Корона Тафелона - Наталья Авербух

Послышался крик совы. Это ободрило монаха. Сейчас ночь, потому-то так и темно.

Он снова опустился на колени и принялся молиться, перебирая чётки. Пока шесть раз возносишь хвалу Создателю, весной проходит один час[53].

Он терпеливо молился и был вознаграждён: на пятнадцатом повторе сверху пробился пока ещё бледный лучик света. Юлди довёл молитву до конца и снова огляделся. Он находился на дне бревенчатой клетки, в самом верху которой под навесом были прорезаны окна. Большинство из них были слишком маленькими, чтобы туда можно было пролезть, но два — одно выходило на север, другое на запад — явно использовались вместо дверей. Почему здесь не поселилось лесное зверьё, было понятно: дикие животные не выносили запаха оборотней и ни за что не стали бы жить в их логове. А оборотнями здесь действительно пахло. Юлди, привыкший к обществу местной знати, сперва и не обратил внимания на знакомый запах. Но он был. Когда солнце поднялось повыше, монах разглядел на брёвнах царапины и застрявшие шерстинки. Что это за место? Тюрьма? Охотничий домик, только для оборотней? Склад для продуктов? Нет, глупость какая. Будь тут еда, звери бы всё равно наведались и сожрали бы.

— Эй! — закричал монах. — Кто-нибудь! Кто меня слышит! Эй!

Наверху стих птичий гомон, но человеческий голос так и не зазвучал. Юлди разозлился. Это не его тут поймали в клетку. Это самому Заступнику нанесли обиду. Чего они хотят? Задержать его, чтобы он молился за них? Посмеяться над ним? Проверить его веру? Ждут чуда?

Голова немного кружилась и казалось, что стены вот-вот упадут на него и погребут под собой. Монах ещё раз умылся и потряс головой. Привидится же такое с похмелья. Так дело не пойдёт. Негоже ему сидеть и ждать непонятно чего. Заступник не допустит поношения веры. Дайте только выбраться — он объяснит нерадивой пастве, каково это — шутить над пастырем.

Юлди смерил взглядом стену. Тут высоты-то — в полтора-два раза больше его роста. Упереться бы да ухватиться — и он до окошка живо доберётся. Плохо, что клетушка такая маленькая, не разбежаться. С разбегу было бы проще. Но раз нельзя разбежаться, можно оттолкнуться. Монах ещё раз оглядел окна и выбрал западное. Отошёл к восточной стене, оттолкнулся от неё, подскочил к западной и попытался влезть, опираясь на брёвна руками и ногами, но не сумел удержаться. Стена, похоже, не стояла прямо. Проклятые оборотни наклонили её внутрь. Монах поднялся с земли и перевёл дыхание. А он-то думал, с похмелья кажется.

Юлди подошёл к углу. Если опираться сразу на две стены, может быть, и получится.

* * *

Фатей очень радовался, что его взяли. Увар сказал — отличишься в походе, долю в добыче будешь брать. А Харлан сказал — отличишься, Васса твоя будет. А Васса… Длинноногая Васса, быстрей которой никто не бегает…

Он одёрнул себя. Потом. Всё потом. Сейчас — найти Юлди. Не мог он сбежать. Не тот человек. С ними шёл. Значит — украли.

Фатей не любил леса. И оборотней не любил. В его народе с мохнатыми чашу не делили. Он терпел Ольви, раз уж она так полюбилась сестре. Но Ольви — она почти как собака. И с каждым днём всё больше собака. Дака не замечает. Собакой Ольви была хорошей. Пусть живёт!

А эти…

Фатей не ходил с ними пировать. И Иргай не ходил, и другие его братья. Мохнатые не знали их в лицо. Запаха не знали. Люди и люди. Тут много караванов ходит. Пока отряд гостил у мохнатых, три каравана на восток ушло и два на запад. Время такое. Караванов много ходит. Они в караван нанялись. Мохнатым что? Они караваны в гости не зовут. Только их отряд позвали, потому что хотели Юлди украсть.

