За пригоршню чар - Ким Харрисон

Дженкс застонал, и мне так захотелось сказать ему, что явру. Я посмотрела ему в глаза, чувствуя его страдание. В глазах у него отражаласьболь предательства, о которой он никогда не скажет. В последние несколько днейДженкс обучил Джакса чему только мог, в надежде, что юный пикси займет егоместо. А Джакс воспользовался новыми знаниями, чтобы нас подставить. Вместе сНиком.

— Мне так жаль, Дженкс, — сказала я, но онотвернулся, сгорбив плечи. Он даже постарел как будто.

Айви старательно заправляла за ухо выбившуюся прядь.

— Мне тоже жаль, Дженкс, но у нас большие проблемы. Кактолько Ник счастливо устроится в новом месте под новым именем, он продаст этучертову штуку и начнется ад на земле — драка между вампирами и вервольфами.

У меня внутри что-то будто сжалось и затвердело, последниеостатки добрых чувств к Нику испарились. Не разжимая губ, я улыбнулась Айви иповыше поддернула сумку на ушибленном плече.

Он ее не продаст.

— Почему это? — хмыкнула она.

Потому что у него фальшивка. — Я высмотрела Кистеновкорвет у сваи. Может, мы устроим себе праздник и переберемся на ночь в «ХолидейИнн»? И я залезу в горячую ванну! — Я не в статуэтку волка переместилапроклятие, — поспешила добавить я, вспомнив, что недоговорила, — а втотем, который Дженкс купил для Маталины.

Айви вытаращилась на нас и догадалась по отсутствию реакцииу Дженкса, что не знала только она. Дженкс смотрел в пустоту, сраженный мыслью,что его сын только что бросил в грязь все, что ему было дорого.

— И как долго вы собирались хранить это в тайне? —осведомилась она, и щеки у нее порозовели.

Ей шло злиться, и я улыбнулась — на этот раз искренне.

— Если бы я тебе сказала, пришлось бы тебя еще парудней уговаривать изменить твой план. — Она фыркнула, и я взяла ее заруку. — Я уже начала тебе говорить, но ты помчалась на Ника как ангелмести.

Айви скосила глаза на мою руку у себя на локте, и я ееубрала, поколебавшись разве что на мгновение.

Ник сволочь, — сказала я, — но сволочь умная. Еслибы я тебе рассказала, ты бы среагировала по-другому, и он бы догадался.

Дженксу-то ты рассказала.

Так тотем у него в чемодане в трусах спрятан! —возмутилась я. Мне хотелось уйти от этой темы. — Господи, Айви, не сталабы я рыться в белье у Дженкса, не поставив его в известность.

Айви надулась. Шестифутовая секси-вамп в поцарапанной чернойкоже скрестила руки на груди и надулась.

— Меня опять небось на общественные работы пошлют задраку с сотрудниками ОВ, — проворчала она. — Вот спасибо тебе.

Я расслабилась, услышав в ее словах прощение.

— Ну, хоть он его не заполучил, — сказала я. Айвимахнула рукой как будто с презрением, но понятно было, что настроение у неестало лучше.

Дженкс сумел слабо улыбнуться, глянул на «корвет».

— Можно, я поведу? — спросил он.

Айви поджала губы.

Мы втроем туда не поместимся. Может, Ральф нас подбросит?Подождите минутку, ладно?

Да поместимся, — сказал Дженкс. — Сиденьеотодвинем до упора, и Рэйчел сядет мне на колени.

Айви стояла на своем, но и Дженкс уперся. А у меня словазамерли на губах, когда взгляд наткнулся на пятачок спокойствия посредибурления репортеров, зевак и властей. Рот у меня открылся. На бетонном барьерестоял Бретт, глядя поверх голов. Смотрел он прямо на меня, и поймав мой взгляд,поднял руку в салюте к козырьку кепки. Посередине кепки на месте значкакрасовалась дыра. Символическим жестом он снял кепку и уронил на решетку моста,а потом повернулся и пошел в сторону Макино.

