Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Игрушка судьбы - Клиффорд Саймак

Игрушка судьбы - Клиффорд Саймак

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 134 135 136 137 138 139 140 141 142 ... 229
Перейти на страницу:

«В том, что сказала дама, есть большая доля правды, — заявил ученый, — хотя, формулируя свои мысли, я отнюдь не намерен, сэр монах, выступать с критикой в ваш адрес. Наедине с собой я, случалось, склонялся к мыслям во многом сходного порядка, и, должен признаться, это приводило меня в изрядное замешательство. Если вспомнить историю, то человек, по-видимому, считал, что Вселенная претерпевает чисто механическое развитие, которое сводится, по крайней мере отчасти, к физическим и химическим закономерностям. Однако если это так, если Вселенная развивалась как механическая конструкция, то в ней не было бы ничего, хотя бы отдаленно похожего на здравый смысл, — такая схема просто не оставляет места здравому смыслу. Ибо любая механическая конструкция создается, чтобы быть работоспособной, а отнюдь не осмысленной, — но доступная мне логика не позволяет мне прийти к выводу, что мы живем в подобной Вселенной. Безусловно, Вселенная — нечто большее, чем конструкция, хотя, вероятно, от технологического общества иного объяснения и ждать не приходится.

Я спрашивал себя, каким образом могла быть создана Вселенная. Я спрашивал себя, с какой целью она была создана. Не только же как вместилище материи, пространства и времени! Нет, конечно, во Вселенной заложен какой-то более высокий смысл. Была ли она создана как обитель для разумных биологических существ, а если так, какие факторы, заложенные в ее развитии, способны сделать ее пристойной обителью? Каким концепциям должна она удовлетворять во имя подобной цели? Или она создана как некий отвлеченно-философский эксперимент? Или, кто знает, как некий символ, которого не дано ни постичь, ни оценить по достоинству вплоть до того отдаленного дня, когда финальный рывок биологической эволюции приведет к возникновению сверхъестественного разума, который наконец-то познает причину и цель мироздания?

В этом случае встает и еще один вопрос: каким же должен быть разум, чтоб посягнуть на познание такого масштаба? Ведь у каждой стадии эволюции, как мне представляется, есть определенные пределы, и нет способа выяснить, не ставят ли эти пределы заслон, вообще исключающий способность разума познать Вселенную».

«А может, — предположила светская дама, — Вселенную и вовсе нельзя познать? Может, этот назойливый культ познания — не более чем одна из ошибок технологического общества?»

«Или, — добавил монах, — философского общества. Пожалуй, проблема имеет большее отношение к философии, чем к технологии, потому что технологам наплевать на все, лишь бы моторы крутились и уравнения имели решение».

«На мой взгляд, вы оба заблуждаетесь, — объявил ученый. — Любой разум небезразличен к своему окружению. И обуреваем желанием развиться до предела своих возможностей. Это подлинное его проклятие. Разум не дает своим обладателям ни минуты покоя, не дает им наслаждаться жизнью, а гонит вперед и вперед. Даже в последнюю секунду вечности он будет цепляться ногтями за край бездны, будет барахтаться и визжать, лишь бы ухватить еще лоскуток какой-нибудь тайны, за которой ему приспичит тогда охотиться. Готов дать голову на отсечение, что ему непременно приспичит охотиться за чем-нибудь».

«Вы судите о человеке так беспощадно», — посетовала светская дама.

«Рискую показаться напыщенным болваном или безмозглым патриотом, — объявил ученый, — и все-таки уточняю: моя беспощадность — к вящей славе человечества».

«Однако, — уточнил монах, — наша дискуссия ни на йоту не приблизила нас к осознанию нашего собственного пути. Намерены ли мы прожить новое тысячелетие как три отдельные, самовлюбленные, эгоистичные личности или готовы использовать свой шанс и стать чем-то иным? Я не знаю, что это будет — нечто, равное Вселенной, или, быть может, сама Вселенная, а может, и нечто меньшее. В худшем случае, по—моему, просто свободный разум, независимый от времени и материи, способный перемещаться в любую точку и, не исключено, в любую эпоху по нашему желанию, не считаясь ни с чем, преодолевая все ограничения, налагаемые на нас плотью».

«Вы торопите нас сверх меры, — упрекнул монаха ученый, — Мы к настоящему времени провели вместе всего тысячу лет. Дайте нам еще тысячу, дайте десять тысяч лет…»

«И к тому же перемена нам самим обойдется недешево, — заявила светская дама. — Она не даровая. Какую же цену, сэр монах, вы готовы предложить?»

«Мои страхи, — ответил монах, — Я избавился от страхов и счастлив, что избавился. Понимаю, что у них нет никакой ценности. Но больше мне нечего предложить».

«А я, — подхватила светская дама, — готова отдать мое стервозное тщеславие, а наш господин ученый — свой эгоизм. Ученый, вы готовы поступиться своим эгоизмом?»

«Это будет нелегко, — признался ученый, — Но возможно, настанет день, когда эгоизм мне будет больше не нужен».

«Ну что ж, — подытожил монах, — с нами Пруд и Божий час. Будем надеяться, что они окажут нам моральную поддержку, а может статься, дадут нам новый стимул — хотя бы тот, что не худо бы от них отделаться».

«По-моему, — сообщила светская дама, — рано или поздно мы придем к единству. И не затем, чтоб отделаться, как вы выразились, от кого-то или чего-то другого. По-моему, в конце концов мы страстно захотим отделаться не от кого-то, а от самих себя. Со временем нам так опостылеют наши мелкие личности, что каждый из нас будет искренне рад слиться с двумя другими. И не удивлюсь, если мы достигнем нового благословенного состояния как раз тогда, когда личностей не останется и в помине».

Глава 31

Никодимус покорно ждал, когда же Хортон покинет Пруд и вернется. Костер погас. Робот упаковал вещи и водрузил на самый верх томик Шекспира. Хортон бережно опустил кувшин на землю, прислонив его к снаряжению.

— Я не забыл ничего, что вам хотелось бы взять с собой? — поинтересовался Никодимус на всякий случай.

Хортон покачал головой:

— Книга, кувшин — по-моему, все. Керамика, какую насобирал Шекспир, не представляет никакой ценности. Сувениры, и не больше. В один прекрасный день кто-нибудь, человек или нечеловек, пожалует сюда и обследует поселок подробнее. Скорее всего, это будет человек. Порой мне сдается, что человечье племя роковым образом одержимо прошлым.

— Я понесу оба тюка, — заявил Никодимус, — и книжку. Вам остается один кувшин, он вас не обременит.

— Гложет меня ужасное опасение, — усмехнулся Хортон, — что по дороге я обязательно споткнусь о какую-нибудь корягу. Нельзя этого допустить. У меня на попечении Пруд, и с ним ничего не должно случиться.

Никодимус покосился на кувшин:

— Не очень-то много сюда влезло.

— Вполне достаточно. По всей вероятности, хватило бы склянки или чашки.

— Не вполне понимаю, — признался Никодимус, — что все это значит.

— Я тоже не понимаю, — ответил Хортон, — и тем не менее у меня такое чувство, что в кувшине друг. А там, в унылой пустыне космоса, вряд ли можно требовать большего.

Никодимус поднялся с поленницы, на которой сидел, и сказал:

1 ... 134 135 136 137 138 139 140 141 142 ... 229
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?