Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 2. 1651-1806 - Джонатан И. Израэль

После смерти ван Слингеландта в 1736 г. понадобилось несколько месяцев, полных агитации и интриг в Штатах Голландии, прежде чем был избран новый пенсионарий в лице Антони ван дер Хейма (1737-46 гг.), племянника Хейнсиуса. Ван дер Хейм происходил из той же элиты старших чиновников Генералитета, как и его предшественник, и сменил его в должности генерального казначея Генералитета. Заслуживает внимания тот факт, что до своего назначения пенсионарием он ни разу не присутствовал на заседаниях Штатов Голландии. Примечательной чертой данных ему как пенсионарию в феврале 1737 г. инструкций была оговорка Штатов, впервые изложенная в письменном виде, что их пенсионарий должен прилагать все усилия для сохранения безштатгальтерной формы правления. Ван Слингеландт дал соответствующее обязательство только в устной форме.

Ван дер Хейм был во многих отношениях компромиссным кандидатом, выбор которого должен был смягчить трения между идеологическими блоками и провинциями. Он был компетентным администратором и хорошо знал механизмы работы органов власти и выработки политики Республики. Он укрепил связи со всеми группировками, хотя Амстердам считал его слишком пробританским, а его жена происходила из знатной фризской семьи, поддерживавшей тесные связи со двором штатгальтера. Но компромиссные кандидаты зачастую приводили лишь к затягиванию тупиковой ситуации, как и оказалось в данном случае, по крайней мере, до 1742 г.

К 1737 г. в Соединенных Провинциях существовали широко распространенные ожидания дальнейшего экономического упадка и оранжистского возрождения. Структурные трудности коммерции и промышленности вызвали настолько серьезные проблемы в городах (см. стр. 435-37 ниже), что среди простого народа стало преобладать глубокое социальное и политическое недовольство. Воспоминания о режиме Вильгельма III уже изгладились, и было вполне естественно, что всю ответственность за растущие экономические трудности возлагали на регентов, уже треть столетия управлявших Республикой. Независимо от того, произошло ли, как утверждают некоторые историки, также ярко выраженное ухудшение качества регентского правительства, связанное с ростом коррупции и непотизма в общественной жизни (в чем можно сомневаться), не вызывает сомнений тот факт, что города Голландии и Зеландии были охвачены глубоким недугом, вызванным тем, что «высокостоимостная» торговля и промышленность, а вместе с ними вся основа нидерландской гегемонии в мировой торговле и процветание Золотого Века были непоправимо подорваны. Бесспорно, что провинциальные и Генеральные Штаты вошли в состояние затяжного «клинча», и что положение Соединенных Провинций на международной сцене было существенно ослаблено. Если регенты прежде доказывали, с немалым на то основанием, что величайшее процветание Республики пришлось на первый безштатгальтерный период, то оранжисты отныне столь же убедительно считали, что именно при втором безштатгальтерном режиме коммерция и промышленность Республики оказались настолько расстроены, что города Голландии пришли в состояние полного упадка.

Единственным оружием, остававшимся в идеологическом арсенале республиканцев, были их притязания на роль защитников «свободы». В годы правления де Витта «Истинная свобода» состояла, в конечном счете, из двух элементов: поддержания определенной степени религиозной и интеллектуальной терпимости и того принципа, что власть будет более ответственна перед народом и лучше служить истинным интересам государства в том случае, если будет носить коллегиальный характер, с отказом от династического элемента, неизбежного при штатгальтерстве. Теперь в эту концепцию непримиримый антиоранжистский регент Левин Фердинанд де Бофор (1675-1730 гг.), бывший член зеландского Gecommitteerde Raden, добавил третий элемент в вышедшей уже после смерти автора книге о свободе в гражданском обществе. Де Бофор утверждал, что партия Штатов была также сторонником гражданской свободы и достоинства отдельной личности. Книга де Бофора подверглась яростным нападкам оранжистских писателей, спровоцировавших, в свою очередь, появление еще нескольких республиканских памфлетов, в которых говорилось, что «свобода» действительно была центральным принципом Республики, и что штатгальтеры всегда угрожали этой свободе, напоминая читателям, что Вильгельм III узурпировал недопустимый объем властных полномочий.

Таким образом, накануне начала общеевропейской войны за Австрийское наследство (1740-48 гг.) режим регентов становился все более уязвимым. Соединенные Провинции не имели никакого отношения к разжиганию этого крупнейшего европейского конфликта и испытывали сильное желание сохранить нейтралитет, но, в определенной степени, были просто обязаны вмешаться, так как в 1740-х гг. Республика по-прежнему была неотъемлемой частью европейской системы альянсов и основной сценой европейской дипломатии. После вступления Британии в войну в 1744 г. все четыре могущественных соседа Республики воевали друг с другом — Австрия в союзе с Британией против Пруссии в союзе с Францией. Поскольку Соединенные Провинции в силу принятых на себя договорных обязательств были обязаны защищать Австрийские Нидерланды от Франции совместно с Британией, дипломатическое давление возросло. Франция обещала возобновить франко-нидерландское коммерческое соглашение от 1739 г. (в высшей степени благоприятное для нидерландцев), если Республика проигнорирует свои обязательства по отношению к Австрии и Британии. Но большинство в Штатах Голландии и Генеральных Штатах посчитало неблагоразумным нарушать обязательства Республики или заигрывать с Францией, рискуя навлечь на себя гнев короля Англии и Австрии. В сентябре 1741 г. Генеральные Штаты отвергли французские предложения.

Оказаться под перекрестным нажимом четырех воюющих великих держав, которые все являлись ее соседями, было крайне опасным, но, по крайней мере, опасное положение Республики позволило временно преодолеть политический паралич, в который она погрузилась. В марте 1742 г. Генеральные Штаты договорились увеличить армию на 20 000 человек и вскоре после этого, чтобы изыскать необходимые денежные средства без дальнейшего увеличения уже и так чудовищно раздутого государственного долга, ввели в 1742 г. новый налог «Personeel Quotisatie», примечательный ранний пример подоходного налога (хотя и не на постоянной основе), который взимался со всех ежегодных доходов в Голландии, превышавших 600 гульденов — сумму, представлявшую грубую разделительную линию между доходами ремесленников и более состоятельных людей. К 1743 г. размер армии был доведен до 84 000 человек.

В течение войны Республика продолжала выплачивать военные субсидии Австрии для защиты южных Нидерландов, в соответствии с условиями договоров. Своими мерами 1742-43 гг. Республика продемонстрировала, что по-прежнему могла играть значительную роль в европейских делах. Но выполнив свои договорные обязательства перед Австрией и Британией, Республика сама оказалась в затруднительном, даже невыносимом положении в южных Нидерландах. Фактически, на протяжении большей части войны нидерландцы держали больше войск в разбросанных по стране гарнизонах, чем австрийцы или британцы, поэтому Соединенные Провинции, хотя формально не находились в состоянии войны с Францией, неизбежно были втянуты в самую гущу конфликта. Франция, что вполне естественно, считала нидерландские гарнизоны в «барьерных» городах жизненно важной частью австрийской обороны и британских позиций на континенте.