Моё право на счастье - Анна Мишина

Пытаюсь набрать номер такси. Удается не с первого раза. Оператор обещает, что машина подъедет в течение тридцати минут, так как погода просто ужасная. С улицы снова послышался раскат грома. По коже пробегает озноб. С детства боюсь грозы. И с возрастом страх этот никуда не делся.

Я слышу, как открывается дверь на втором этаже и разговоры становятся громче. Шмыгаю носом, утираю глаза и, взяв сумку, выхожу из дома, прикрыв тихонько за собой дверь.

Такси мне не дождаться, но может, хоть на автобус успею. Решаюсь и выхожу с участка, направляясь в сторону КПП из поселка.

Часть дороги я прокручивала все события злосчастного дня в голове. Но тут сверкнула молния, и я остановилась. Над головой снова собирались грозовые тучи. До остановки вполне успею дойти до начала ливня. А там буду думать, как быть дальше.

Громыхнул гром. Я прибавила шага. Закрапал дождь. Меленько, но с каждой минутой набирая обороты. Выйдя за шлагбаум, я прибавила шаг, переходя чуть ли не на бег, чтобы поскорее оказаться под крышей, и как раз в этот момент автобус проходит мимо пустой остановки, даже не остановившись.

Я остановилась. Не везет, так не везет! От отчаяния захотелось смеяться. Но тут раздается резкий звук тормозов, и я отскакиваю с дороги.

– Света, давайте в машину, ливень какой, я подвезу, – опустилось стекло с водительской стороны, и показалась темная макушка Демида. – Света! – не дождавшись от меня действий, он выходит из машины, попадая под ливень и ругаясь себе под нос, подхватывает меня под руку, забирает сумку и ведет к пассажирской двери спереди. Помогает сесть в машину, затем сам садится за руль.

– Куда рванула? Где такси? – завалил вопросами, не трогаясь с места, обернулся ко мне и выжидательно смотрит.

– Такси ждать не стала, автобус только ушел, – пожимаю плечами.

– О чем только думала, – тронулся с места и медленно выехал на дорогу.

Меня стало знобить от холода. Легкая курточка промокла, да и платье немного зацепило. Это не укрывается от глаз мужчины, и он включает сильнее обогрев.

– Сейчас согреетесь. Куда вас везти, адрес? – спрашивает он, я отвечаю.

Но проехать далеко не успеваем, дождь полил с такой силой, что ничего абсолютно не стало видно, и Демид, выругавшись, съехал на обочину, отключив дворники, которые и так не справлялись с таким потоком воды.

– Придется переждать.

Демид

– Придется переждать, – говорю я, выключая дворники. Толку от них сейчас никакого.

Вдохнул глубже, чтобы хоть немного успокоить свое сердцебиение, которое рядом с ней приходит в какое-то сумасшествие. И зря… ее запах заполнил все пространство автомобиля.

Вета не смотрит на меня, а я не могу отвести взгляд от нее. Красивая. Такая красота, знаете, не по эталону, не подиумная, а домашняя, уютная. Чуть пухловатые губы, которые так и не выходят у меня из головы, еще с самой первой нашей встречи. Это я понимаю только сейчас. Что смотрел на холодную красоту своей жены, а думал о другой. Мысли о которой гнал от себя. А тут, в закрытом пространстве это, считай, и невозможно. Когда вот она, протяни руку и прикоснись.

– Извините за скандал. Очень жаль, что вы стали его свидетельницей, – начал я разговор, потому что тишина, в которой слышен стук ливня по кузову, становится невыносимой.

– Это я виновата. Эта ваза, – сморщила нос и сжала пальцы на подоле платья.

– Это просто повод. Все назревало, я ждал этого момента. И вот, рвануло, – усмехнулся, потирая заросший подбородок. – Не знаю, зачем я вам это рассказываю…

– Иногда нужно выговориться, даже чужому человеку. Так даже проще. Говорят, помогает, – улыбка касается ее губ, а взгляд теплеет.

Внутри зарождается какой-то сумасшедший ураган чувств, и я сейчас не понимаю, как с ним справляться.

Стихия и за бортом автомобиля разбушевалась не на шутку. Ярко вспыхнула молния, следом пророкотал гром. Вета вздрогнула и будто сжалась.

Захотелось ее прижать к себе и успокоить, но как бы это выглядело со стороны? Глупо?

– Боитесь грозы? – положил свою ладонь на ее руку, которой она сжала край сидения.

Ее плечи дрогнули.

– Да, этот страх еще с детства, – вытянула свои пальчики из-под моей руки. – Мы были у бабушки в деревне, когда разразилась непогода. Гроза разошлась не на шутку. Ударила в тополь, что стоял у самого дома, расщепила ствол, часть которого упала на крышу старенького домика. Мне было четыре. С тех пор… – пожимает плечами.

Ее знобит. То ли от страха, то ли от того, что никак не согреется.

Снова громыхнуло, да с такой силой, что где-то заголосила автомобильная сигналка.

Вета всхлипнула. Мое сердце сжалось. Я и сам не заметил, как потянулся к ней. Коснулся плеча, провел пальцами по нежной коже лица, шеи. Внутри все кипело не меньше, чем на улице творилась непогода.

Она еще больше задрожала. И в какой-то момент мы оба потянулись друг к другу. Касание кончиков носа, губ. Робкое, трепетное. А почувствовав вкус ее сладких губ, я больше не мог остановиться, все больше притягивая ее к себе, желая впечатать в свое тело, желая надышаться ее кожей, напитаться вкусом ее поцелуев. Меня вело, да так, что я до конца не мог дать отчета в происходящем.

– Нет-нет-нет! – запротестовала Вета и со стоном отстранилась от меня, нервно поправляя волосы.

Я откинулся на спинку сиденья, пытаясь привести в порядок и мысли, и сбившееся дыхание.

– Это неправильно. Мы не должны. У вас жена, – шептала она, поправляя невидимые складки на подоле.

– Жена, – выдохнул я. Меня сейчас трясло не меньше ее. На губах чувствовал ее вкус. – У вас муж.

Дождь чуть стих. Включил дворники. Ехать можно. Тронулся с места, как можно плавнее, потому что все тело сковало от желания, которое я пытался в себе подавить. Но выходило погано.

Тишина, напряженная. Я сглупил, что повелся на свои желания. Вета на меня ни разу не взглянула. Лишь закусывает губу и сжимает в руках сумку.

Когда подъезжаем к дому, дождь снова усилился. Сама природа не желает, чтобы мы расстались. Лужи если не по колено, так по щиколотку точно.

Стоит остановить машину, как девушка тянется к дверной ручке, чтобы тут же выпрыгнуть под дикий ливень из машины.

– Стой, – успеваю схватить ее за локоть. – Переждать нужно, промокнешь ведь до нитки вмиг.

Она тяжело сглатывает и смотрит на меня.

Этот взгляд пробирает до глубины души. Черт! Да как же мне не хватало того, чтобы женщина вот так на меня смотрела, душу дьяволу продал бы за такой взгляд!

В ее взгляде борьба. С самой собой. Она ведь так же хочет, как и я. И мы противимся этому, стараясь соблюсти правила приличия, во главу ставя семейные ценности. Мы же оба заняты. Но разве можно противиться этому? Когда так клинит, тянет.