Похитители душ. Операция «Антиирод» - Полина Каминская

— Здравствуйте, здравствуйте, Леночка, знакомь нас…

Все почему-то топтались в тесной прихожей, мешая гостям раздеваться. Юлия Марковна немедленно вступила с будущей сватьей в милую женскую дискуссию по поводу размера тапочек. Лена неловко держала подаренный Сашей букет цветов. Саша стоял с таким видом, будто у него дырявые носки.

На удивление быстро все расселись за столом. Женщины мило щебетали ни о чем, мужчины молчали. Саша — потому что был, если можно так выразиться, главным блюдом на этом вечере. А Юрий Адольфович просто весь ушел в свои мысли. Он мог себе это позволить: глава семьи, как-никак большой музыкант… Он видел, с каким испуганным почтением смотрела на него Сашина мать. Неприятная женщина, сразу решил Юрий Адольфович и с тоской представил себе длиннейшие и тоскливейшие «семейные» праздники таким же вот составом. Список доступных общих тем минимален. Деликатная Юлия Марковна не станет, конечно, обсуждать с Раисой Георгиевной ни премьеру в Мариинском, ни книгу Плисецкой. А, значит, остается: здоровье, огород и сериалы. Темы исключительно дамские. Вот пусть дамы и разговаривают. Рассеянно "поковыривая курицу, Юрий Адольфович думал свое. Все. Теперь можно и сформулировать великое открытие сегодняшнего дня. Похоже на то, что нос Юрия Адольфовича начал улавливать запахи из будущего! Досадуя на отсутствие секундомера, наш начинающий естествоиспытатель догадался с помощью обыкновенных наручных часов определить, на сколько вперед заглядывает (в смысле: вынюхивает) его удивительный нос. Оказалось: примерно на десять минут. Первым делом, как ни странно, Юрий Адольфович порадовался за вахтершу из филармонии. Женщина действительно приняла его слова насчет курения за шутку. Ведь он УЖЕ чувствовал запах дыма в гардеробной! Так же просто объяснялся и странный запах импортного джема: Юрий Адольфович с детства был приучен чистить зубы после еды. Намазывая на булку злополучную гуманитарную помощь, он УЖЕ чувствовал запах зубной пасты, которую через десять минут выдавит на щетку! Поразительно!

Сашина мать возбужденно и нудно рассказывала длинную кляузную историю про какую-то квартиру. Юлия Марковна вежливо ее слушала. Саша с Леной обменивались заговорщическими взглядами школьников. Юрий Адольфович развлекался тем, что припоминал все странные накладки запахов за последнее время. Видимо, случившееся с ним внезапное и трагическое освобождение от музыки дало толчок к развитию логики. "Почему я так странно спокоен? — думал бывший пианист, рассматривая свои руки, лежащие на скатерти. — Почему я так быстро поверил и смирился? У меня всего-то и есть, что подслушанный разговор. А недоразумение? Я что-то не так понял, на-придумывал себе ужасов и чуть не умер! Брось эти игры, — одергивал сам себя, — ты все прекрасно слышал. И все понял. "Бляхман… руки… душа… по клавишам: блям-блям…" — Юрий Адольфович покраснел от стыда. — Сергей Владиславович может быть сколь угодно плохим и порочным человеком, но музыкант он гениальный. Если он слышит «блям-блям», значит, так оно и есть. Будь честен. Не прячься от действительности. Умерла, — сказали тебе и при тебе же закрыли крышку гроба. — Твоя Музыка умерла. Отправляйся домой и живи дальше. Что же осталось? Моя странная, только что открытая способность предвидеть запахи? Я уникум, — думал Юрий Адольфович, — меня нужно изучать. Или показывать в цирке", — пошутил он про себя и улыбнулся. Как оказалось, совершенно невпопад. Сашина мать как раз пришла в своем рассказе к печальному финалу.

— Юраша, ты совсем не слушаешь! — строго заметила жена. И сразу же с примирительной улыбкой повернулась к гостье. — Вы извините, Раиса Георгиевна, Юрий Адольфович — человек искусства, его мысли могут увести его так далеко, что ему иногда трудно общаться с нами, простыми смертными.

