Крах Титанов - Грег Фаррелл

В 4 часа дня 30 декабря Льюис провел еще одну телефонную конференцию с членами совета директоров. Он сообщил им о том, что правительство не сможет предоставить ему письменных гарантий финансовой помощи для завершения сделки с Merrill Lynch, но они с Джо Прайсом получали неоднократные устные заверения в поддержке со стороны Полсона, Бернанке и Кевина Уорша, управляющего ФРС, который представлял правительство в этой сделке.

Добрых полчаса Льюис перечислял все причины, по которым для них имело смысл завершение сделки с Merrill Lynch, и опасность в случае попыток уклониться от нее. Свои рассуждения Льюис подытожил, сказав, что сделку следует завершить ради блага страны и Bank of America, а потом дал директорам возможность высказаться. Последовавшее за этим обсуждение было самой открытой, напряженной и свободной дискуссией членов совета директоров с тех пор, как два десятка лет назад прежний NCNB получил контроль над First Republic Bank из Техаса.

Директора засыпали Льюиса градом вопросов о финансовом положении Merrill Lynch и проверке его финансового состояния, которая привела к пересмотру активов Merrill. Несколько членов совета хотели знать, не слишком ли рисковали трейдеры Merrill Lynch в четвертом квартале: не заключали ли необдуманных сделок и не пренебрегали ли они рисками, уверенные в том, что, даже если сделки окажутся убыточными, Bank of America придет им на помощь. Льюис отвечал, что ничего об этом не знает, но не думает, чтобы это было возможно.

Один из членов совета директоров спросил о Тейне. Знает ли он, что послужило причиной такого роста убытков, помимо того, что он сказал несколько недель назад – об ужасном состоянии рынков. Льюис ответил, что две недели уже не получал от него известий.

Темпл Слоан, невзлюбивший Тейна с самого начала, кипел от гнева за то, что Тейн отсутствовал в самый критический момент в истории банка.

«Первый законный день». Так назвали этот день в Bank of America после официального завершения сделки и поглощения очередного банка.

«Первый клиентский день» – день, когда новая организация начинает обслуживать клиентов под новой вывеской, обычно наступает несколько месяцев спустя. 1 января 2009 года был «первым законным днем» вливания Merrill Lynch в Bank of America. После всех треволнений декабря сделка наконец-то завершилась. В сентябре, когда цена акций Bank of America составляла 34 доллара, выкуп акций Merrill Lynch по цене 29 долларов означал, что стоимость сделки составила 50 миллиардов долларов. В следующие месяцы цена акций Bank of America упала до 13 долларов за акцию, снизив тем самым стоимость сделки примерно до 19 миллиардов долларов.

Кен Льюис разместил обращение к 300 000 сотрудникам новой компании на новом внутреннем сайте и новостном форуме банка. «Сегодня, после завершения сделки с Merrill Lynch, настал первый день работы единой компании. Сегодня мы должны сконцентрироваться на новых возможностях и на взаимоотношениях с новыми коллегами… Начиная с этого дня мы стали одной командой: у нас общие ценности, общие цели и общее будущее».

В 2009 году Новый год пришелся на четверг, и зимние праздники оказались неожиданно длинными. Джон Тейн остался в Вэйле и на следующий уик-энд. У подъемника Eagle Bahn Gondola он столкнулся с Нейлом Котти, который должен был заменить Чаи в должности финансового директора. Тейн и Том Монтаг вернулись после каникул отдохнувшими и были готовы взяться за работу в понедельник, 5 января.

Для Тейна «первый законный день» означал возвращение на работу в роли подчиненного

Для Тейна «первый законный день» означал нечто иное – возвращение на работу в роли подчиненного. Вот уже пять лет у него не было никакого начальника, даже в последние четыре года работы в Goldman Sachs, когда он был непосредственным подчиненным Полсона, – и тогда Тейн обладал невероятной степенью свободы.

В первый день после возвращения Тейну позвонил Льюис, рассказав в сжатой форме обо всем, что произошло в последние две недели: об угрозе воспользоваться положением о MAC, настоятельных рекомендациях государственных служащих относительно завершения сделки в запланированном порядке и просьбе о предоставлении финансовой помощи, которая будет удовлетворена до 20 января – в момент объявления результатов деятельности в четвертом квартале.

Новости застали Тейна врасплох. Его не было в Нью-Йорке более двух недель, и он все пропустил. Пока он отдыхал с семьей в Вэйле, сделка чуть было не сорвалась, а финансовое положение самого Bank of America оказалось под угрозой. Он поинтересовался, почему Льюис не попросил его о помощи. Учитывая его давние личные отношения с Полсоном, он, конечно, мог помочь в решении всех вопросов.

В последние 13 месяцев его должность генерального директора Merrill Lynch гарантировала Тейну то, что он без промедления получал плохие новости

Сам Тейн также рисковал. В последние 13 месяцев его должность генерального директора Merrill Lynch гарантировала ему то, что он без промедления получал плохие новости: или это был Эрик Хитон, который год назад пришел к нему в кабинет, чтобы сказать, что убытки в четвертом квартале 2007 года оказались больше ожидаемых, или Грег Флеминг, который позвонил ему, когда Тейн проводил каникулы в Адирондакс в конце июня, чтобы сообщить похожую новость об итогах деятельности банка во втором квартале.

Хитон и Флеминг не принимали участие в событиях, которые происходили в Шарлотте в конце декабря, поэтому Тейна некому было предупредить о происходящем. Что касается Стила Олфина, то он не советовал Тейну уезжать в Вэйл – в это время Льюис уже собирался изменить условия сделки с Merrill Lynch, – но Тейн не внял его совету.

Тейн и Льюис должны были провести совместное выступление в зале общих собраний в Нью-Йорке на той же неделе, но Льюис ее отменил.

В тот же день Боб Макканн вернулся из отпуска с одной целью – покинуть компанию, в которой он провел 26 лет. Макканна унизили на общем собрании сотрудников 15 сентября. Месяц спустя он снова пережил унижение, когда Тейн объявил своей руководящей группе и особо подчеркнул, что Макканн не будет его непосредственным подчиненным, но перейдет в подчинение к некоему игроку, которого он назовет позже и который будет выполнять роль буфера. Макканн слишком много лет провел в дороге, вдали от своей семьи. Теперь, когда ему исполнилось 50 лет, он спросил самого себя, действительно ли он хочет продолжать этим заниматься – работать на человека, который его не уважает, и в компании, которая, по-видимому, не уважает своих собственных сотрудников. Ответ был очевиден.

Макканн поднялся на 32-й этаж, чтобы поговорить с Тейном наедине. Когда он объявил о своей отставке, Тейн проявил понимание, как будто он тоже знал о том, как трудно будет работать в новой компании, управляемой из Шарлотта.