Моей Матильде. Любовные письма и дневники Николая Второго - Борис Соколов

Сокровища балерины, будто бы оставшиеся до сих пор не найденными в Петербурге, и сегодня будоражат умы кладоискателей. Это — еще одна тайна, связанная с именем Матильды Кшесинской.

Еще Кшесинской вернули один из двух ее автомобилей, конфискованных в первые дни после революции. Она его тут же продала, поскольку очень нуждалась в наличных деньгах.

Адвокат Кшесинской присяжный поверенный Владимир Хесин возбудил в суде гражданский иск о выселении. В качестве одного из ответчиков истицей был указан «кандидат прав В. И. Ульянов (лит. псевдоним — Ленин)». Адвокатом ответчиков выступил тесно связанный с большевиками адвокат Мечислав Козловский. 5 мая 1917 года мировой судья 58-го участка Чистосердов постановил: «Выселить из дома № 2–1 по Б. Дворянской ул. в течение 20 дней» все революционные организации «со всеми проживающими лицами и очистить помещение от их имущества». Иск в отношении Ленина был оставлен без рассмотрения в связи с «непроживанием его в особняке». Центральный и Петербургский комитеты РСДРП(б), выполняя судебное официальное постановление, заявили о выезде из особняка Кшесинской, но военная организация партии наотрез отказалась выполнить судебное решение, а вслед за ней и Петербургский комитет остался в особняке. Только 6 июля большевики были изгнаны из особняка — после того, как попытались свергнуть Временное правительство. После этого особняк был занят верным правительству самокатным батальоном, солдаты которого расхитили то, что не успели разграбить до них. Адвокат Хесин подавал новые иски, добиваясь не только возвращения здания прежней владелице, но и возмещения ущерба, который он оценил в треть миллиона рублей. Ни к каким результатам это не привело.

В июле 1917 года Кшесинская навсегда покинула Петроград, что, возможно, спасло ее от гибели. Учитывая тесные связи Матильды со свергнутым домом Романовых, она вполне могла стать со временем жертвой «красного террора». Последним выступлением Кшесинской был номер «Русская», показанный на сцене Петроградской консерватории.

13 июля 1917 года Матильда с сыном выехали на поезде в Кисловодск, куда прибыли 16 июля. Тут ее уже ждал Андрей Владимирович. Вместе с матерью, великой княгиней Марией Павловной, и братом Борисом он занимал отдельный дом. В Кисловодске Владимир успел закончить местную гимназию.

После Февральской революции великий князь Сергей Михайлович вернулся из Ставки, потерял должность генерал-инспектора артиллерии и был уволен из армии. Он предложил Кшесинской вступить в законный брак. Но она ответила отказом, так как в этот момент любила Андрея Владимировича. В мемуарах она так описала этот эпизод: «Великий князь сделал мне предложение, но совесть не позволяла мне его принять, ведь Вова был сыном Андрея. К великому князю Сергею Михайловичу я испытывала бесконечное уважение за его преданность и была благодарна за все, что он для меня сделал в течение всех этих дней, но я никогда не чувствовала к нему такой любви, как к Андрею. Это была моя душевная трагедия. Как женщина, я была душой и телом предана Андрею, но чувство радости от предстоящей встречи было омрачено угрызениями совести из-за того, что я оставляла Сергея одного в Петербурге, зная, что ему угрожает большая опасность. Кроме того, мне было тяжело разлучать его с Вовой, которого Сергей безумно любил, хотя и знал, что тот не был его сыном. Со дня рождения Вовы он отдавал ему каждую свободную минуту, заботился о его воспитании, когда я во время театрального сезона была занята на репетициях и не имела времени для занятий с сыном, как мне того хотелось». А согласись она на предложение Сергея Михайловича, того, вполне возможно, и не постигла бы трагическая участь, и он смог бы уехать с Матильдой в эмиграцию. А так Сергей Михайлович остался в Петрограде, в начале апреля 1918 года был выслан в Вятку, в мае 1918 года перевезён в Екатеринбург, а затем в Алапаевск. В ночь на 18 июля 1918 вместе с другими членами дома Романовых Сергей Михайлович был вывезен за город и, осознав, что их ведут на казнь, оказал сопротивление конвою и был застрелен. Его тело вместе с ещё живыми алапаевскими узниками из рода Романовых было сброшено в одну из заброшенных шахт железного рудника Нижняя Селимская. Когда Алапаевск был занят Народной армией Комуча, и тела казненных подняли из шахты, в руке Сергея Михайловича был зажат маленький золотой медальон с портретом Матильды Кшесинской и надписью «Маля». А отрекшийся от престола император Николай II, другой любовник Матильды, был казнен вместе с семьей и слугами в Ипатьевском доме в Екатеринбурге днем раньше, 17 июля.

