Под флагом России - Никита Кузнецов

— А, наши чистильщики прилетели! — раздался вдруг чей-то сиплый голос, и из кормовой каюты выполз коренастый, плечистый, рыжебородый шкипер, одетый в парусинную рубаху, такие же брюки и кожаную зюйд-вестку, заломленную на самый затылок.

— Они самые, сэр, — коротко ответил рулевой, сплевывая на грязную палубу уже негодную жвачку.

Шкипер, выйдя из каюты, на минуту остановился и пытливо оглядел горизонт по курсу. Видимо, неудовлетворенный, он неторопливо прошел к компасу и привычно стукнул по стеклу заскорузлым, кривым пальцем. Застоявшаяся картушка качнулась влево, качнулась вправо и затем, после нескольких последовательных колебаний, остановилась.

— Каков ход? — пробурчал шкипер, взглянув на успокоившуюся магнитную стрелку.

— Девять узлов, сэр... Всю ночь так шли...

— Пора бы и на месте быть, — заметил шкипер, быстро сосчитав в уме пройденное с вечера расстояние.

— Близко, сэр... Чистильщики прилетели... Берег, наверное, близко, сэр, — убедительно повторил рулевой.

— Вперед смотрят?

— Смотрят, сэр... Джон и Питер смотрят...

— А другие?

— Спят еще, сэр.

Шкипер что-то проворчал себе под нос и спустился в каюту; через минуту он появился опять с большой подзорной трубой. Приладив последнюю на выбленку[57]ближайших вант, он начал зорко разглядывать безбрежное море, видимо, стараясь отыскать на ясном горизонте цель своего продолжительного, тяжелого плавания—Тюлений остров. Прошло несколько минут сосредоточенного внимания.

— Вот он! — проворчал наконец шкипер, ткнув подзорною трубой в том направлении, где успел рассмотреть ничтожную, едва видную точку. — Лево руля! — скомандовал он сиплым, но в то же время властным голосом.

Рулевой встрепенулся и, повинуясь отданному приказанию, энергично завертел штурвалом[58]. Шхуна тотчас же бросилась вправо.

— Так держать! — заревел через несколько секунд шкипер и затряс над головой подзорной трубой, как бы настаивая на быстром исполнении отданного приказания.

Опытный, ловкий, смышленый рулевой не зевал, вовремя переложил руль и направил покорную его руке шхуну по указанному курсу.

— Видишь? — спросил шкипер, подходя к рулевому.

— Вижу, сэр, — коротко ответил тот, зорко всматриваясь в горизонт, на котором едва чернела какая-то неопределенная точка; не то камень, не то хребет недвижно лежащего кита.

— А те, негодяи, просмотрели... Заснули, верно, на баке, ленивые скоты! —заворчал шкипер и, достав из кармана здоровый линек[59], направился на бак, к зазевавшимся Питеру и Джону. Те действительно преспокойно спали, растянувшись на грязной, пропитанной жиром палубе и не обращая внимания на резкие крики чаек-чистильщиков, прилагавших, по-видимому, энергичные усилия к тому, чтобы прибрать всякую гадость также и возле сонливых ротозеев. Шкипер, разогнав смелых птиц, взмахнул линьком и отпустил по широким спинам неисправных вахтенных по такому здоровому удару, что те вскочили на ноги, как ошпаренные кипятком, и глупо вытаращили заспанные глаза на грозного кэптена. Шкипер, видимо, вполне удовлетворенный сильным впечатлением, которое произвел волшебный линек, хладнокровно спрятал последний в карман и, не промолвив ни слова, возвратился на ют[60], к рулевому.

— Джон! — проворчал один из наказанных промышленников, протирая грязными кулаками глаза и всматриваясь в ясный горизонт.

— Питер?—отозвался другой, еще не пришедший окончательно в себя после полученного удара линьком.

— Здорово огрел, — заметил первый.

— Да, тяжелая у него рука, — хладнокровно согласился Джон, энергично почесывая спину.

— Попадет и ему когда-нибудь от нас! — злобно проворчал Питер, сердито скосив глаза на ют, где продолжал стоять шкипер.

— Молчи, — остановил товарища Джон. — У него ведь чуткое ухо; услышит — пожалуй, еще килевать[61]начнет... Хорошо ведь его знаешь...

Промышленники замолчали и начали глядеть вперед.

— Джон! — позвал через минуту встрепенувшийся Питер.

— Питер?

— А ведь нам за дело попало. Погляди-ка! Видишь?

— Конечно, за дело, — невозмутимо согласился Джон.

Оба вахтенные, почти одновременно, увидели Тюлений остров, и им сделалось вдруг ужасно совестно, что проспали его, несмотря на строгое приказание смотреть вперед как можно зорче.

— Сказать? — тихо спросил Питер.

— Не стоит... Он и сам хорошо видит, — резонно заметил Джон, вспомнив только что полученный за невнимание удар линьком...

Подгоняемая довольно свежим ветром шхуна «Rose» (так звали американское промысловое судно) неслась к цели своего плавания с большою скоростью, грациозно покачиваясь на волнах и слегка поскрипывая некоторыми частями своего крепкого корпуса. Тюлений остров, еще недавно едва заметный, быстро вырастал на горизонте, точно поднимаемый со дна моря какой-то волшебной силой. Он вырастал в виде совершенно правильного прямоугольника, эффектно позлащенного яркими лучами утреннего солнца. Несмотря на этот художественно-прекрасный колорит, остров производил подавляющее впечатление своим мертвенным, чрезмерно правильным абрисом: не было заметно ни одной впадины, ни одного возвышения. Верхняя линия пустынного, голого плато вырисовывалась на голубом небе без малейшего изгиба, почти с математической точностью. Боковые его стороны ниспадали в море резкими перпендикулярами. Прибрежье острова пока не было видно: оно скрывалось еще за горизонтом.