Фатей подгонял лошадь. Он твёрдо знал: найдут они Юлди. Найдут и вернут. Не тот человек монах, чтобы бросить товарищей. Побратимов бросить. Нет. Не тот.

А леса… что леса? У Фатея хороший учитель был. Лес научил понимать. Думать научил. Как сделать, чтобы ведьма боялась, чтобы мохнатый боялся, чтобы упырь боялся. Всему научил!

* * *

Юлди устало разглядывал ободранные в кровь руки. Удержаться на стенах было невозможно. Он пытался. Проклятые оборотни с их шутками! Солнце уже не светило в восточное окно. Похоже, с рассвета прошло два часа, не меньше. Два часа бесплодных попыток. Он поделил ломоть на три части и съел одну из них. Надо было что-то придумать.

Юлди вознёс молитву Заступнику, чтобы Он укрепил дух своего служителя. Не может быть, чтобы он не нашёл выход из западни. Он сможет. Он справится.

Лёгкие шаги монах едва не прослушал, но вот кто-то задел сухую ветку и дал знать о своём присутствии. Значит, не оборотень. Разве что нарочно шумит.

— Кто здесь? — позвал Юлди, потом, помянув Врага, повторил то же на местном языке. Сколько-то слов он во время пиров нахватался. — Кто здесь, отзовись! Именем Заступника!

Ответом был придушенный вскрик. Потом в окно кто-то кинул ковригу хлеба и кольцо колбасы. А потом убежал.

Юлди доел утренний ломоть, запил водой и задумался. Судя по звуку шагов, сруб не весь под землёй. Проклятье, если бы здесь были хотя бы прямые стены!

Они встали во владениях магната Корна, в которых и пропал Юлди. Уговорить на это караванщиков было несложно, Увар заранее дал им денег и отпустил пару намёков на тему Тафелона, его базаров и торговых пошлин. Грамоту, правда, не дал. Сказал, позже писарь грамоту напишет. Караванщики, а пуще всех их глава Бадал ворчали, мол, не такая торговля у Корна, чтобы тут время тратить. Зачем оборотням их шелка? Фарфор они тоже не ценят. Разве что украшения… а чем Корн заплатит? Припасы в дорогу да железо, купленное у западных купцов. Дошли бы до ярмарки, получили бы хорошую цену. С магнатами, известное дело, не поторгуешься. Чуть что — саблю из ножен. Не человека, так телегу разрубят. Что им телега? Оборотни!..

Стодол, гордый тем, что Увар назначил его главой их маленького отряда, клялся, что за каждую телегу будет заплачено золотом, а уж от самого Бадала они и вовсе не отойдут. Вон, Карско и Габор — они не отойдут. И есть с ним будут, и спать с ним будут, и по нужде тоже с ним пойдут. Видал таких удальцов? Никакой оборотень с ними не страшен!

Бадал поворчал ещё, но согласился. Золото — это хорошо.

Едва с караванщиками уладили дело, Фатей, Иргай, Нифан, Хисий и Енай разошлись по округе, вроде как ноги размять после долгого пути. Каждый нёс с собой медный браслет с бирюзой, купленный у караванщиков. Хороший браслет, такой никому не стыдно надеть или подарить.

Лес был знакомый. Куда было деваться, пока у Корна гостили? Телеги отряда все на дворе у Корна стояли. Спали в людских домах. Фатей там не спал. Фатей в поле шатёр поставил. Иргай тоже. И другие. Кто понимал, что мохнатые — не люди. Часто гуляли. Каждое дерево знали в лицо. Людей знали. Те их не узнавали, конечно. Нет. Незнакомые, одежды чужие, страшные, с мохнатыми в дружбе. Сейчас всё пригодится. Округу поделили и ходили сейчас. Сейчас не время для грибов и ягод. А цветы собирать лучше в поле. Хворост только…