Моей Матильде. Любовные письма и дневники Николая Второго - Борис Соколов

Тем временем в Мариинский театр пришел балетмейстер-реформатор Михаил Фокин. Для его балетов Кшесинская, «звезда» классического балета, не очень подходила. Там блистали Карсавина, Вера Трефилова, Анна Павлова, ставшая главной соперницей Матильды на Мариинской сцене, а также Вацлав Нижинский. Последний стал партнером Кшесинской. Она покровительствовала молодому танцовщику. Сначала и с Фокиным у Матильды были хорошие отношения, но потом они разладились. Тем не менее, она участвовала в фокинских постановках «Эвника» (1907), «Бабочки» (1912) и «Эрос» (1915). Однако Кшесинская чувствовала, что в этих новаторских балетах для нее все меньше подходящих партий. Правда, знаменитый продюсер «русских сезонов» Сергей Дягилев, чьим любовником стал Вацлав Нижинский, организовал Кшесинской успешные гастроли в Англии в рамках «Русских сезонов» в Англии в 1911 году. Там она блеснула своим мастерством и затмила Нижинского. Для её выступлений было выбрано «Лебединое озеро», в том числе и потому, что Дягилев хотел получить доступ к принадлежавшим ей декорациям балета.

Но Фокину и Дягилеву нужны были такие балеты, где танцовщики играли не меньшую роль, чем балерины, а для ролей в таких балетах Матильда не подходила. Она продолжала выступать в России и за рубежом с неизменным успехом, практически не зная неудач, но возраст уже поджимал. Перед началом каждого сезона Матильда приглашала на репетицию сестру и немногих других балерин, которым доверяла, и просила, чтобы они честно сказали ей, можно ли ей еще танцевать. Но последние годы творчества Кшесинской как раз стали временем максимального расцвета ее таланта. Именно тогда у нее появился новый партнер, Петр Николаевич Владимиров, окончивший балетное училище в 1911 году. Он был младше Кшесинской на 21 год. И Матильда в очередной раз влюбилась. Чтобы танцевать с Владимировым, Кшесинская специально решила выступить в «Жизели», что для 44-летней балерины было настоящим подвигом. К тому же раньше она не исполняла лирико-романтические партии. И потерпела едва ли не единственную неудачу в своей карьере. Но тут же реабилитировалась, блистательно станцевав свою любимую «Эсмеральду».

Сергей Михайлович отнесся к новому увлечению Матильды с пониманием. А вот Андрей Владимирович жутко приревновал ее к новому партнеру и вызвал Владимирова на дуэль. Они стрелялись в Париже, в Булонском лесу. Великий князь прострелил танцовщику нос, и бедняге пришлось делать пластическую операцию.

Во время Первой мировой войны Андрей Владимирович вернулся на военную службу, с которой уволился незадолго до ее начала. Окончивший еще в 1906 году Военно-юридическую академию по 1-му разряду, он состоял при Генеральном штабе. 7 мая 1915 года великий князь Андрей Владимирович был назначен командующим лейб-гвардии Конной артиллерией, а 15 августа того же года произведён в генерал-майоры с утверждением в должности и зачислением в Свиту императора. После свержения монархии Андрей Владимирович 3 апреля 1917 года был уволен от службы «по прошению» с мундиром и уехал в Кисловодск.

Матильда во время Первой мировой войны активно занималась благотворительностью. Она участвовала в прифронтовых концертах, выступала в госпиталях и на благотворительных вечерах, приняла активное участие в обустройстве двух госпиталей для раненых, организовывала поездки раненых на свою дачу в Стрельне и походы врачей и выздоравливающих в театр. И была потрясена до глубины души, когда после революции те же солдаты разграбили ее особняк. Замечу, что Кшесинская вообще никому в жизни осознанно не делала зла. В одном из писем Андрею Матильда пафосно признавалась: «Мой долг сегодня — всеми силами служить родному Отечеству и Государю».

