Три часа между рейсами - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Старик. Я понимаю, что футбол изменился с тех времен, когда я выходил на поле. Я тогда не знал, что такое страх.

Рикки. А я и сейчас не знаю, что такое страх. Я умею чувствовать игру. Моя задача — ворваться в самую гущу схватки и не оставить противнику ни единого шанса.

Старик. Вот поэтому из тебя может выйти великий игрок. Мы ведь с самого начала обо всем договорились, нет так ли?

Рикки. Договорились, черт возьми!

Старик. Не ори так громко. Ты отлично знаешь, что я хотел с тобой обсудить. Оставь в покое мою жену, она еще очень молода и сама не понимает, что делает.

Рикки. Тогда зачем вы на ней женились? А если я вам не нужен, так и скажите, я готов уйти. Попробую устроиться в команду Темпла.[40]

Старик (серьезно). Давай-ка успокоимся и подадим этим ребятам достойный пример. (Поворачивается к двери.) Эй, вы, там! Заходите и продолжайте свою репетицию. С того места, где остановились.

Мальчики входят в комнату.

Кассиус. Я все так же могу пользоваться твоим письмом, Билл?

Билл. Конечно.

Кассиус. Тогда продолжим.

Мальчики становятся на прежние места. Старик кивает Рикки, который в ответ весьма нахально подмигивает. Оба удаляются.

(Читает письмо.) «Дорогой мистер Макдугалл, мы узнали, что ваш ведущий игрок, Дик Плэйфер, этим летом выступал за профессиональный клуб и потому, согласно правилам, он не может быть допущен к сегодняшней игре. Искренне Ваш, Хайрам Джонс, ректор колледжа Сент-Беррис».

Генри (все больше входя в роль). «Ужасная новость, доктор! Это значит, что у нас нет ни единого шанса. С таким же успехом можно вообще отказаться от игры, и пусть нам засчитают „баранку“. Но какие у них доказательства?»

Кассиус. «Он приводит много доказательств…» (Перебирает бумажки.) «Так что, Плэйфер, ты сам свой злейший враг…» Нет, минутку, это должно быть на обратной стороне. «И эти доказательства весьма убедительны».

Генри. «Мне не так жалко потерять всех остальных игроков, как этого одного. Когда он впервые попросил дать ему шанс и я выпустил его на поле, игра сразу пошла по-другому. Он равно хорош и в нападении, и в защите, а между базами носится прямо пулей. В жизни такого не видел, хотя мне случалось тренировать многие команды…»

Кассиус. «Оставьте меня, я хочу все обдумать. И пришлите сюда Плэйфера». Теперь я вроде как должен расхаживать туда-сюда. «Доброе имя колледжа значит для меня больше, чем спортивные успехи наших команд». (Вглядывается в текст.) «Погодите минутку». Значит, ты все еще должен быть здесь.

Генри. Я сам знаю, где мне быть. А вот ты должен расхаживать туда-сюда. Почему ты не расхаживаешь туда-сюда?

Кассиус. «Может, все же дадите мне шанс?» Похоже, это слова Багса.

Багс (поворачиваясь от доски). Я ничего не должен говорить, покуда не уйдет Дженкинс.

Кассиус. Но эти слова всяко не мои, больше смахивают на Багса. (Вертит бумажки так и этак.) «Будем играть тем составом, какой сможем выставить, и хотя мы вряд ли выстоим против их состава, нам это никто не поставит в вину…» Уффф! (Переводит дух и на миг отрывает взгляд от бумажки.) «Полагаю, эту игру нам не выиграть».

Дверь приоткрывается, и в проеме возникает голова Старика.

Старик. Отлично, ребята, приятно видеть, как вы сами разыгрываете пьеску. Вот прослежу за отплытием каноэ и приду к вам.

Голова исчезает.

Генри. Давайте на этом закруглимся. Подождем, пока Кассиус выучит свою роль.

Багс. Может, все-таки дойдем до моей реплики?

Билл. Дай сюда мое письмо. Оно от отца, я еще толком не успел прочесть, а ты уже вон как его замусолил.

Кассиус (отдавая ему письмо и вместе с ним протягивая газетную вырезку). Думаю, тебе стоит это прочесть, Билл. Тут пишут о твоем отце. (Читает.) «Мистер Уотчмен во время судебного заседания выглядел очень подавленным, хотя по ходу процесса становилось все более очевидным, что его оправдают. Казалось, он потерял всякий интерес к происходящему…»

Багс вывел на доске две первые буквы слова «Уидудл».

Билл в замешательстве глядит на письмо в своей руке.

Билл. Я-то думал, папа уезжает в дальнюю поездку — может, в Европу или еще куда. А это письмо — его как будто ненормальный писал.

Генри. Ну так что, еще немного порепетируем?

Билл (рассеянно). Можно и порепетировать. (С письмом в руке отходит к другому краю сцены и читает вполголоса.) «Прощай, прощай, прощай. Когда-нибудь, когда ты станешь взрослым, ты простишь меня за все».

Кассиус. Ты чего там бормочешь?

Билл. Ничего. (Убирает письмо в карман.) Ладно, давайте репетировать.

Кассиус возвращается на свое место за столом.

Кассиус. Я готов.

Генри. «Что ж, сыграем, как сможем. Скажу парням, чтобы готовили мячи и биты».

Кассиус. «Ступайте и не забудьте прислать сюда Плэйфера. Хочу перемолвиться с ним парой слов».

Генри покидает сцену, и его место тут же занимает Багс, сгорая от нетерпения.

Багс. «Мистер Дженкинс передает, что команда настроена по-боевому, доктор».

Кассиус (озадаченно). Или у меня пропущен этот кусок, или я вообще не должен отвечать на эту реплику.

Билл. Ах да, сейчас же мой выход! (Настраивается.) Итак, я появляюсь. «Доброе утро, доктор Макдугалл».

Кассиус. «Присаживайтесь, сэр. До меня дошли плохие известия».

Билл. «К сожалению, это правда».

Кассиус. «Как ты мог на такое пойти — выступать за профессионалов, когда ты являешься студентом Кресент-Рейнджа? Что, польстился на грязные деньги?»

Билл (качая головой). «Нет, сэр, это не из-за денег — даю руку на отсечение. Но я пока не готов сказать вам всю правду».

Кассиус (вскакивая на ноги). «Тогда вон отсюда немедленно!» (Все остальные участники спектакля вздрагивают и с тревожными лицами спешат к двери, но быстро возвращаются, сообразив, что эта реплика является частью роли.) «Тебя не следует допускать к другим студентам, потому что ты — разносчик заразы, от тебя исходит запах серный… запах верный…» (Утыкается носом в текст, пытаясь разобрать слово.) Что-то тут не то. «…потому что ты — разносчик заразы, от тебя исходит запах скверны… Ты успеешь собрать свои пожитки до отхода вечернего автобуса на Трою?»[41]