Молчаливые боги. Мастер печали - Джастин Колл

– Нам нужно добраться до площади! – крикнул он. – Все за мной! К стенам близко не подходить!

– Ишь ты, размечтался! – проорал в ответ Йохан. – Ты, сын Кеоса, хочешь загнать нас в ловушку и скормить своим монстрам! Да и сам ты тоже монстр! Скорее, укроемся в лесу!

С этими словами он развернулся и опрометью кинулся в направлении Чащи.

Мясник с семейством сорвались следом, за ними – цирюльник и ткачиха. Возчик Дуэйн, тоже недолго думая, припустил за убегающими. С Анневом остались Фин, Бринден, Титус, Лемвич, Терин и Шраон. Кузнец поднял алебарду, и его крик пронесся по всей деревне:

– Да этот мальчишка пытается вас спасти, вы, горстка олухов!

Плотник Никум остановился и обернулся.

– Кузнец заодно с этими нечестивыми отродьями! – завопил Йохан. – Он нарочно заманил нас к себе в кузницу, чтобы отдать на съедение чудовищам! Гляди, Кеос его тоже пометил! – Он показал пальцем на глаз Шраона и снова бросился бежать.

Никум перевел нерешительный взгляд с кузнеца на свечника. Несколько секунд он колебался, а затем все же кинулся вдогонку за остальными.

– Дураки несчастные! – ругнулся им вслед Шраон. Он помотал головой и сплюнул на землю. – Вперед, мастер Айнневог, мы с тобой. Спасти можно лишь того, кто хочет спастись.

На площади их уже ждал Содар. Ползая на четвереньках у колодца, он чертил ножом Эдреи какой-то символ. Священник поднял голову и окинул взглядом стоящих перед ним людей.

– Это все?

– Остальные послушали Йохана, – ответил Шраон.

– Неужто и Аланна тоже?

– Аланну забрали.

Содар со вздохом поднялся на ноги.

– Мне так жаль, Шраон. Если бы мы подоспели раньше…

Лицо кузнеца потемнело.

– Так это с концами? Ее уже не вернуть?

– Боюсь, что так. Я не могу повелевать царством теней, а если бы и мог – навряд ли тебе понравился бы результат.

Шраон ответил коротким кивком. Он набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул, вертя в руках алебарду.

– Она просто выскользнула у меня из пальцев. Сказала только… – Он тряхнул головой. – Да что толку вспоминать.

Содар, похлопав себя по забрызганным кровью лохмотьям, извлек откуда-то свой бледно-зеленый волшебный мешок. Запустив в него руку, он вынул раздувшийся бурдюк и протянул его Анневу:

– Этим нужно заполнить символ.

Аннев спрятал меч в ножны и взял кожаный мешок правой рукой, прижав предплечьем к плечу. Наклонив его над одной из канавок, прорезанных Содаром в земле, он немало удивился, когда из мешка посыпалась соль. Он-то был уверен, что в бурдюке вода. Пока Аннев заполнял солью пятнадцатифутовый глиф – гигантскую «О» с буквой «V» внутри, – остальные во главе с Содаром собрались в центре символа.

Не успел он закончить, как округа огласилась леденящими кровь криками. Аннев повернулся, скользнул взглядом по длинной дороге, ведущей на восточную окраину деревни, и в конце Фермерской улицы, у развалин какого-то дома, увидел Йохана и Йори, младшего сына мясника. Мальчишка, громко крича, пинался и махал руками, пытаясь отбиться от эйдолонов, но те все равно уволокли его во тьму. Йохан почти уже вырвался из тени полуразрушенного здания, но серые щупальца обвили его ноги и утащили под землю.

Аннев вздрогнул и поспешил к остальным.

Бринден, не сводивший глаз с того места, где свечник в полном смысле слова сквозь землю провалился, нервно облизнул губы.

– А здесь они нас точно не достанут?

Тут все как по команде повернулись к Анневу, который, в свою очередь, воззрился на Содара. Священник склонил голову и закрыл глаза:

– Solus. Soillse.

Очертания глифа вдруг вспыхнули, распространяя вокруг свет – настолько яркий, что на земле заплясали тени от невысоких стенок бороздок.

Содар открыл глаза и осмотрелся.

– Здесь мы в безопасности… Но это ненадолго – лишь до наступления ночи.

Лемвич озадаченно поскреб затылок:

– И что делать будем?

Повисла гробовая тишина. Мальчишки смотрели на кузнеца, тот – на Содара, Содар – на всех них, но ни у кого не было ответа на этот вопрос.

– Отдайте мне его, и я позволю вам уйти.

Все разом повернулись на голос.

У колодца, под сенью его крыши, стоял высокий мужчина в развевающихся серых одеждах. И хотя на небосводе ярко сияло солнце, кругом него расползались непроглядно-черные тени.

«Ойру… – пронеслось у Аннева в голове. – Возрожденная Тень. Так это он привел к нам монстров».

Лицо ассасина скрывала черная повязка, а в глазах не было ничего, кроме пустоты. Таким Аннев и увидел его под стенами замка Янака. Ойру выскользнул из тени колодца и остановился, часто моргая.

«Солнце ему не нравится, это точно, – подумал Аннев. – И все же оно для него не смертельно».

Ойру приблизился к начертанному на земле глифу. Прикрыв глаза одной рукой, он наклонился вперед, изучая знак.

– Отдайте мальчика, – беспристрастным голосом повторил ассасин, – и будете жить.

Титус дернул Аннева за плащ:

– Это он о ком?

– Обо мне.

– Ну так иди, – выпалил Бринден. – С чего это мы должны из-за тебя подыхать?

Фин влепил бывшему дружку увесистый подзатыльник:

– Придурок! Думаешь, выкосив полдеревни, эта тварь вот так возьмет и отпустит нас на свободу? – Он ткнул булавой в серую фигуру. – Да как только он заграбастает Аннева, нам всем конец. Либо он прикончит нас на месте, либо подождет до ночи – и тогда нас прикончат его демоны.

Бринден пристыженно понурил голову.

Ассасин тем временем уселся в пятидесяти футах от них, скрестив ноги. Он закрыл глаза и сомкнул ладони на уровне груди.

– Чего это он? – громко спросил Лемвич.

– Медитирует, – прошептал в ответ Титус. – Наверное…

Аннев повернулся к Содару:

– Что будем делать?

Старик перевел взгляд с ученика на неподвижно сидящего Ойру.

– Даже не знаю. – Говорил он совсем тихо, чтобы никто, кроме Аннева, его не слышал. – Сдается мне, глиф для него не препятствие, однако он не стремится прорваться сквозь его защиту. Почему? Явно не потому, что боится или не хочет лишний раз проливать кровь. Нет, он сознательно избегает сражения. – Содар задумчиво постучал пальцем по подбородку.

– Может, я ему нужен живым? – В памяти у Аннева вдруг всплыл его странный разговор с Янаком. – Может, он пришел не убить меня… а забрать с собой?

Содар кивнул, не сводя глаз с ассасина: