Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе - Андрей Шляхов

Даже у малюсенькой бактерии

Сердце есть, сосуды и артерии,

И она (бактерия) подвержена

Плакать и любить самоотверженно!

Больничная кухня – это нечто!

Оговорюсь сразу – речь идет не о «кухне» в переносном смысле, то есть о скрытой от посторонних глаз больничной деятельности (хотя это тоже нечто, да еще какое!), а о кухне в ее прямом, не переносном значении, то есть о больничном пищеблоке.

Выражаясь языком бюрократическим, научным, можно охарактеризовать пищеблок как комплекс помещений, предназначенных для приготовления и раздачи пищи пациентам. Обратите внимание – именно пациентам и никому больше! Кормление персонала в задачу больничного пищеблока не входит, несмотря на то, что многие сотрудники думают иначе.

Выражаясь языком поэтическим, можно сказать, что пищеблок – это царство феи, имя которой Диетсестра. Да-да, врачам на кухне делать нечего, разве что пробу снимать. Считается, что с организацией приготовления и раздачи еды, а также контролем за этим процессом вполне справятся медсестры. И справляются ведь. И неплохо, надо сказать, справляются.

Выражаясь языком политиков и дипломатов, можно охарактеризовать пищеблок как «государство в государстве», и это определение окажется наиболее точным. Государство и есть, небольшое, но очень влиятельное. Вроде Ватикана. Представьте себе Рим без Ватикана. Не получилось? Вот так же и больницу без пищеблока представить не получится. А если и получится, то не больница, а поликлиника. В поликлинике пищеблок ни к чему – там же никто не лежит.

Среди больничных подразделений пищеблок стоит особняком и подчиняется, реально, а не на бумаге, главному врачу. Во-первых, потому что пищеблок, как мы уже поняли, очень важное подразделение, а во-вторых... Ладно, замнем для ясности. Кто мог – уже догадался.

Диетсестра должна много чего делать, и вообще она всем должна, а ей самой никто ничего не должен. Тяжелая работа. И очень ответственная. Главный врач простит диетсестре многое и на многое закроет глаза, кроме одного – нарушения санитарно-эпидемиологического режима. Диетсестра должна наблюдать не только за санитарным состоянием пищевых продуктов, но и за санитарным состоянием помещений, в которых эти продукты хранятся и обрабатываются, а также за санитарным состоянием кухонного инвентаря, посуды и белья (ну что вы сразу о скатертях подумали, ведь есть еще полотенца и халаты персонала, например). Диетсестра ведет вечный бой с мухами, тараканами и грызунами, следит за личной гигиеной подчиненного персонала...

Иначе – эпидемия! Ну, не совсем эпидемия, а скорее вспышка внутрибольничной пищевой инфекции. Если вспышка масштабная и, как принято говорить – «резонансная», то попереть могут не только диетсестру, но и главного врача.

Не уследил? Отвечай! Не проконтролировал? Уступи место другому, вдруг у него лучше получится? Короче говоря – эпидемии фатальны и большие и маленькие. Как по сути своей, так и по последствиям.

Бывает и так, что на пищеблоке все в порядке, а отделенческая буфетчица (они все такие практичные, эти отделенческие буфетчицы) возьмет да и разведет супчик прямо в бидоне сырой водой из-под крана. Долго ведь ждать, пока она вскипит, вода-то, народ уже волнуется, есть хочет. А если в эту воду какие-то стоки попали? То-то же.

Зачем супчик водой разбавлять? Странный вопрос – чтобы больше выходило. Порции отпускаются по числу больных, а ведь еще и медсестер с санитарками накормить надо, чтобы помогали еду лежачим больным разносить по палатам да посуду грязную собирать. И многие врачи не прочь сэкономить на обеде. Да и домой немножко супа в судке унести можно (естественно – неразбавленного), чтобы мужа с детьми порадовать. Вот и разбавляют. Некоторые буфетчицы и котлеты пополам делят, а если больные начинают приставать с вопросами и высказывать претензии, отвечают: «У вас щадящее питание – поэтому только половина».

Данилов, даже если предлагали от всей щедрой души, больных не объедал – противно было, да и, что греха таить, невкусно. Вкусно на пищеблоке готовят только для себя. На то всегда отдельный маленький котел есть, из которого, кстати говоря, ответственный дежурный по больнице и «снимает пробу».

Да и много ли интерну надо? В обычные дни до дома дотерпеть можно, если, конечно, утром плотно позавтракал, а на дежурство пачки печенья да банки каких-нибудь рыбных (или не рыбных) консервов вполне хватит. А можно просто бутербродов из дома взять. Бутерброд удобен тем, что его поедание можно сочетать с любым делом, сильно от этого дела не отвлекаясь. Очень ценно на дежурстве.

Это был самый обычный солнечный весенний день. Пятница, тринадцатое, да вдобавок еще и полнолуние.

– Хреновый сегодня будет денек, нутром чую, – сказал с утра Тарабарин, а уж его чутью на пакости можно было доверять смело. Все интерны не раз имели возможность убедиться в этом. – Кто-нибудь из вас дежурит сегодня?

– Я дежурю, – отозвался Данилов. – В кардиореанимации.

Дежурство было не из обязательных – Данилов по собственной инициативе напросился подежурить с толковым и приятным в общении врачом блока кардиореанимации Городецким. Опыт подобного рода, знаете ли, лишним никогда не бывает.

– Хорошего вам дежурства!

Пожелание Тарабарина было противоречивым. С точки зрения дежурного врача хорошее дежурство непременно должно быть спокойным. Чтобы никого не привозила «скорая» и не переводили из отделений, а если и привозить и переводить пациентов, то уж не слишком «хлопотных». И «своим» больным, переданным по дежурству, полагается вести себя хорошо, то есть не «ухудшаться» и ни в коем случае не умирать. И желательно, чтобы главный врач был бы в отпуске, а его заместитель по лечебной работе с утра (и на весь день) уехала бы в департамент. Вот что такое – хорошее дежурство с точки зрения дежурного врача.

Интернам и ординаторам (если, конечно, это настоящие интерны и ординаторы, а не саботажники) хорошее дежурство видится совершенно иначе. Им надо как можно больше сложных случаев, требующих врачебного вмешательства! Желательно, чтобы эти случаи были разнообразными. Одна желудочковая аритмия, один status astmaticus [6] , одна остановка сердца... И так далее, до самого конца... конца дежурства.

Тарабарин рассказывал об одном из интернов позапрошлого потока. Этот коварный тип во время своих дежурств тайком звонил в отдел госпитализации и просил прислать то астматический статус, то еще чего. Отдел госпитализации часто шел навстречу... За коварным интерном закрепилась слава неудачника, в дежурства которого валом сыплются разные «геморрои». Потом правда раскрылась – одна из медсестер застукала интерна во время разговора с отделом госпитализации. Оставшиеся полгода хитрецу жилось нелегко, ибо на него не столько ополчились врачи, сколько медсестры, которым тяжелые пациенты доставляют гораздо больше хлопот, чем врачам. А давно доказано, что никто не может испортить врачу жизнь так, как медсестра.