В клетке. Вирус. Напролом - Джон Скальци

Это была рекламная стена, как, вероятно, и все остальные стены здесь. С помощью рекламы Сальсидо, как и сотни тысяч других хаденов, мог снизить стоимость содержания своего личного пространства внутри «Агоры».

Пока я смотрел на снимок, реклама с обрывом прямо на моих глазах исчезла, сменившись новой фотографией – с подсолнухами.

– Наверное, вы не этого ожидали от бывшего хилкетиста, верно? – спросил Сальсидо, проследив за моим взглядом.

– Вы первый бывший хилкетист, которого я встретил, – честно ответил я. – Поэтому я не знаю, чего нужно ожидать.

– Мне нравится ваш ответ, – рассмеялся Сальсидо и показал на рекламу. – Она не так плоха, в общем-то. Если вас что-то раздражает, они меняют на что-нибудь другое. За первые несколько дней программа выяснила, что я люблю пейзажи. С пейзажами на стенах жить можно.

– Да, пейзажи красивые, – согласился я.

– Агент Шейн, давайте выйдем во двор. Там рекламы гораздо меньше.

Действительно, во дворе рекламы не оказалось. Мы сели в плетеные кресла, наверху горело просто-таки зачетное солнце, а очень даже реалистичные птахи порхали среди вполне приемлемых кустов и деревьев.

– Когда я играл за «Ацтеков», пространство у меня было получше, – поерзав в кресле, сообщил Сальсидо. – Настоящая гасиенда. То есть целое поместье, а не только дом. И намного реалистичнее, с видом на имитацию Байя-де-Бандерас. Моя семья из Халиско. Я ездил верхом.

– Звучит здорово.

– Так и было. Но потом меня выкинули, дохода не стало, и пришлось решать: или потратить оставшиеся деньги на то, чтоб скакать на фальшивых лошадях по фальшивой равнине над фальшивым океаном, или дать моей семье приличный дом в реальном мире. – Он развел руками. – Как видите, я сделал выбор.

– Жалеете о нем?

Сальсидо улыбнулся:

– Я скучаю по лошадям. Но не жалею о том, что у моей матери, отца и сестры есть дом. Ладно, агент Шейн. Вы же пришли поговорить о том моем припадке, как я понимаю?

– Да.

– Что вы хотите узнать?

– Мне интересно, что послужило причиной.

– Мне тоже! – со смехом воскликнул Сальсидо. – За всю мою жизнь – и до того, как я подхватил вирус, и после него – у меня никогда не было припадков. И вдруг это случилось прямо на игре. Но после нее ни разу не повторилось.

– Вас обследовали врачи?

– Толпы врачей. Сначала врачи «Ацтеков». Потом целая бригада из «Города надежды». Делали кучу анализов. И врачи, к которым «Ацтеки» и страховые компании лиги заставили меня пойти, когда списали. И те, которых наняли мои адвокаты, после того как я подал иск против СХЛ и «Ацтеков» за дисквалификацию меня как игрока.

– И никто ничего не объяснил?

– Нечего было объяснять. Ни аномальной мозговой активности, ни физических изменений в структуре мозга, ни новых болезней. По меркам хаденов, я был совершенно здоров. Я и сейчас здоров. Тот приступ появился неизвестно откуда и тут же прошел. – Он снова поднял руки, показывая на сборный дом перед нами. – А в итоге вот это.

– Значит, лига больше не хочет иметь с вами дел.

– Нет. Страховщики убедили их, что это рискованно. Официально контракт расторгли из-за «постоянных проблем со здоровьем», но ведь их же не было. Постоянных, я имею в виду. Вот я и подал в суд. Теперь со мной не хотят иметь дело еще и из-за иска. Я попал в черный список.

– Вам так сказали?

– Нет, конечно, – фыркнул Сальсидо. – Никто такого не скажет. Просто меня больше никуда не возьмут. Мне двадцать восемь, я здоров, я был крепким игроком, и со здоровьем нет проблем. Я отыграл пять сезонов за «Ацтеков». И с легкостью отыграл бы еще пять. Я был популярен, потому что большинство игроков из Штатов, а я мексиканец. Нет вообще никаких причин, чтобы я не мог играть. Только тот припадок да еще иск.

– И как продвигается процесс?

Он снова показал рукой на дом:

– Агент Шейн, я ведь вынужден терпеть все это не только из-за дома родителей. Адвокаты стоят дорого. Я подал иски в Мексике и в США. Команда и лига будут тянуть так долго, как только смогут. Они пытаются разорить меня, чтобы я отозвал иски.

– Простите за вопрос, но как вы сейчас зарабатываете на жизнь?

– Устраиваю разные встречи, – ответил он. – В хилкетном триле мне появляться нельзя: они все лицензированы лигой, и я не могу постить свои снимки, где есть символика «Ацтеков» или лиги. Но я могу подписывать фотографии и позировать тоже могу.

– И что, за это хорошо платят?

Он пожал плечами:

– Лучше бы, конечно, я был в хилкетном триле, как раньше. Если приходишь в арендованном триле, народ не всегда верит, что это ты. И за фото тоже не всегда хотят платить. Но я могу продавать автографы и всякие сувениры онлайн. В общем, на адвокатов и родителей хватает, но не больше. Я бы хотел снова играть в хилкету.

– То есть, мистер Сальсидо, у вас никогда не было припадков ни до, ни после той единственной игры, и, как вы утверждаете, врачи не смогли найти причину того случая. Но как вы сами думаете – что могло его спровоцировать?

Сальсидо вдруг пристально посмотрел на меня.

– Это из-за Дуэйна Чэпмена, да? – спросил он.

– Да. Я расследую его смерть.

Он помахал пальцем у меня перед носом:

– Нет-нет, я же вижу. Что-то в его смерти было необычное, раз вы пришли ко мне. Что-то похожее на то, что произошло со мной. Иначе вас бы здесь не было. Я точно знаю. Я уже пытался привлечь ФБР. Но моих адвокатов даже на порог не пустили.

– Мне об этом ничего не известно.

– Ясное дело. Об этом я и говорю. – Он в отчаянии махнул рукой. – Поэтому вы и не обязаны мне ничего рассказывать. А вот я расскажу, потому что, если вы потом что-то найдете, мне это только поможет. В общем, так. Я думаю, что меня отравили.

– Как?

– Что-то в добавки подсунули, наверное.

– Как такое могло случиться?

– А как, по-вашему? Где-то по пути пакета из коробки до моих вен кто-то туда что-то подмешал.

– Вы говорили об этом вашим адвокатам или руководству лиги?

– Конечно.

– И что они ответили?

– В лиге сказали, что они не имеют к этому отношения. Проверили пакет, проверили у меня кровь и мочу и не нашли ничего, по их мнению, необычного. Через несколько месяцев адвокаты обратились к производителю – узнать, не осталось ли экземпляров из той партии, откуда был тот пакет. Нашлась целая коробка, ее тоже проверили.

– Тогда почему вы считаете, что яд содержался именно в добавках?

– А где еще? – удивился Сальсидо. – Ничего другого не меняли.

– Что вы имеете в виду?