Семиевие - Нил Стивенсон

Вступив на стезю семейной жизни и приняв при этом смелое решение сохранить девичью фамилию, Джулия Блисс Флаэрти сделала резкий разворот и окунулась в политику. Ей чуть-чуть не хватило голосов, чтобы попасть в сенат от Калифорнии. В день выборов она была заметно беременна, а вскоре родила дочь с синдромом Дауна и мгновенно стала тестом Роршаха для сторонников и противников внутриутробной генетической диагностики и избирательных абортов. Выступив в серии ток-шоу, где обсуждались эти и аналогичные темы, она привлекла внимание политиков национального уровня, причем по обе стороны спектра. В результате в ходе ближайшей президентской кампании ее имя вдруг обнаружилось в списках потенциальных вице-президентов от обеих партий. Она твердо придерживалась средней линии, избегая при этом конкретики, и в результате могла бы привлечь голоса как правого крыла демократов, так и левого – республиканцев. Никто всерьез не ожидал, что она окажется в Овальном кабинете – в наши дни с вице-президентами такого не случается. Однако скандал, приведший к отставке действующего хозяина Белого дома на десятом месяце срока, сделал Джей-Би-Эф президентом, а ее прическу – мишенью для бесконечных газетных расследований. Больше всего обсуждался проблеск седины в волосах. Натуральное это или искусственное? Если первое – почему она от него не избавляется, благо технология давно существует? Если второе, получается, это всего лишь уловка, чтобы выглядеть старше и солиднее. И в любом случае возникал вопрос – неужели в современном обществе женщина, чтобы ее воспринимали всерьез, должна выглядеть почтенной матерью семейства?

Дюб был уверен, что после сегодняшнего выступления Джей-Би-Эф ни одной подобной статьи уже не появится. Ему самому было стыдно, что он сейчас думает о такой ерунде.

Однако так уж устроен человеческий мозг. Он не может все время думать о конце света, ему надо иногда отвлекаться на что-нибудь пустяковое, ведь он связан с реальностью именно через пустяки, подобно тому, как мощные корни дуба цепляются за почву системой крошечных корешков не толще серебристых волосков в прическе президента.

Все выступления начались одновременно, но некоторые продолжались дольше других – имамы и папа без перерыва перешли к молитвам. Президент и другие светские лидеры, закончив, минуту-другую топтались на месте, потом побрели к своим помощникам, которые сразу принялись укутывать их в теплые пальто. Дюбу и другим ученым, игравшим, как и Кратерное озеро, роль декорации, следовало оставаться на местах, пока не окончатся молитвы.

Дюб подумал, что хорошо бы приехать сюда с Амелией, когда все будет происходить. Лучшего места, чтобы встретить Белые Небеса и начало Каменного Ливня, просто не придумать. Во время выступления он видел, как небо на юге пересек болид, полоска белого пламени, яркая настолько, что ее бледно-голубой отпечаток на сетчатке глаза угас не сразу. Прежде чем исчезнуть за горизонтом, болид распался сначала на два, а потом на пять осколков. Разумеется, на таком расстоянии нельзя было ничего почувствовать, однако те, кому в последнее время случалось в подобной ситуации оказаться поближе, утверждали, что жар вполне ощутим. Хотя длится недолго – болиды падают со сверхзвуковой скоростью. Когда начнется настоящий Каменный Ливень, они будут появляться один за другим, расчертят небо сияющими полосами, которые затем сольются в кипящую огненную сферу. Даже тем, кому повезет – если это слово здесь уместно – не попасть под падающие камни, придется искать укрытие. Под чем-то, способным отражать тепло и при этом не воспламениться, наподобие листового металла. Там удастся продержаться какое-то время, но скоро сам воздух раскалится настолько, что им нельзя будет дышать. Дюб уже задавался вопросом, когда наступит пора просто покончить с собой.

