакты. Да, они у нас самые надёжные в королевстве, но знаете, как бывает… Я, в лице руководства нашего банка, безумно извиняюсь, но мы не можем послать подтверждение в головной офис в столицу! Я вам, конечно, верю, что у вас есть вклад, но по протоколу… Без подтверждения выдать вам деньги я не могу. И как же сличить ваши магические подписи?

– А артефакт не работает?

– Вот ни капельки не реагирует… Вы не подумайте, наши маги сейчас с ним колдуют что-то, пытаются… Но это дело небыстрое… Несколько дней нужно. А то и неделя.

– Неделя… – убитым голосом повторила Стефания.

– Не меньше! Можно, конечно, обратиться в городскую управу. В прошлом году, когда у пани Ражаловской сгорела конюшня, градоправитель из специального фонда деньги выделил. Помог вдовушке, но вы ведь понимаете, там тоже артефакты…

– Которые тоже могут не работать…

Ковальчик вроде как виновато дёрнул усами и покаянно развёл руками. Не мы такие, жизнь такая.

– И зачем же тогда всё это? – Стефа имела в виду и чайник с ароматным чаем, и рассыпчатое печенье и весь этот вежливый разговор.

Банкир ответил, почти не задумываясь:

– Потому что артефакты починят. Или они сами заработают. Так тоже бывает. Или новые завезут. А клиенты останутся.

И потёр свой значок гильдии магов.

Утро. В гостиную через высокие арки окон проникает солнечный свет, оставляет тонкие полосы на узорах дубового паркета, трогает зеркала, книги и арфу. Прохладный ветер ласкает прозрачные гардины, бутоны роз и пионов в фарфоровых вазах. На их пузатых боках замерли танцующие пастушки в нарядах прошлого века. Модная нынче тема.

Как и держать в золочёных клетках всяких певчих птиц…

Янек Йержимановский, босой, в мятых брюках и рубашке навыпуск, взлохмаченный и с перекошенными очками, зажав во рту плохонький амулет невидимости, крался по паркету с шерстяной шалью в руках.

Клетка стояла на подоконнике. Она была огромной, просторной и с колокольчиком. Но пернатой птахе было не до всяких там пошлых звоночков. Она самозабвенно пела, выводила рулады, выдавала пассажи. И от её трелей невозможно спрятаться нигде в доме. Хоть в проруби вешайся, не поможет…

Он честно пытался с ней договориться. Он таскал ей гусениц. И червяков, и зерно. В надежде, что эта канарейка заткнётся!

Но раз не захотела по-хорошему, то сама виновата!

Нет, он только накроет клетку тёмной тканью, хотя пани Амалия считает, что подобные вещи плохо влияют на птичью психику.

В конце концов, можно попробовать договориться с кухаркиным котом. Вдруг толстый полосатый ленивец решит разнообразить сметанное меню свежей канарейчатиной?

– Почему так долго? – раздался недовольный голос с дивана в дальнем углу. А потом тон сменился на удивлённый:

– Янек? Что ты тут делаешь?

Пани Амалия! Вот чего ей не спится? Хотя, ясно чего! Удивительно, что её канарейка мумию не разбудила!

Янек выплюнул бесполезный амулет и спрятал шаль за спину. Права всё-таки профессорша: давно пора проверить сроки годности своих запасов. А то подведут в самый неподходящий момент.

Вот у неё-то «невидимка» простейшая, но работает хорошо.

Пани Амалия потянулась на диванчике, где изволила дремать, прищурилась и промурлыкала:

– Ты уже сходил на почту? Когда будет ответ из столицы? Что ты думаешь делать?

Йержимановский предпочёл ретироваться подальше, тем более что повод был довольно веским.

Профессор всю ночь диктовал письма, которые Янек записывал и переписывал, когда работодатель находил ошибки или же решал дополнить текст новым деталями. В перерывах Йозеф Хоментовский стонал, сетовал на судьбу, так подло забравшую свой же подарок, и пил успокоительные капли, которые приносила его жена в небольшом стакане тёмного стекла.

По мнению Янека, новая мумия ничем не отличалась от старой, даже была ещё интереснее. Но не для археологии, а для магов. Увы, профессор сей точки зрения не разделял. Хорошо, хоть согласился, чтобы местный некромант осмотрел новинку, пока приедет несомненно лучший, самый сильный и известный маг из столицы. Поручить это дело кому-то другому Йозеф отказывался наотрез. Каким-то чудом он успел закончить расшифровку иероглифов на саркофаге, но прочитать сей труд не дал. Запечатал в конверт и велел немедленно отправить в Академию. А письма магической печатью запечатаны.

Да только когда это Янека останавливало? Тем более, что пришлось полчаса на пороге почты сидеть. В маленьком городке время обычно течёт неторопливо и ни почтамт, ни телеграф раньше полудня не открывались.

Солнце заливало площадь, трёхэтажные домики под красными черепичными крышами, бесчисленные маленькие магазинчики, городскую управу, бывшую когда-то дворцом и шедевром архитектуры. Кофейни и кондитерские манили запахом свежесваренного кофе и ванили. По тротуарам прогуливались молодые пани в летних нарядах из светлых тканей. Кавалеры щеголяли в сюртуках, полосатых брюках и соломенных шляпках с узкой яркой ленточкой. Даже лошади, запряжённые в блестящие ландо или тянущие красные с золотой полосой вагончики новомодной конки, были довольны жизнью и ленивы.

Профессорскую корреспонденцию Янек отправил, девочке, работающей на телеграфе, улыбнулся, отбил короткую телеграмму своему любимому дядюшке. Забежал потом в лечебницу, но местный некромант ушёл на осмотр пани Альжбеты.

Придётся опять возвращаться в этот особняк, думал он, выходя из лечебницы, выкрашенной в жизнерадостный жёлтый цвет. Янек одёрнул светлый сюртук, нацепил очки, поправил шейный платок, не желая слишком выделяться из толпы, и увидел Стефанию.

– Доброго дня, пани! – он преодолел площадь за несколько шагов, приподнял шляпу, поздоровался и улыбнулся. – У вас что-нибудь случилось?

– Доброго? – Стефа подняла на него удивлённые глаза. – Да, конечно, доброго. Нет, всё в порядке. Почему вы так решили?

– Вы стоите перед вазоном уже пять минут и не двигаетесь.

– Да? – Стефа словно только сейчас увидела перед собой колючий ярко-зелёный куст, важно восседающий в гипсовом горшке. – А что, милый кустик. Может, я себе такой же хочу!