Горячая вода - Андрей Цунский

Тут вошел Юрий Львович, который, видимо, только что опять договорился пойти посмотреть «нужный» фильм и взять с собой меня, и получил от мамы удивленный вопрос:

– Юрий Львович! Но почему вы смотрите все время какую-то «семерку»? Что это за фильм и зачем вы все время берете с собой Андрея?

– Ах, Анечка… Это классический вестерн, снятый по мотивам старого фильма Акиро Куросавы. Там действительно прекрасная операторская работа… И фильм замечательный. Он нравится нам обоим. Но дело, конечно, не только в этом. Там в главной роли Юл Бриннер, понимаете?

– Нет… Юл Бриннер? А что, он такой хороший актер?

– Гениальный! Да только мне-то он какой Юл? Это Юлька Бриннер! Мы с ним учились в одном классе…

Вечером, около шести, мы вернулись домой и едва успели снять пальто и размотаться из толстых шарфиков, как зазвонил телефон.

– Анечка, это Эйно! Дома ли Юра?

Папа был дома.

– Позвать его?

– Да, но не к телефону. Сегодня мы все – Лева, Валера Корнеев, Зося и вы всем семейством – смотрим хоккей у меня!

Дядя Эйно отдал маленький телевизор, который сам и спаял по схеме из журнала, в комнату Мише и Аеше. Отдал вместе с висящей на нем смешной табличкой, на которой была нарисована улыбающаяся рожица и буквы «КВН», значение которых я не знал. К тому времени, когда я осознанно начал смотреть телевизор, программу «Клуб веселых и находчивых» уже запретили. Ее участники оказались слишком веселыми и находчивыми. Тот КВН, который показывают сейчас, как мне кажется, названию не соответствует, ни находчивости, ни тем более веселья я там что-то не вижу.

А отдал дядя Эйно и телевизор, и табличку потому, что купил огромное цветное чудо «Электрон» с экраном невероятного размера. Если посмотреть на изображение близко-близко, то можно было увидеть множество синих, зеленых и красных точек, расположенных треугольничками.

По случаю покупки телевизора жена дяди Эйно напекла много-много печенья, приглашенные соседи, видевшие, как коробку вносили в подъезд, тоже что-то сообразили и принесли с собой, кто что смог. У мамы не было времени готовить, и меня поспешно послали за тортом и дали как-то очень уж много денег. Потом папа меня догнал на лестнице, сообразив, что коньяк мне не продадут.

За полчаса до начала игры уже закипал большой электрический самовар. Стратеги обменивались мнениями: «Да наши просто боятся! Там же профи! Ему ногу сломают – и миллион в кармане. А нашему что – жизнь сломана!»

Мой папа – спортсмен и тренер. Он квалифицированно пояснил, что к чему, но тоже выразил сомнение:

– При такой игре канадцы, конечно, выглядят наглее, а наши играют на контратаках – от обороны. Коробка канадская уже, меньше места для набора скорости и комбинирования. Нужно какое-то неожиданное решение.

До начала матча к единому мнению прийти не удалось, а я боялся слово сказать о том, что поведал «джинн» Юрия Львовича. И словно черт меня дернул перед самым началом трансляции сказать:

– Наши победят шесть – ноль!

Все засмеялись, но по-доброму, называли меня оптимистом, но мне это слово именно сегодня показалось обидным, и я возвестил мрачно, как джинн:

– Вот сейчас начнется, и вы все сразу удивитесь. А папа правильно сказал про неожиданное решение! Еще как будет все неожиданно. Появится тот, кого никто не ожидает!

Я так надулся, что даже интеллигентные соседи не могли сдержать смеха. Но смеялись они всего минуту. Николай Николаевич Озеров начал комментарий, когда на экране появился Кубок Вызова на красной подставке с желтой скатертью:

– Говорит и показывает Нью-Йорк! Телевидение Советского Союза начинает последнюю о передачу из Америки, из Нью-Йорка, из Медисон-гарден, о хоккейном матче между сборной Советского Союза и командой всех звезд Национальной лиги профессионального хоккея – НХЛ! Ничьей сегодня быть не может, никакого подсчета забитых и пропущенных шайб, если три периода не выявят победителя, будет назначен четвертый, дополнительный период – до первого забитого гола, а если и в этом периоде гол забит не будет, то будут играть до первого гола – хоть до утра!

Все приуныли. Судить матч должны были канадцы, и ждать от их бригады ничего хорошего не приходилось.

– Тренеры команд сделали небольшую перестановку сил. У нас, к сожалению, не выйдет на поле Харламов, он заболел и играть не может… Нет Владимира Голикова – он получил травму… А в воротах – Владимир Мышкин. Наш молодой игрок, у него хорошо идут игры в этом сезоне…

– Ну вот вам и увидели, кого не ждали… – затосковал дядя Валера. – Еще и без Третьяка. Ладно. Можно уже и не смотреть…

– Шайба круглая, – неуверенно сказал папа и вдруг рассердился. – Валера, не хочешь смотреть – не смотри, но не порти всем и так настроение!

Первый период кончился со счетом ноль-ноль. Я люблю смотреть хоккей еще и потому, что между периодами показывают мультики. Когда на льду такое творится, мультики хоть немого отвлекают. Но взрослым было не до мультиков. Ругали Тихонова, жалели, что нет Харламова, «который бы уж точно забил на месте Михайлова уже дважды», но больше всего доставалось Мышкину. «Что эта козявка делает в воротах в таком матче! Болонка на воротах!» – неистовствовал дядя Валера. Опытный дядя Эйно оценил состояние гостя, предложил ему покурить на кухне и там налил ему стакан водки.

Дядя Валера – пьяница. Он вообще-то добрый и хороший человек. Я не помню, кто он был по профессии. Помню только, что у него была очень красивая и добрая жена – тетя Зося, полька. Это немного ее со мной сближало, ведь папа мой – тоже обрусевший поляк. У них не было детей. Тетя Зося в гостях всегда волновалась и была очень грустная. Дядя Валера, выпив, успокоился. Вернувшись в комнату, он даже воспрянул духом:

– Да ничего… Страшного-то еще ничего не случилось!

Тетя Зося улыбнулась, но глаза у нее заблестели…

Начался второй период.

На ворота Мышкина понеслась лавина канадцев – энхаэловцев никто упорно не хотел звать американцами. Но и наши не терялись и забили, сначала – Михайлов, потом – Жлуктов! Два – ноль! Взрослые забыли про печенье и торт (к моей великой радости), и я продолжал активно болеть с набитым ртом. В другой обстановке мне бы точно сделали замечание, но не сегодня.

Канадцы поперли к воротам, судьи удалили Васильева, и тут вдруг один из энхаэловцев откровенно ударил Мышкина кулаком по маске. Судья засвистел… и удалил Мышкина. В гневе взревел от такой несправедливости весь огромный Советский Союз. Дядя Валера осторожно охнул (ему было хорошо, и это состояние он ценил, словно боялся расплескать водку в желудке). Папа стукнул по столу кулаком. Дядя Эйно назвал судью сволочью. Но игру продолжили с удаленным за Мышкина Гимаевым – вратаря все же с поля не убирают, но за него отсиживает другой. Такая несправедливость случается не только в хоккее.