С разрушения Луны прошло три недели и один день, а с того момента, когда он убедил себя, что Каменного Ливня не избежать – всего двенадцать дней. Дюба поразило, как быстро отреагировали мировые лидеры. Правда, выбора у них не оставалось, поскольку слухи было уже не остановить. Астрономы всего мира пришли к одним и тем же выводам. Они привыкли открыто сообщать о своих наблюдениях в электронных рассылках. Любой, кто интересовался вопросом и был подключен к Интернету, мог узнать о Каменном Ливне еще неделю назад. Президент и все остальные, видимо, были попросту вынуждены объявить обо всем поскорее, чтобы в открытую заняться постройкой Облачного Ковчега.

Кроме того, это давало им возможность сделать население своими агентами. Этот термин не следовало путать с Агентом, разрушившим Луну. На жаргоне тех, кто организовывал выступление лидеров, «быть агентом» означало иметь возможность выбора, шанс влиять на события – пусть даже воображаемый. Естественно, против Каменного Ливня ничего сделать нельзя. Немногие способны и на технический вклад в Облачный Ковчег – тех, у кого имеется требуемая квалификация для работы в открытом космосе или постройки ракетных двигателей, немного, и всех их сразу же мобилизовали.

Однако были другие способы помочь Облачному Ковчегу и стать частицей наследия, отправляемого в космос.

Когда речи и молитвы закончились, к помосту, с которого несколькими минутами ранее выступала президент, подошли трое. Говорить они были должны по-английски, но с синхронным переводом на столько языков, сколько организаторы сумели найти переводчиков. Первой на возвышение поднялась Мэри Булински, министр внутренних дел США, а также опытная путешественница и альпинистка, для своих шестидесяти – в прекрасной физической форме. По образованию она была полевым биологом. Следующей была Селани Мбангва, массивная южноафриканка, художник с мировым именем. Последним шел Кларенс Крауч, нобелевский лауреат-генетик из Кембриджа. Он двигался медленно, опираясь на трость – собственные гены сыграли с ним злую шутку, он умирал от рака кишечника. Его вела под руку, не давая оступиться на каменистой почве, младшая коллега, Мойра Крю, которую все привыкли постоянно видеть с ним рядом. Жена Кларенса покончила с собой десять лет назад, и жизнь в нем поддерживала лишь научная работа в Королевском колледже.

Всем троим сообщили новость несколько дней назад, так что у них было время оправиться от шока и привести себя в пригодный для телевизора вид. При первой же возможности их перебросили в Орегон и укрыли в гостинице на краю кратера. Дюб и другие ученые, которых отбирали по всему миру, устроили в конференц-центре на первом этаже гостиницы подобие штаба и решили, что именно следует сказать Мэри, Селани и Кларенсу. Их речи составляли неотъемлемую часть всего мероприятия. Никто всерьез не ожидал массовой паники и хаоса, пусть даже было понятно, что чего-то такого не избежать. Однако сейчас миллиарды человек задаются вопросом, что делать. Им нужно дать ответ.

Поэтому не имело значения, что Мэри, Селани и Кларенс стояли к Дюбу спиной, а их слова относило в сторону холодным ветром. Дюб знал все, что они собираются сказать, поскольку прошелся по тексту добрую сотню раз.

Мэри будет говорить о том, как Облачный Ковчег сохранит генетическое богатство земных экосистем, в основном – в цифровом формате. Жирафов не отправить в космос, а если и отправить – они там не выживут, однако есть возможность сохранить образцы их тканей. Космос в данном случае послужит прекрасным холодильником. Более того, генетические последовательности можно записать, пропустив образцы через устройства, которые проанализируют спирали ДНК, одну пару нуклеотидов за другой, и запишут информацию в виде строк, которые можно хранить и копировать. Облачный Ковчег будет нести и другие устройства, способные на основе цифровых копий воссоздать функциональную молекулу ДНК и внести ее в живую клетку. Таким образом жирафов, секвойи и китов можно будет в какой-то момент – быть может, тысячелетия спустя – воссоздать из химических элементов. Чем же здесь может помочь обычный человек? Людям следует собирать образцы живых организмов, особенно редких и необычных, делать фото и записывать GPS-координаты с помощью смартфона, а потом отправлять собранное по адресам, которые будут обнародованы – такие посылки будут приниматься бесплатно.