Время кораблей - Юлия Леру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не физик, — сказала София наконец больше себе, нежели Эльвире.
— О, да мы тут все немного физики, — улыбнулась та. — И биологи, и врачи, и химики. Невозможно в таком маленьком коллективе не заражаться знаниями друг от друга.
— Тысяча человек — не очень маленький коллектив, — с сомнением сказала София.
— Это только кажется. Когда познакомишься со всеми, узнаешь… ох, кажется, я перешла на «ты», что и тебе предлагаю сделать… так вот, когда узнаешь тех, кто живет рядом, окажется, что тысяча — вовсе и не так много. Мы здесь как одна большая семья. Каждый на своем месте. Потому и дается на адаптацию семь недель — средний срок, который требуется человеку, чтобы приспособиться к обществу совершенно незнакомых ему взрослых людей.
— И социопсихолог здесь тоже каждый, — сказала София не без иронии.
— Как же без этого.
Робовозчик фыркнул, когда подушка заскользила вниз с крутого холма, и София прильнула к окошку, хоть и понимала, что уже через несколько минут получит возможность увидеть все собственными глазами.
Она ожидала большего… и другого. Развернувшаяся перед глазами картина не поражала воображение, и все же была настолько странной, что это показалось почти нереальным.
У разреза стоял большой экскаватор, который сейчас был пуст. Рабочие в серебристых комбинезонах сгрудились чуть поодаль, что-то горячо обсуждая. Песок вокруг был словно присыпан голубой пылью, от оранжево-голубого террикона (прим. — конусообразная насыпь из пустых пород, которые извлекают из шахты) чуть поодаль медленно ползла по канатной дороге маленькая вагонетка. София проследила за ней взглядом.
— Схема шахты самая обычная, — сказала Эльвира. — Вагонетка катается от конвейера и обратно каждые три часа. Проходческий комбайн идет первым, мы за ним. Скорость очень небольшая, поскольку… ну, в общем, увидишь сама. О полифире можно долго рассказывать. Но лучше показать.
Робовозчик спустился еще ниже, и София увидела небольшое зданьице, скорее, даже клетушку, откуда, видимо, начиналась шахта. Построено из полимера, как будто наспех, чтобы только закрыть клеть от непогоды.
— А оно выдерживает землетрясения? — с сомнением спросила она.
— Здесь не бывает сильных толчков. Максимум — четыре, до четырех с половиной баллов, но глубина очень большая, под триста километров. Мы их почти не чувствуем.
Робовозчик остановился у входа в клетушку, и София, Эльвира и двое их спутников, не произнесших за время путешествия ни слова, выпрыгнули из него один за другим.
Порода под ногами как будто еле ощутимо пружинила. Или это из-за низкой гравитации?
София прошла вслед за Эльвирой внутрь здания, где, как она и предполагала, была только клеть и вдоль стены стояли шкафы со спецодеждой, в которую им тут же предложили облачиться. Большие часы над дверью показывали местное время, таблички предупреждали о том, что входить в шахту без каски и защитной одежды нельзя, что курение — на этой планете у людей еще сохранилась привычка скуривать свернутые листья растений для улучшения настроения — в шахте запрещено, что страдающим клаустрофобией от спуска лучше отказаться и что несоблюдение инструкции по пожарной безопасности влечет за собой пожизненный запрет на посещение шахты.
София инструкцию помнила.
Курносый мужчина лет пятидесяти помог ей застегнуть водонепроницаемый комбинезон и перчатки, быстро приладил на голову каску, проверил, как работает налобный фонарь.
— Ну все, красавица, готова.
Похлопав ее по плечу, он открыл перед ними дверь клети. Она была не больше и не меньше тех, что София видела на Земле, и, видимо, тоже использовалась иногда для подъема и спуска вагонеток. Не зря же по полу шел рельс.
— Двери до окончания спуска не открывать, — сказал курносый то, что они каждый знали лучше, чем собственное имя.
Спутники Эльвиры кивнули, но, казалось, курносому этого было недостаточно. Он дождался кивка Эльвиры и Софии и только тогда закрыл за ними наружную дверь. Впрочем, тут же открыл. В клеть вошел еще один мужчина в защитной одежде, с рукавами, присыпанными голубой пылью… София задумалась о том, что, может быть, стоило надеть респиратор, если порода так сильно пылит. Но Эльвира ничего не сказала о защите органов дыхания. Может, не пыль?
— Держитесь.
Клеть дернулась и плавно поехала вниз. Сквозь полупрозрачные стены София могла видеть голубоватую породу, уносящуюся вверх. Шахта уходила в глубину почти на триста метров — по меркам Земли совсем мало, буквально ничего. В шахте, которую София посещала до отлета, добывающей золото, было почти четыре километра глубины. И внизу царило адское пекло.
Пол под ногами мягко колебался. Если упасть отсюда в темноту, то лететь придется долго, а то, что отскребут от пола, вряд ли опознают. Она не думала, что клеть вдруг сорвется, но картинка вставала перед глазами каждый раз.
— Новенькая? — спросил мужчина, разглядывая Софию.
Она кивнула.
— Не отходите от меня и от группы.
Она снова кивнула.
Клеть остановилась и мягко спружинила на кулаках. Только после этого мужчина, вошедший последним, открыл дверь и позволил им выйти в акклиматизационную комнату, где их встретили рабочие, ждущие клеть, чтобы подняться наверх. Никто не разглядывал Софию, и она тоже никого не разглядывала. Прислушивалась к собственным ощущениям от глубины и выравнивала дыхание, слегка участившееся при мысли о том, что над ними сейчас — многотонная толща породы, удерживаемая лишь металлическими опорами.
Стены акклиматизационной комнаты были отделаны полимером, так что вполне можно было поверить, что они все еще находятся где-то на поверхности. Но за дверью начинался другой мир. Этот мир часто не прощал ошибок и не готов был встречать каждого прибывшего с распростертыми объятьями. К нему нужно было приготовиться.
Эльвира все продолжала рассказывать об устройстве шахты и даже развернула на голоэкране, висящем на стене, карту, но София все равно пока чувствовала себя как будто немного не в фокусе. Как будто из темноты, освещаемой налобным фонариком ее любопытства, выступают только мелкие детали, тогда как общая картина остается где-то вдали.
— Большая часть работы ведется механизмами, — пояснила Эльвира. — Но полифир — вещество новое, и иногда оно подкидывает сюрпризы, так что без постоянного человеческого присутствия никак.
— Сюрпризы? — переспросила София.
Эльвира кивнула.
— Естественные полости. Вода, которая вдруг начинает бить из-под земли. Полифир, — она замялась, — маскируется под другие породы при сканировании, и нам приходится работать в буквальном смысле на ощупь. Бурим по методу дикой кошки, прямо как наши предки (прим. «wildcatdrilling» — метод бурения, который применялся в 20 веке, когда