Раиса Георгиевна кисло улыбнулась и посмотрела на Юрия Адольфовича. Один к одному — это был взгляд уборщицы из филармонии, для которой музыканты не служители муз, а лишь носители грязной обуви.

— Вы не представляете, сколько нам пришлось пережить… — продолжала Юлия Марковна. "Сопрано, — подумал Юрий Адольфович, — второе трагическое соло. Сейчас она начнет рассказывать о моих болезнях". — Ведь моему мужу, если вы знаете, Леночка, наверное, рассказывала Сашеньке… — По тому, как она произнесла «Сашенька», можно было сразу догадаться, что будущий зять ей не понравился.

А муж, получивший еще, как минимум, получасовой отдых, вновь погрузился в свои мысли. Откуда же взялся этот необыкновенный феномен? И когда? Толком и не определить. Ведь обоняние начало исчезать года полтора назад, вместе с ростом вредного полипа… Юрий Адольфович еще раз просмотрел свой сегодняшний день, пытаясь разобраться в мешанине запахов. Теперь получается, что и в лифте ничем не пахло, и вахтерша, конечно же, не курила… Так же просто объясняется и вчерашний конфуз: очень приличного вида дама, как показалось, дыхнула в лицо пианисту недельным перегаром…

Юрий Адольфович не понял толком, что произошло. Юля заканчивала свой дежурный, хорошо накатанный рассказ о чудесном избавлении мужа, завершая его, как обычно, финальным аккордом:

— …человек, за которого я буду молиться каждый день, пока я жива. Наш волшебник, маг, чудотворец, Игорь Валерьевич Поплавский!

Лицо Раисы Георгиевны начало медленно багроветь.

Оставьте меня в покое. Все. — Игорь не обернулся и не увидел, как закрывается дверь за обиженной насмерть Людочкой. Ну что поделаешь, если не хочется человеку пить чай в компании своих сотрудников? Игорь поймал себя на том, что с удовольствием сейчас сходил бы на овощебазу. Да, да, как в старые добрые времена, когда все отбояривались, как могли, от культпохода к тухлым помидорам. Эх, сейчас бы… Потаскать часа два без передыху грязные ящики с промерзлой капустой, от которой уже несет сладким, почти наркотическим трупным душком… Поржать вволю над похабными шутками бригадирши… Покурить с мужиками «Родопи», сидя на ломаных картофельных контейнерах… Ох, уж мне эта ностальгия.

Перед Игорем на столе лежал новенький сверкающий "Паркер".

Черт побери, а почему именно — «новенький»? Пошлость какая! Просто новый. Ни фига он не сверкающий. Обыкновенная ручка. С той разницей только, что заморочек с чернилами больше. Но главное не это. Главное — чтобы когда эта ручка в нагрудном кармане, то всем понимающим по одному только колпачку было видно: вот человек достойный, «Паркером» пописывает, не фуфлом каким-то. Слушай, а чего ты, собственно, взъелся на бедный «Паркер»? И вовсе он не бедный. И вовсе я не взъелся. Настроение плохое.

Игорь сидел у себя в кабинете и злился на весь мир. Что в конечном счете означает — на самого себя. Зачем на Людочку нашумел? А затем, что НЕЛЬЗЯ входить в кабинет к Игорю Валерьевичу Поплавскому, если на дверях висит табличка "Не беспокоить" (на трех языках, между прочим)! Подумаешь, какая цаца! Ну, положим, цаца — не цаца, а светило российской науки. Вот так. Светило. Скромненько, но со вкусом. И никакое ты не светило, а, дай Бог, лампочка настольная. Халтурщик хренов.

Игорь сидел у себя в кабинете, злился на ни в чем не повинный «Паркер» и ощущал себя до смерти уставшей золотой рыбкой. Или заскучавшим Хоттабы-чем. Нет, все-таки золотая рыбка — по образу ближе. Болтаешься этак на мелководье, хвостом небрежно помахиваешь. А к тебе — непрерывный поток стариков со своими старухами. Бесконечные новые корыта, столбовые дворянки, вольные царицы. Пореже, но встречаются и владычицы морские. С известным исходом.