Идеальный враг - Михаил Кликин

– Но я не знаю никакого комитета! – Предводитель гвардейцев, похоже, растерялся. – Кто ваш непосредственный начальник?!

– Генерал Уотерхилл!

– Не слышал о таком!

– Конечно не слышал! Он возглавляет секретную службу!

– Я должен обо всем доложить начальству!

– Доложите позже! Пропустите нас! – Павел обернулся к своему отряду: – Вперед!

– Вперед! – рявкнул сержант Хэллер, бросаясь прямо на гвардейцев и увлекая штрафников за собой.

Рослые истуканы, больше похожие на роботов, чем на людей, невольно расступились. Нерешительно приподнялись огнеметы.

– Быстрей! Быстрей! – надрывался сержант Хэллер, спиной чуя взгляды гвардейцев.

Штрафники свернули с аллеи, промчались стадом по клумбе, топча роскошные розы.

– Врешь ты мастерски, Писатель! – крикнул Гнутый, догнав Павла.

– Голованов! – сержант Хэллер даже не запыхался. – Объявляю благодарность!

– Есть, сэр! – Павел подумал, что эта благодарность – первая за службу! – в его личное дела занесена, наверное, никогда не будет.

Ну да и ладно!..

Возле стеклянного, перетянутого сталью здания их поджидали.

Должно быть, одураченные гвардейцы доложили начальству о встрече со странным отрядом, и наверху быстро выяснили, что специальный отдел внутренней службы – чистой воды выдумка, а генерал Уотерхилл не существует, так же как и якобы возглавляемый им безымянный секретный комитет.

– Говорит комендант Конноли! – прогремел усиленный мегафоном голос, едва бойцы вымахнули на небольшую площадь, похожую на круглое дно колодца. – Немедленно сложите оружие! Отойдите в сторону и лягте на землю лицом вниз! Не двигайтесь!

– Ишь чего захотели! – оскалился Рыжий. Встретив гвардейцев, увидев их огнеметы, почувствовал себя под прицелом, он вспомнил ту стычку возле пещеры, снова пережил гибель своего друга, и теперь ярился, горя желанием отомстить.

– Атакуем сходу! – прокричал сержант Хэллер. – В цепь!

Наверное, люди, – люди? – ведающие обороной этого Центра, допускали, что произошло какое-то недоразумение. Они хотели во всем разобраться и уж никак не рассчитывали, что отряд пойдет на штурм.

Ухнули ручные гранаты. Весело искрясь, звеня льдисто, осыпалось стекло дверей. Просел иссеченный осколками кадилак, припаркованный перед входом. Из-за него брызнули люди в черной униформе, вооруженные одними пистолетами. Застучали, загремели винтовки и пулеметы в руках штрафников, пулями кромсая стены и окна, перемалывая облицовку здания в острое крошево, в песок, в пыль, корежа сталь, иссекая бетон.

– Вас не тронут! – надрывался мегафон. – Прекратите стрельбу, положите оружие!

– Снимай! – кричала напарнику женщина-репортер. Она была напугана, растеряна, она не знала, почему тут идет маленькая война, кто здесь хороший, кто плохой. Но вокруг происходили события. Вокруг был первосортный материал. – Все снимай!

На флагштоке справа от входа трепыхался флаг – серое полотнище с белым кругом. Кто-то из штрафников, кажется это был Гнутый, выпустил в его сторону длинную очередь.

– Короткими перебежками! – сержант Хэллер командовал подразделением. – Справа и слева!..

Из разбитых окон второго этажа по площади ударили пулеметы. Один из них умолк почти сразу, уничтоженный гранатой сержанта. Второй грохотал пару минут – дульное пламя вызывающе сверкало в темном проеме. Металлический карниз защищал окно от летящих снизу гранат.

Голубоглазый Жан, любитель рисковать и биться об заклад, рванул через площадь в мертвую зону. Пули нагнали его в десяти шагах от стены. Он вскрикнул, почувствовав ожог, прыгнул, словно надеялся оторваться от смерти, и покатился по земле, заливая ее кровью. Линия пыльных фонтанчиков перечеркнула площадь. Дернулся подстеленный Чуб, залегший на открытом месте, встал на корточки, не удержал равновесие, завалился на бок, подтянул колени к животу и затих. Получив ранение в плечо, по-волчьи завыл Шакал. У Рыжего разлетелся шлем – пуля прошла возле самого виска.

– Сосредоточить огонь! – крикнул сержант Хэллер.

Под шквалом свинца качнулся искореженный карниз, рухнул с куском стены. Ровный прямоугольник окна превратился в рваную глазницу. Погас алый зрачок – пулемет умер.

– Вперед марш!..

В просторном холле за стеклянной дверью, от которой остался один скелет, фалангой выстроились защитники. Они крепко сомкнули щиты, глядя в прорези амбразур. Короткие карабины «Вепрь», приспособленные лишь для ближнего боя, – словно мечи над головами.

Наступающие штрафники издалека разрядили подствольные гранатометы. Взрывы очистили вход, разнесли дверь, опрокинули стену щитов. Только несколько карабинов успели выстрелить, да и то мимо. Ворвавшиеся в здание бойцы перешли в рукопашную. Павел уклонился от удара приклада, выбил из рук противника карабин, отшвырнул его ногой в сторону. Вспомнил вдруг, как однажды размышлял о том, что в войне с экстеррами рукопашный бой не может иметь прикладного значение.

Неправда! Вот и пригодилось умение драться!

Он нырнул под удар, схватил противника под колени, дернул на себя и вверх, опрокинул.

– Бросить оружие! – сержант Хэллер ревел, словно падающая авиабомба. – На пол! Лицом вниз! Руки на затылок!

Защитники были смяты и деморализованы.

– Никто из сложивших оружие не пострадает! – сержант Хэллер выпустил очередь в потолок. В помещении ручной пулемет грохотал словно авиационная пушка.

Охранники признали поражение. Застучали о пол карабины. Люди опускались на колени, ложились на живот.

– Куда теперь? – сержант Хэллер подбежал к Майку.

– На самый верх. Управление ведется оттуда. А на двенадцатом этаже у них сидит самый главный. Мастер.

– Ты уверен?

– Раньше было так.

Сержант схватил за шиворот одного из охранников, легко его вздернул, свирепо заглянул в лицо:

– Что у вас на двенадцатом этаже?

– Начальство.

– Нам нужен самый главный!

– Он там!

– Хорошо… – Сержант отпустил охранника, и тот упал на колени. – Всем слушать сюда! – Он вскинул над собой пулемет. – Поднимаемся на двенадцатый этаж! Первая группа идет по лестнице! Вторая поднимается на лифте, через один этаж и сверху прикрывает первую группу! Ясно? Выполнять!..

Прыгая через поверженных противников и дымящиеся груды мусора, пиная валяющиеся щиты и карабины, оставляя на полу кровавые отпечатки подошв, отряд штрафников, программист и плененная съемочная группа пересекли изуродованный холл.

Лестница гудела от топота ног. Встревоженные люди, сняв дымчатые очки, перегибались через перила, заглядывали вниз. Видели поднимающихся солдат в ярких оранжевых комбинезонах, и торопились убраться подальше, прятались за металлическими дверьми своих кабинетов, запирали их, баррикадировали.