Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии» - Рафаэль Азизов

никак не мог взять в толк зачем он это делает. Узелок словно стараясь сгладить несуществующую вину перед Доком во время своих визитов старался угостить старого друга какими-нибудь запретами, но в силу сложившихся привычек и временного безденежья благотворительность осуществлялась в основном за чужой счёт.

А главному герою тем временем начинало казаться что он потихоньку сходит с ума. Раньше его порой настораживало и несколько раздражало, когда Боцман кукующий здесь третий год уходил в себя и не желал ни с кем общаться по несколько дней. А теперь он стал замечать подобную тенденцию и за собой. Ему хотелось уединения, покоя и просто комфорта в цивилизации, но пока на земле лежал снег всё это было недостижимо…

Глава 15. И так бывает

Почётная отставка (да ну на!)

Мрачный казавшийся бесконечно тянущимся февраль несмотря на свою календарную краткость вступил в свою третью завершающую декаду. Жизнь Доктора в реабилитационном центре «Северное сияния» в тот период по степени стабильности можно было сравнивать с пребыванием Ленина в мавзолее с той лишь разницей, что главный герой в отличии от вождя мирового пролетариата дышал, кушал, исправно посещал уборную и на него не ходили поглазеть аборигены из соседних деревень.

Как говорится ничего не предвещало беды как вдруг хлеще чем гром среди ясного неба прозвучала команда Великого Магистра собирать вещи для переезда на Тортугу. Причём самым обидным в данной ситуации было то, что мастер художественного пафоса каковым являлся Глеб Валерьевич обозвал этот перевод «почётной отставкой». Старый нарк в тот раз не стал сдерживаться и в присутствии ограниченного количества слушателей будучи в учебном классе, в то время как основной контингент находился в зале на мероприятии выдал Мудрому Учителю немного откровений:

– Ты чего мне лепишь?! Дуракам обратки давать, по-твоему, почётно?! Ты давай уже в своём словоблудии упражняйся на других!

В тот день на Первый дом приехали с показательными выступлениями какие-то заслуженные деятели AN и пока девушка-психолог проводила с группой тренинг Док с сопровождающим психолога лицом, Бородой, Квагой и поваром торчал в новой пристройке ожидая с вещами конвоя. Квакен, как назло, мутил к ужину вкусный салатик, с которым Док по любому пролетал и это обстоятельство его бесило ещё больше. Конечно, оставалась ещё маленькая призрачная надежда, что вся эта движуха с переездом на другой дом не что иное как очередная постанова и вполне возможно он поедет домой, тем более что полтора года его нахождения в плену миновало буквально на днях.

Но чуда тогда не случилось и его привели на Пятый дом уже после окончания там ужина, а на первом его так и не покормили потому как там время ужина сдвинулось из-за проводимого тренинга. Док даже не успел себя как следует зажалеть и разобидеться как волонтёр Бажен предложил ему заваренную лапшу быстрого приготовления, приправленную сосиской и майонезом. Старший повар Мотыль организовал ему пакетированного чая с шоколадной конфеткой. Зарождавшийся было гнев в Докторской душе после такого радушного приёма сдуло как ветром, а когда ему предоставили шикарное спальное место в чилинарии на просторном деревянном шконаре так просто облегчение и расположение вытеснили остатки тревоги.

Кстати, почётное место для старого нарка освободил старший брат Грача тот самый который в своё время определил братца сюда на выздоровление, а спустя совсем незначительное время «заколовшись вусмерть» присоединился к нему по решению семьи. Мужичок он был неконфликтный сам себе на уме и без проблем переехал на соседний шконарь попроще с неприкрытой лестью о том, что никому другому бы он это место не уступил. Здесь же жили волонтёры Босс и Бажен, старший зверовод, стремящийся в волонтёры и краснолицый Ипэшник с камнями в почках. Причём деревенский солевик Ипэшник всем своим несчастным видом страдальца демонстрировал, что у него в почках были не простые камни, а булыжники размером никак не меньшим чем с бычью голову таким образом торгуя жалостью и пытаясь манипулировать окружающими.

Утром на завтраке главного героя посадили за отдельно накрывавшийся волонтёрский стол, выставляемый здесь же в чилинарии во главе которого восседал Консул Балагур. Завтрак, да и вообще кормёжка на Тортуге были вполне приличными и по объёму, и по качеству. Народу в доме проживало не меньше, чем на Первом, а отличительной чертой от тех двух домов до перепланировки Первого было наличие двух чилинариев в доме. Во втором чилинарии жили преимущественно дедушки-алкоголики.

У мирных в большинстве своём старичков между собой тоже время от времени полыхали Шекспировские страсти. Так после недавнего отъезда в город почтенного дяди Вити безусловно «державшего мазу» в кругу ветеранов, заслуженное лидерство досталось занимавшемуся когда-то боксом Петровичу, давно уже разменявшему восьмой десяток лет. Несмотря на столь почтенный возраст дедушка был еще шустрый с огоньком в известном месте и озорничал как в былые пионерские годы. Подтверждая своё право на старшинство в престарелой прикентовке, он набил шикарный фингал под глаз интеллигентному вузовскому преподавателю Семёнычу младшему его лет на десять в бытовой стычке за приоритетное право сушить банное полотенце. Препод как раз в момент перевода Доктора рассекал по дому с роскошным бланшем на физиономии. Петрович был невыносимо вредным стариком, вполне успешно сворачивающим кровь даже Великому Магистру.

Жизнь на Тортуге была несуетливой и размеренной в силу собранного здесь специфического контингента, в лечении которого практиковался особый упор на животноводство. Как уже отмечалось ранее на Пятом доме всегда проживали «лучшие из лучших». Невменяемый Китаец к великому облегчению Дока на днях вернулся в город. А вот простой Питерский паренёк Маляр по-прежнему жил здесь и чуть не целыми днями возил с колонки воду на обливания, для скотины, для кухни так как водопровод в дом не был проложен. По мнению главного героя трезвее ему было уже не стать, но стегал он по-прежнему забавно. Здесь же были, и говорящий с собаками злостный онанист Свисток и страдающий от непонятных красных пятен на ногах здорово пришедший в себя Магуша.

Числящийся на Тортуге старшим волонтёром Лингвист проживал в деревне около трёх лет и тоже был персонажем довольно загадочным. Великий Магистр не раз упоминал о том, что первопричина Зависимости Лингвиста по его же собственному утверждению кроется в неких неведомых червячках, зудящих его анальное отверстие. Лингвист поставил старого нарка на первых хозах долбить лёд вокруг обливалки за что был немедленно отруган Боссом и после этого Док был назначен инструментальщиком и спокойно с Чесноком разбирал накопившееся в местной инструменталке добро.

В нездоровую голову Доктора, грешным