Матильда так описала обе эти трагедии своих возлюбленных в своих воспоминаниях: «До марта месяца (1918 года. — Б.С.), покуда он оставался в Петрограде, я переписывалась с Сергеем Михайловичем довольно-таки регулярно, и из его письма я узнала, что около 20 марта (по старому стилю. — Б.С.) он и великие князья, проживавшие в Петрограде, должны будут по приказу властей покинуть столицу. После его отъезда письма стали приходить реже и нерегулярно, но все же по ним мы всегда знали, где он находится. Сначала он был в Вятке, затем переехал в Екатеринбург, откуда я получила несколько открыток и одно письмо. Многие наши письма доходили и до него. После довольно долгого перерыва мы получили от него в конце июня телеграмму, посланную 14-го ко дню рождения Вовы. Мы получили ее за несколько дней до его трагической смерти. Из нее мы узнали, что он в Алапаевске. Это была последняя от него весточка. Вскоре после по радио сообщили, что Сергей и члены семьи, находившиеся вместе с ним в заключении в Алапаевске, похищены белогвардейцами. Это сообщение, увы, было заведомо ложное. Но кто тогда мог допустить такое вероломство. А как тогда мы были счастливы, что они спасены. Год почти что спустя, когда Сергея уже не было в живых, мы получили несколько открыток и даже одну телеграмму, застрявшие в пути. (…)

Великий князь Сергей Михайлович, Матильда Кшесинская, Великий князь Андрей Владимирович и др. 1909 г.

Еще в первых числах июля (по старому стилю. — Б.С.) по Кисловодску распространился слух о гибели в Екатеринбурге государя и всей царской семьи. Мальчишки бегали по городу, продавая листки и крича: «Убийство Царской семьи», но никаких подробностей не было. Это было настолько ужасно, что казалось невозможным. Все невольно лелеяли надежду, что это ложный слух, нарочно пущенный большевиками, и что на самом деле их спасли и куда-то вывезли. Эта надежда еще долго таилась в сердцах. Я до сих пор слышу голоса этих мальчишек, как эхо, расходившиеся по всем направлениям».

Эти известия потрясли Матильду, но она нашла в себе силы жить дальше — ради мужа и сына.

7 августа 1918 года великие князья Борис и Андрей Владимировичи были арестованы большевиками и перевезены в Пятигорск, но через день их отпустили под домашний арест. 13 августа Борис, Андрей и его адъютант полковник Федор Кубе бежали в горы, в Кабарду, где скрывались до 23 сентября. Кшесинская оказалась вместе с сыном, семьей сестры и с балериной Зинаидой Рашевской, впоследствии ставшей женой Бориса Владимировича, и другими беженцами, которых было около сотни, в станице Баталпашинской, где и оставалась до 19 октября (все даты, связанные с пребыванием на Северном Кавказе, по старому стилю. — Б.С.) Туда из Кисловодска, освобожденного от большевиков, их эвакуировал белопартизанский отряд атамана Андрея Шкуро. Позднее караван под охраной казаков двинулся в Анапу, где решила временно поселиться великая княгиня Мария Павловна. В Анапу из Туапсе их доставил пароход «Тайфун». Там Вова заболел испанкой, но его удалось спасти. В мае 1919 года все вернулись в Кисловодск, уже занятый белыми. Андрей Владимирович захотел вступить в Вооруженные силы Юга России, но получил отказ от генерала Антона Ивановича Деникина. Тот опасался вступления великого князя в армию по политическим причинам, полагая, что это усилит монархические настроения среди значительной части офицерства. В Кисловодске Андрей и Матильда оставались до конца 1919 года. После того, как стало известно о разгроме деникинской армии под Москвой и приближению советских войск к Северному Кавказу, все семейство отбыло в Новороссийск, уже готовясь к вероятной эвакуации в Европу. Беженцы ехали на поезде из 2-х вагонов, причём великая княгиня Мария Павловна ехала в вагоне 1-го класса вместе со своим близким окружением, а Кшесинская с сыном теснились в вагоне 3-го класса.