Отпуск строгого режима - Кирилл Казанцев

Она метнулась в большую комнату — деньги и драгоценности оказались на своих местах в целости и сохранности. От этого стало только гаже на душе.

— Лучше бы обокрал, подлец, — завыла Светлана. — Я же жить без тебя не могу.

Она почувствовала, что задыхается от подкативших к горлу слез. Распахнула окно. Мир расплывался у нее перед глазами. Девушка собралась с духом, раскрыла сервант, на полке стояла картонка с лекарствами. Дрожащими пальцами она вынула пластмассовый туб с сильным снотворным, высыпала таблетки горкой на стеклянную столешницу. Деревянным гребешком разровняла песок на доске для анимации и вывела на нем мизинцем:

«Только ты виноват в моей смерти».

Она смотрела на таблетки. И половины их хватило бы, чтобы умереть — заснуть и не проснуться больше никогда. Светке стало ужасно жаль себя, но жалость эта была садомазохистской, ей хотелось невыносимо страдать самой, но чтобы при этом страдали и другие. Она представила, как лежит в гробу, вся в белом, засыпанная цветами, вокруг плачут родственники, всхлипывает отец, скупые мужские слезы капают на парадный полковничий полицейский мундир. И тут появляется он — Валет, с нереально большой охапкой роз. Цветы сыплются на гроб. Неверный любовник становится на колени и, обливаясь слезами, шепчет:

«Любимая, я уйду вместе с тобой…»

А она, Светка, такая вся красивая-красивая, лежит в гробу.

Девушка уже морально готова была глотнуть пригоршню снотворного, даже склонилась над столом. И тут сквозь слезы рассмотрела свое отражение в стеклянной столешнице.

— Да я же не накрашенная! — вырвалось у нее.

Видение с похоронами и цветами тут же рассыпалось, исчезло. Светка представила себя лежащей в гробу, безвкусно накрашенной какой-нибудь пошлой теткой из морга. Нет, такого она не могла себе позволить. Девушка сделала над собой усилие, остановила слезы, пошла в ванную. Там, стоя перед зеркалом, она старательно накладывала макияж по всем правилам, которые постигла, специально посещая школу визажисток в течение полугода.

Кисточка с тушью скользила возле глаз, поролон растирал тени и пудру. Наконец Светка выглядела достойной встретить смерть с разбитым сердцем. Гордо подняв голову, она вышла из ванной. Странный звук, доносившийся из комнаты, заставил ее остановиться. Там явно кто-то хозяйничал в ее отсутствие.

«Кто там?» — подумала она и боязливо заглянула в дверь.

Увиденное было не для неустойчивой психики. В воздухе летал сизый пух. На столе дрались из-за остатков раскрошенных таблеток два голубя. Еще три птицы, залетевшие в окно раньше и успевшие склевать большую часть снотворного, валялись на ковре безжизненными тушками.

— Кыш! Кыш! — закричала неудавшаяся самоубийца и замахала руками.

Голуби испуганно взмыли в воздух, метались по комнате, натыкались на стены, потолок. Летели перья и пух. Наконец одному из них повезло, по чистой случайности птица выпорхнула в окно. Вторая же с разгону ударилась о фрамугу. Зазвенело разбитое стекло. Изрезанный осколками голубь задергался на полу.

— Мамочка… — прошептала Светка. — Мамочка… За что мне все это? — Она села на пол, обхватила колени руками и вволю разрыдалась…

…Валет с бритым Бородой бодро шагали по улице. Парочку было не узнать. Колоритный турок-месхетинец больше не походил на спустившегося с гор ваххабита, он напоминал спортсмена-борца, абсолютно лишенного шарма. Валет не стал проделывать со своей внешностью особых метаморфоз, ограничился натянутой на самые глаза бейсболкой с длинным козырьком. Теперь, чтобы заглянуть ему в глаза, пришлось бы низко нагнуться. А не увидев глаз, человека узнать сложно.

— И чего на тебя бабы так вешаются? — недоумевал Борода. — По большому счету, ты просто хлюпик. Даже до ста восьмидесяти сантиметров не дотягиваешь — а для мужчины это полный провал по жизни. Ну, смазливое у тебя лицо, должен это признать. Но ведь бабам другое надо.

— Такое, как у тебя? Грудь и спина волосатые?

— Многие такое любят. Бабы в мужике должны зверя видеть, и не домашнего, а дикого, вдобавок от него должно деньгами пахнуть.

Валет пожал плечами:

— Чем меньше от мужика пахнет, тем лучше. Бабы, как ты их называешь, они мечтать любят. Им больше принц нужен, чем волосатый самец. Вот я на принца похож, а ты нет. Тут целый комплекс — манера держаться, манера говорить, умение слушать, сопереживать. То, о чем я тебе говорил, — надо уметь внушать доверие людям. А баба, она прежде всего человек. Если сумеешь ей дать понять, что человека в ней видишь, а не только приспособление для секса — дрочилку, она твоя. Ладно, на сегодня курс лекций по соблазнению дам закончен. Начинаем операцию «бабки», прошу не путать с бабами, перенастрой мозг. Пустыми нам Турции не видать.

Подельники остановились неподалеку от главной в городе гостиницы. Стояли переговаривались, изображая из себя беспечных, случайно встретившихся знакомых. Неподалеку из стеклянной стены торчал банкомат. К нему Валет и Борода присматривались краем глаза.

Банкомат располагался так, что сразу же — издалека — можно было определить человека, направляющегося к нему. Все остальные прохожие пользовались другой дорожкой.

— Телка снять бабки идет, — нервно подсказал Борода.

— Не дергайся. У нее на карточке немного. Может, вообще ей «налик» не нужен, счет на мобиле пополнить хочет. Она не наша клиентка, — отверг предложение Валет.

Девушка сунула карточку, пощелкала клавишами, так и не дождалась чека — бумага, как обычно, оказалась не заправлена — и застучала каблучками, удаляясь.

— Я же говорил, счет только пополнила. Хорошо, что не дернулись, — усмехнулся Валет. — Как начнешь, так потом и дальше пойдет.

Еще пришлось пропустить подвыпившего мужчину, снявшего две тысячи рублей. Алкаша в компании собутыльника, убедившегося, что его карточка пуста. Пенсионера, сильно нервничающего, чтобы никто не подсмотрел его пин-код. Наконец Валет оживился, он выцепил взглядом холеного мужчину в деловом костюме, выбирающегося из-за руля дорогой машины, с собой тот прихватил кожаный портфель и прямиком направился к банкомату.

— Рожа у него абсолютно бездуховная, а одет на штук пять баксов, не меньше. Не светись и солнцезащитные очки надень. Не забывай: на каждом банкомате камера установлена. Всех пользователей записывает.

Борода послушно надел огромные, на половину лица солнцезащитные очки. Валет двинулся к банкомату, опережая мужчину с портфелем. Тот, как и принято, близко не подходил, стоял в ожидании, крутил в руках кредитку. Карманник сделал вид, будто вставил карточку и стал вроде бы перебирать клавиши. На самом деле он, загородив собой банкомат, ловко размотал прозрачный скотч, залепил им щель для выдачи наличных, клацнул маникюрными ножничками, отрезая клейкую ленту.

Одним уверенным движением Валет разгладил скотч. Тот прилип идеально, только человек, налепивший его, мог разглядеть подвох. После этого карманник сделал вид, что забирает карточку, и зашагал прочь от банкомата.