Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе - Александр Стыкалин

Жан-Поль Сартр, много высказывавшийся по поводу венгерских событий по свежим следам[865], отказался вместе с тем выступить осенью 1957 года в связи с годовщиной революции, заявив, что «венгерские события не являются такой датой, которую можно праздновать в чьих-либо эгоистических интересах или устраивать вокруг нее шабаш»[866]. В одной из бесед он даже заметил, что «с точки зрения больших эпохальных интересов социализма советское вмешательство в венгерские события, возможно, окажется исторически оправданным»[867]. Антисоветская кампания к этому времени вообще пошла на спад: Спутник, ставший главной мировой сенсацией 1957 года, однозначно заслонил собой венгерские события и сделал теперь уже не абстрактного венгерского борца за свободу, а конкретную личность – Н. С. Хрущева «человеком года» (по версии американского журнала «Тайм»). Однако несколько позже, в июне 1958 года, Сартр разделил возмущение французской общественности по поводу казни И. Надя.

Ханна Арендт на основе венгерского опыта 1956 года размышляла над противоречием между насильственным и, с другой стороны, созидательным характером антитоталитарной, по ее определению, революции55. Она приветствовала советы как стихийно возникшие самодеятельные революционные органы, однако, в отличие от левых мыслителей И. Дойчера или К. Лефора, видела в них не механизм реального самоуправления рабочих в сфере производства, а прежде всего силу, способную к политическому действию56. Важной вехой в истории интеллектуального освоения венгерского опыта 1956 года стало наследие крупного венгерского мыслителя леволиберального толка, министра в правительстве И. Надя Иштвана Бибо, рассмотренное автором этих строк в отдельной большой работе57.

55 Такую оценку сущности событий «будапештской осени» переняли у нее некоторые либерально настроенные интеллектуалы венгерской эмиграции, в частности 3. Сабо.

56 О позиции Арендт и ее размышлениях над венгерским опытом много говорилось на конференции в Санкт-Петербурге в сентябре 2006 года «Будапешт’56,до и после. История и память первого кризиса Коммунизма», где преобладали историки и политологи ультралиберальной ориентации. Материалы конференции в полном виде не опубликованы, краткий обзор ее работы: Славяноведение, 2008. № 1.

57 Стыкалин А. С. Иштван Бибо – мыслитель и политик // Бибо Ииитвон. «О смысле европейского развития» и другие работы. М., 2004. В работе «Положение в Венгрии и положение в мире» (1957). Бибо попытался оценить историческое значение венгерской революции как для самой Венгрии, так и с точки зрения международных, межблоковых отношений. Он размышлял над тем, какие уроки могли бы извлечь из венгерского опыта 1956 года силы различных идейно-политических ориентаций – на Западе, в Восточной Европе и в «третьем мире». Англоязычная версия работы, неоднократно публиковавшаяся на Западе: The Hungarian Revolution: Scandal and Hope. На языке оригинала (венгерском) впервые опубликовано в эмигрантской среде: Bibo Istvan. Harmadik lit / Szerk. Szabo Z. London, 1960. На русском языке опубликовано в сокращении: Мост. Будапешт, 1992. № 1/2. Другие тексты И. Бибо по проблемам революции 1956 года, в том числе адресованные правительству Я. Кадара планы урегулирования внутриполитического кризиса, см.: Венгерский меридиан. Будапешт, 1991. № 2; Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы / ред. – сост.: Е.Д. Орехова, В.Т. Середа, А. С. Стыкалин. М., 1998. С. 613–618; 725–729; Бибо Иштван. «О смысле европейского развития» и другие работы. Наиболее полное венгерское издание: Bibo Istvan. 1956 / Az eloszot irta, a jegyzeteket osszeall. es irta, a kotet szerk. Szigethy 6. Budapest, 2003. Для историков представляют интерес также показания, сделанные И. Бибо в августе 1958 года во время суда, приговорившего его к пожизненному заключению (в 1963 году амнистирован): A fogoly Bibo Istvan vallomasai az 1956-os

В 1962 году вследствие ряда проведенных режимом Кадара амнистий в отношении осужденных участников событий 1956 года венгерский вопрос был снят с повестки дня ООН и отныне мог считаться урегулированным в международном плане58. Постепенно снижается непосредственный интерес к нему политиков и общественного мнения – уже в сентябре 1959 года в ходе встреч Н. С. Хрущева и Д. Эйзенхауэра в США о «будапештской осени» почти не вспоминали. Все это напрямую сказывается на ситуации с изучением венгерской революции. Резко сокращаются финансовые вливания в научные проекты в этой области, что, в частности, привело к закрытию в 1963 году брюссельского Института Имре Надя. С другой стороны, появилось больше возможности освободиться от диктата политики и сосредоточиться на объективном научном анализе. Новые всплески внимания не только узкого круга профессионалов-историков, но политологов и более широкой публики к венгерским событиям приходились, во-первых, на очередные юбилеи, а во-вторых, были связаны с новыми кризисными явлениями в странах восточноевропейского блока. Например, в 1968 году в Чехословакии. 20-летний и 25-летний юбилеи венгерской революции совпали с кризисами 1976 и 1980–1981 годов в Польше, что давало дополнительные поводы для проведения исторических параллелей. К юбилейным датам обычно приурочивались и различного рода акции памяти о событиях 1956 года, в том числе международные конференции, масштабные издательские проекты. С увеличением исторической дистанции венгерский опыт 1956 года не утрачивал своего актуально-политического значения, поскольку система международных отношений, породившая этот кризис, продолжала сохраняться в незыблемости до конца 1980-х годов. Необходимо к тому же иметь в виду, что forradalomroL / Szerk. Kenedi J. Budapest, 1996. См. также сборник документов, раскрывающих ключевые моменты в биографии И. Бибо, в том числе его деятельность в 1956 году: Bibo Istvan (1911–1979). ELetiit dokumentumokban. Budapest, 1995.

58 SzikszoyJ.The Legal. Aspects of the Hungarian Question. Ambilly-Annemasse, 1963. Из позднейшей литературы о постановке венгерского вопроса в ООН см.: Kiraly B.Az ENSZ es a magyar forradalom //A magyar forradaLom eszmei.

эволюция кадаровского режима к большему либерализму и открытости уже к середине 1960-х годов позволяла несколько откорректировать ранее сделанные выводы, по-новому оценить последствия и результаты революции59.