До меня дошло вдруг: он думал, что это я. Я похолодела. Онрешил, что это я взорвала шины у грузовика и убила Ника — за то, что он пыталсяменя надуть. Блин. Я не могла понять, на пользу мне пойдет такая репутация иливо вред.

— Рэйч? — Дженкс отодвинул пассажирское сиденье допора и вернулся ко мне. — Что случилось?

Я провела рукой по застывшему лицу и посмотрела вобеспокоенные глаза Дженкса.

— Нет, ничего.

Решив обдумать все на досуге, я вместо этого приняласьмечтать о ванне. Я переиграла Ника в его собственную игру. Вопрос был в том,переживу ли я свою победу?

Я поскользнулась на неровном тротуаре — и перестук каблуков,выпадающий из ритма ходьбы, глухо отдался в воздухе, тяжелом от вечернегодождя. Легкое подергивание в ноге напомнило, что я еще не совсем в норме.Солнце давно зашло, ночь, тесная и теплая, стала из-за туч еще темнее, чемдолжна была быть. Я прошлепала по лужице в настроении слишком радостном, чтобыбеспокоиться из-за промокших ног. На кухне поднималось тесто для пиццы, а ссобой у меня был пакет из бакалеи с разнообразной начинкой.

Сегодня обед будет рано: у Айви работа, а меня Кистен ведетв кино, и я не хочу наедаться попкорном. Проходя под фонарем мимо чахлогогородского клена, я протянула руку и погладила на ходу его листья, улыбнувшисьих мягкому прикосновению. Они были влажные, и рука у меня стала мокрая ипрохладная под ночным ветерком.

На улице было тихо. Единственная живущая здесь человеческаясемья сидела дома и смотрела телевизор, а все остальные соседи — на работе илив школе. Городской шум Цинциннати доносился издали — как рычание спящих львов.

Я поправила лямку новой холщовой сумки, думая, что пока насне было, весна переключилась на высшую передачу. Почти год прошел, как я ушлаиз ОВ — а я все еще живу, вот. Живу, и неплохо живу. Да что там неплохо —великолепно!

В темноте кто-то тихо кашлянул, но я не дернулась и с шагане сбилась. Кашель был с той стороны улицы, и я осмотрелась—там стоялмускулистый вервольф в джинсах и костюмной рубашке. Который уже неделю за мнойгоняется — Бретт.

С усилием разжав зубы, я уважительно кивнула ему головой,получив в ответ приветственный жест. И пошла дальше по улице, размахиваясвободной рукой и наступая во все попадающиеся по дороге лужи. Бретт меня нетревожил. Что он будет искать Фокус, мне приходило в голову — чтобы либоподтвердить его гибель, либо с его помощью возвратить себе расположение Уолтера— но вряд ли последнее. Похоже, что он стал одиночкой, когда бросил свою кепкус Макинакского моста и пошел прочь. А сейчас он просто наблюдал. Дэвид так себявел пару месяцев, пока, наконец, обозначил свое присутствие. Вервольф,неуверенный в своем ранге, терпелив и осторожен. Придет ко мне, когда будетготов.

Но настроение у меня было слишком радостное, чтобы еще и наэто заморачиваться. IIIвы сняли, шрамы тоненькие и легко скрываются. Хромотапроходила, а после того проклятия, с помощью которого я перекидывалась, у меняни одной веснушки не осталось. Податливый воздух легко входил и выходил скаждым вдохом и выдохом, и чувствовала я себя нахально и уверенно. Нахально,уверенно и отвязно в вампирской работы сапогах и летчицкой куртке Дженкса. Намне была кепка, которую Дженкс спер у островных вервольфов, и она прибавлялаколорита к этому образу. Продавец в угловом магазине решил, что я симпатяга.