Во время Февральской революции Кшесинская вместе с сыном Владимиром в большой спешке покинули особняк, почти ничего из вещей не успев взять с собой. Опустевшее здание было самовольно захвачено солдатами мастерских запасного автобронедивизиона, которые начали грабить имущество балерины. По договоренности с солдатами Петербургский комитет РСДРП(б), его военная организация, а затем и ЦК РСДРП(б), экспедиция газеты «Правда», редакция газеты «Солдатская правда» разместились в особняке Кшесинской. С 3 (16) апреля 1917 по 4 (17) июля 1917 здесь работал и не раз произносил речи с балкона особняка вождь большевиков Владимир Ильич Ульянов-Ленин.

Обед в Париже. 1932 г. Слева направо: сидят — князь Владимир Андреевич Красинский, рядом с ним возможно жена великого князя Бориса Владимировича Зинаида Рашевская, рядом с ней Великий Князь Андрей Владимирович. Справа налево: вторая Матильда Кшесинская, тогда уже княгиня Красинская, следом за ней великий князь Борис Владимирович (третий справа)

Так особняк Кшесинской на Кронверкском проспекте стал штабом партии большевиков, но расхищение имущества это не остановило. Тогда в письме на имя прокурора Петроградской судебной палаты Кшесинская просила: «1) Принять меры к освобождению моего дома от посторонних лиц и дать мне возможность спокойно вернуться в него. 2) Начать расследование по делу о разграблении моего имущества в том же доме». Однако прокурор с революционными солдатами связываться побоялся и лишь запросил управление запасного автобронедивизиона о «возможности освободить от постоя дом Кшесинской ввиду её ходатайства», а также затребовал от комиссариата милиции Петроградского района «дознание о расхищенном имуществе». Оба запроса остались без ответа.

Впрочем, некоторую часть имущества балерине все же удалось вернуть. Она вспоминала: «Золотой венок и ящики с серебром мне потом вернули из Градоначальства. Венок я сдала на хранение в Общество Взаимного Кредита вместе с некоторыми другими вещами, которые Арнольд (лакей-швейцарец. — Б.С.) успел спасти из моего дома. Одиннадцать же ящиков я сдала на хранение в Азовско-Донской банк, директором которого был Каминка, мой большой друг и сосед по имению в Стрельне. У меня до сих пор хранится расписка банка в принятии на хранение этих ящиков. Когда я здесь, в эмиграции, встретила Каминку, он мне сказал, что мои ящики так хорошо запрятаны, что их никогда не найдут. Он даже тогда выражал надежду, что их скоро мне вернут.

Мои самые крупные и ценные вещи хранились… у Фаберже, но после переворота он попросил меня взять их к себе, так как он опасался обыска и конфискации драгоценностей у него в сейфах, что в действительности вскоре и произошло. Эти драгоценности вместе с вынесенными мною лично из дома я уложила в особый ящик установленного размера и сдала на хранение в Казенную Ссудную Казну на Фонтанке, № 74, и сама дала им оценку, умышленно уменьшив ее в сравнении с действительной их стоимостью, чтобы не платить крупную сумму за их хранение. Мне было тяжело в материальном отношении, и платить много я не могла. Директор Ссудной Казны был крайне удивлен такой низкой оценке. «Ведь их тут на несколько миллионов», — заметил он мне, когда я сдавала свои вещи. Я сохранила бумагу от Ссудной Казны, по которой вынуть ящики кроме меня лично могла еще только моя сестра Юлия». После Октябрьской революции и национализации большевиками банков и ссудных касс сокровища Кшесинской были объявлены общенародной собственностью. Неизвестно, удалось ли представителям власти найти их, или бриллианты и другие драгоценности до сих пор хранятся где-то в тайниках. Не исключено также, что какую-то часть драгоценностей балерина все-таки захватила с собой при отъезде в Кисловодск.