Небеса на земле. Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии - Майкл Шермер

В трогательной книге «О чем помнят слоны» (Elephant Memories) Синтия Мосс описала реакцию группы слонов на гибель слонихи от пули браконьера. Когда колени раненой слонихи подломились и она начала падать, родичи пытались ее поднять. «Они подсунули бивни ей под спину и голову. В какой-то момент им удалось придать ей сидячее положение, но ее тело снова завалилось. Семья изо всех сил старалась поставить ее на ноги, подталкивая ногами и бивнями, а Таллула даже сходила нарвать травы и пыталась вложить ей в рот». Когда слониха умерла, друзья и родичи забросали ее тело пылью и ветками[82].

В научной литературе описаны сотни подобных случаев, а в беллетристике — тысячи[83]. По понятным причинам более осторожные ученые относятся к этим описаниям весьма скептически из-за привычки людей очеловечивать животных, но следует отметить, что мы и сами животные, и та же бесспорная преемственность, что имеется у нас с другими ветвями эволюции в отношении анатомии и физиологии (причем никто не считает, что, признавая этот факт, ученые «очеловечивают» животных), роднит нас в поведении и эмоциях с другими млекопитающими, прежде всего c приматами и китообразными. Это не только базовые эмоции, связанные с голодом, сексом и территориальностью, но и более сложные: привязанность и чувство общности, способность к кооперации и взаимовыручке, симпатия и эмпатия, прямой и опосредованный взаимообмен, альтруизм и реципрокный (взаимный) альтруизм, умение решать конфликты и примиряться, способность к обману и его раскрытию, забота об общем благе и о том, что другие думают о тебе, а также знание социальных норм, принятых в группе, и соответствие им. Наличие этих эмоций у наших ближних эволюционных родственников убедительно свидетельствует об их глубоких эволюционных корнях. Если мы оплакиваем своих мертвых, разве не разумно предположить, что это делают и другие млекопитающие с сильными связями между особями?

Изучающий феномен скорби психолог Рассел Фридман согласен с этим. В соответствии с предложенным им определением скорби как «противоречивых чувств, вызванных исчезновением или изменением семейной схемы поведения» Фридман делает вывод, что, поскольку «все млекопитающие являются продуктом привычек, невозможно сомневаться, что на млекопитающих действует смерть членов группы — хотя бы потому, что смерть означает конец „семейных“ взаимодействий для выжившего». Таким образом, продолжает он, «не будет слишком смелым предположение, что на процесс адаптации может влиять характер и интенсивность личных отношений выжившего члена с погибшим»[84]. Этот вывод хорошо согласуется с нашими знаниями об эволюции нечеловекоподобных млекопитающих. Что можно сказать о людях и нашем эволюционном прошлом? Когда представители нашего вида начали понимать, что они смертны?

Мысли не могут превратиться в окаменелости, но иногда могут действия — например, погребение покойника с цветами, личными вещами или другими людьми. Долгое время древнейшим таким захоронением археологи считали могильник пещерного комплекса Шанидар на горе Загрос в северном Ираке. В одном из погребений (примерно 60 000 лет до н. э.) найдено тело мужчины в позе эмбриона, по обе стороны от которого лежат тела двух женщин и младенца; могила засыпана цветочной пыльцой[85]. Показательный для сложности интерпретации окаменелостей факт: сейчас археологи считают, что пыльца попала в погребение случайно в результате действий животных, поскольку рядом найдены норы и ходы грызуна наподобие песчанки, которая, как известно, запасает семена и цветы[86]. Что не отменяет вопроса: почему тела захоронены в этом положении?

В 2013 г. в журнале Proceedings of the National Academy of Science было объявлено об обнаружении скелета 50-летнего неандертальца, похороненного на знаменитой стоянке в Ла-Шапель-о-Сен на юго-западе Франции. Кости лежали в выемке в земле, которая, по мнению археологов, могла быть только вырыта специально, а тафономический анализ останков свидетельствовал об отсутствии трещин и следов выветривания, как у найденных поблизости костей бизона и северного оленя. «Многочисленные данные поддерживают гипотезу намеренного погребения» — к такому выводу пришли авторы[87]. Судя по данным других неандертальских стоянок, их обитатели раскрашивали себя естественными красителями, носили украшения из цветных ракушек и перьев[88], а некоторые останки, например в Шанидаре, имеют признаки прижизненной заботы соплеменников о раненом или престарелом. Так, у одного мужчины почти не осталось зубов и имелись серьезные проблемы с бедром и спиной, из-за которых он, скорее всего, не выжил бы без помощи окружающих (рис. 2.2)[89]. Имейте в виду, что мозг неандертальцев был таким же большим, как и наш, и, хотя объекты их материальной культуры не говорят о том же уровне развития, что у ранних людей современного типа, они были достаточно умны, чтобы мы имели все основания считать их мыслящими и чувствующими гоминидами, в той или иной мере осознававшими свою смертность.