Эпоха пустоты. Как люди начали жить без Бога, чем заменили религию и что из всего этого вышло - Питер Уотсон

Однако когда эта история попала в «Таймс», Гарвардская богословская школа отнеслась к ней совсем иначе: дальнейшие исследования были прекращены, а главный врач Управления по контролю за лекарственными средствами назвал результаты эксперимента «полной чепухой».

Лири, однако, не собирался бросать начатое и стал искать другие пути осуществления своих планов. Как и другие наблюдатели, он заинтересовался ЛСД (диэтиламид лизергиновой кислоты), получившей красноречивые жаргонные названия «жемчужные врата» и «небесная синь». Лири интересовало то, что он называл «новыми горизонтами сознания»; в речи перед Гарвардскими гуманистами (общество, посвятившее себя развитию этики на основах разума, а не религиозных догматов), он объявил о создании Международного объединения внутренней свободы (МОВС) – свободы, как уточнил он, прежде всего «от тех цепей, которыми сковывают наше сознание образованность и культура». Он заявил даже, что скоро мир увидит новую поправку к Конституции США, гарантирующую каждому право расширять свое сознание любым удобным для него способом. Однако пока Лири был в Мексике по делам МОВС, гарвардское руководство обнаружило, что он давал наркотики студенту, и использовало это как предлог, чтобы от него избавиться.

Впрочем, для Лири это не стало личным крахом, как могло бы случиться раньше; дело в том, что сам он все меньше и меньше интересовался Гарвардом. После периода изгнания он переехал в долину реки Гудзон и занялся новым проектом. «Все, что мы делали в 1960-х, было направлено на политический протест, на то, чтобы зародить сомнения в правильности общественного порядка 1950-х. Нынешней же нашей целью стал монолит иудео-христианской религии – мрачной, антителесной, антижизненной, навязавшей западной цивилизации бесчисленные запреты и всеобъемлющее чувство вины. Мы хотели перевернуть эту ханжескую, нетерпимую цивилизацию вверх дном». Можно вспомнить и другое его знаменитое высказывание: «Этот парадокс звучит так: чтобы начать думать, нужно сойти с ума… Игра вот-вот начнется, леди и джентльмены… Наркотики – вот религия XXI века… Включайся. Настройся. Торчи».

Когда Р. Э. Мастер и Джин Хаустон писали свою знаменитую книгу «Разнообразие психоделического опыта», они принимали по умолчанию, что «психоделические (изменяющие сознание) вещества дают нам самый прямой доступ к содержанию и процессам человеческого сознания». По их мнению, существует четыре уровня психоделического опыта, и каждый из них «глубже» предыдущего. Первый уровень усиливает чувственное восприятие; второй – рефлективно-аналитический; третий, которого достигают лишь немногие, авторы называют символическим уровнем, на котором субъект «переживает основные, универсальные и вечные темы человеческого бытия» (архетипы в юнговском смысле); наконец, четвертый и самый глубокий – интегральный уровень. «Интегральный уровень по сути своей мистичен. Он дает индивидууму острое ощущение «единства» с неким более глубоким уровнем реальности». Этого уровня достигают лишь 11 процентов; но те, кто там побывал, рассказывали о чувстве «единства с богом». Мастерс и Хаустон отмечают, однако, что описания бога у подопытных не соответствовали обычному религиозному языку. Они не описывали бога в библейских терминах – их слова более напоминали определение бога как «Основы бытия», данное Паулем Тиллихом (см. ранее, с. 501).[703]

«Торчать» в то время было почти религиозным действом. А иногда и не «почти». Роберт Фуллер в своей истории наркопотребления в Америке рассказывает, что в 1960-х годах одна за другой возникли несколько церквей, в центре богословия которых, во всех прочих отношениях туманного, стояло употребление наркотиков: церковь братства Шивы, Психоделическая церковь Венеры, Братство чистого света, Американский совет внутренней божественности и другие. Одно из дальнейших исследований показало, что пять или шесть таких церквей дожили до 1990-х годов, хотя и влачили к тому времени жалкое существование.

Лири, однако, не видел необходимости поддерживать какую-либо формальную религию. Настоящий религиозный опыт, по его словам, – это «экстатическое, субъективное, неопровержимо конкретное открытие ответов на четыре главных вопроса бытия: Что за сила управляет вселенной? Что такое жизнь, где она началась и почему? Откуда мы пришли и куда идем? Что такое «Я» и каково мое место в великом плане?»

Казалось – по крайней мере несколько лет, – что в американской религиозной жизни поистине настало «четвертое великое пробуждение», как назвал его историк Уильям Маклафлин. Четырьмя основными темами этой духовной переориентации стали: 1) отход от мейнстримовых церквей к нонконформистским; 2) новое открытие природных религий и отход от религий откровения; 3) новая оценка восточной религиозной мысли; и 4) новый романтизм, принимающий значение определенных нерациональных форм мышления и восприятия. «В целом это был отказ от поисков бога в церкви в пользу поисков бога в глубинах природы (в том числе – в глубинах нашей собственной психики)… И, хотя это новое сознание приводило к открытиям, невыразимым в обычном состоянии и на нормальном человеческом языке – оно, однако, оставляло по себе твердое убеждение, что наш мир – лишь часть некоего высшего бытия».[704]

Хотя временами казалось, что у ЛСД соперников нет, на самом деле это было не так. В середине 1960-х, пишет Торгофф, «в американских кампусах скопилось больше потенциальных курильщиков «травки», чем когда-либо ранее. Узнать их было нетрудно: бунтари, упертые нонкомформисты, “яйцеголовые” интеллектуалы, художники-абстракционисты, фолк-музыканты в джинсах, поклонники джаза, современные танцоры в леотарах, вегетарианцы. «Если ты носил сандалии, – рассказывает один из них, – если бывал на поэтических чтениях… Если ходил обкуренный с друзьями на марш мира… Чувак, ты избранный!»

Однако определяющим, переходным моментом в истории США стало возникновение движения за гражданские права. «По большей части белые в то время восхищались чернокожими, которым хватило мужества во всеуслышание заявить о своих правах, отстаивать их, не щадя своей свободы и даже жизни, – и тем подать нравственный пример всем остальным. Думаю, те из нас, кто не участвовал в маршах за свободу на Юге, чувствовали потребность найти для себя какую-то столь же протестную тему – или, по меньшей мере, не хотели быть частью культуры, продуцирующей расизм… Росло желание создать свою собственную реальность, вообразить ее и в соответствии с ней действовать – и психоделики стали одним из средств для этого».[705]

Примерно в это время Кен Кизи, автор романа «Над кукушкиным гнездом» (в котором пациенты захватывают власть в сумасшедшем доме, пусть и всего на один день), вместе с Хантером С. Томпсоном и «Ангелами ада», «самой криминальной мотобандой в истории христианского мира», отправился в свое первое психоделическое автобусное путешествие; в эти годы Том Вулф написал свой знаменитый «Электропрохладительный кислотный тест» (хотя сам он не принимал кислоту и даже не бывал на кислотных вечеринках); в эти годы Аугустус Аузли Стенли III (для большинства Аузли, для немногих Медведь) начал производить четыре вида ЛСД.