Искусство шпионажа. Тайная история спецтехники ЦРУ - Генри Шлезингер

Заключительный акт драмы Пеньковского начался тем же утром с двух телефонных звонков – с молчанием в трубке – на номер, по которому отвечает американское должностное лицо. Это был сигнал к осуществлению плана связи, придуманного для Пеньковского его кураторами во время встреч вне Советского Союза. Возможно, план безопасной связи для таких агентов, как Пеньковский, с точными инструкциями по контактам и графикам, причем как для обычных, так и для чрезвычайных обстоятельств, был самой уязвимой частью любой операции.

Поскольку ЦРУ предполагало, что КГБ контролировал все телефонные звонки американским должностным лицам, как входящие, так и исходящие, идея с безмолвным звонком казалась хорошей, так как позволяла сделать сообщение даже в условиях прослушки. Пеньковский должен был зайти в обычный телефон-автомат, расположенный в относительно безлюдном месте, и набрать определенный номер телефона. Когда по телефону отвечали, он молчал десять секунд, прежде чем повесить трубку. Звонок на определенный номер, а также время молчания до момента завершения звонка и были сигналом, после которого офицер ЦРУ должен был отправиться к телефонной будке, чтобы проверить, поставлена ли на нем агентом метка в виде написанной мелом буквы Х{89}. Такая простая метка показывала, что Пеньковский заложил тайник в доме по улице Пушкинской.

Эти стандартные мероприятия оперативной связи – звонок с молчанием, сигнал в виде метки «X» и тайник – были частью плана под кодовым названием DISTANT, разработанного специально для Пеньковского и призванного обеспечить раннее предупреждение возможного советского нападения на Запад{90}. Маленькая спичечная коробка, прикрепленная проволокой позади радиатора, которую нашел Джейкоб, могла содержать информацию о начале Третьей мировой войны.

С помощью телефонного звонка с молчанием Пеньковский, о котором с начала сентября ничего не было слышно, очевидно, просто дал о себе знать{91}. Возможно, ничего серьезного не произошло. Если это была ловушка – провокация со стороны КГБ, то, возможно, оставался бы какой-то шанс. «Мы волновались о нем, когда он на какое-то время затих, – рассказывал оперативный офицер, который расшифровывал сообщение. Его воспоминания о событиях более чем сорокалетней давности все еще были точными. – Но потом он вышел на связь. И мне казалось, что у нас нет ни предупреждений, ни информации, которые указывали бы на то, что они его поймали».

Теперь же, после ареста Джейкоба, уже независимо от того, что произошло, надежд на восстановление связи с Пеньковским практически не оставалось. Возможно, у какого-то случайного свидетеля манипуляции Пеньковского с радиатором в подъезде вызвали подозрение, и он сообщил об этом властям. Была вероятность, что прикрытие Джейкоба не смогло обмануть КГБ, и на его маршруте к тайнику было организовано конспиративное наблюдение{92}. У кураторов были разные версии произошедшего с Пеньковским, но в любом случае офицеры ЦРУ очень волновались за его жизнь.

Кураторов Пеньковского беспокоили также недавние события вокруг агента. Пеньковский исчез из поля зрения московской резидентуры за несколько недель до сигнального телефонного звонка, а его начальство в ГРУ неожиданно отменило намеченную поездку Пеньковского в Сиэтл осенью 1962 г.{93} Кроме того, тот объем разведывательной информации, который он обеспечивал ЦРУ с помощью фотоаппарата «Минокс», предполагал невероятный риск разоблачения. В первой половине 1962 г. результативность Пеньковского возросла настолько, что его кураторы решили временно не давать ему новые задания по сбору информации.

В отношении Пеньковского ЦРУ планировало уделять больше внимания поддержке его работы в ГРУ, помогая в подготовке технических статей для издания под его именем. Для этого предполагалось снабжать агента безобидными разведывательными сведениями, которые он мог забирать в Москву во время поездок на Запад. Это было необходимо для завоевания большего доверия руководителей Пеньковского и для создания его репутации выше всяких подозрений, что помогло бы ему внедряться в круги, имеющие доступ к советским секретам.

В течение трех месяцев, между октябрем 1961 г. и январем 1962 г., Пеньковский 11 раз выходил на оперативный контакт в Москве с Джанет Чизхолм, молодой женой офицера британской разведки MИ-6 Родерика Чизхолма. Во время этих коротких встреч она получила 35 фотокассет, содержащих сотни сверхсекретных советских документов{94}. В январе Пеньковский сообщил о возможном наружном наблюдении за госпожой Чизхолм, но не высказал тревоги. Вернее, он предложил вместо контактов на улице использовать тайники{95}. Казалось, прежние успехи придавали Пеньковскому уверенности, но по мнению его кураторов, уровень активности агента вызывал у них не только удовлетворение, но и беспокойство.

Стал ли Пеньковский небрежным в соблюдении мер безопасности, когда постоянная угроза разоблачения превратилась для него в рутину? Возможно. Вырос ли он в собственных глазах, стал чувствовать себя неуязвимым и выше всяких подозрений? Наверное, присутствовали и такие моменты. Только значительно позднее стало известно, что Джордж Блэйк, офицер разведки МИ-6, работавший на СССР, проинформировал КГБ о Джанет Чизхолм, которая активно помогала своему мужу в работе на британскую разведку. Следовательно, когда эта пара прибыла для работы в Москву, служба наружного наблюдения КГБ уже ждала их.

Худшие опасения подтвердились спустя несколько часов после первого сообщения. Пришло известие об аресте Гревилла Винна, британского бизнесмена, приехавшего в Венгрию. Винн, который периодически осуществлял контакты между Пеньковским и его кураторами, 2 ноября был арестован группой КГБ в Будапеште и доставлен в Москву.

Заключительный аккорд этой драмы прозвучал через месяц. 12 декабря появилась статья в газете «Правда», сообщавшая об аресте Пеньковского в конце октября, то есть более чем за неделю до того, как у Джейкоба возникли подозрения. Через шесть месяцев, 7 мая 1963 г., Пеньковский уже стоял в большом зале перед тем же судьей, который председательствовал на процессе по делу Фрэнсиса Гарри Пауэрса, американского пилота самолета-шпиона U-2, сбитого в мае 1960 г. над Свердловском.