Дневник из преисподней - Ирина Гордеева

Сэр Да Ахон по-прежнему являлся тем, кем всегда был в глубине души — воином принца Дэниэля. Но после того, как моя вера в абсолютную ценность человеческой жизни коснулась его и спасла ему жизнь, он стал шире смотреть на мир. Я рассказала ему, что правитель Западных Ночных земель не убил меня, несмотря на такое желание и даже намерение. И я снова повторила свои же слова:

— Мне нужна ваша вера, сэр Да Ахон, но я не нуждаюсь в должниках. Если вы полагаете, что обязаны мне жизнью и потому вашу службу может прервать только ваша или моя смерть, то ошибаетесь. Я отпущу вас в любой момент, только попросите. Даже отец милорда поверил или сделал вид, что поверил в мою собственную веру в ценность любой человеческой жизни. Он, как и я, пытается спасти обоих своих сыновей, и он, как и я, не верит в то, что мне суждено спасти этот мир. Я не могу спасти вашу родину, сэр Да Ахон, но я пойду на все, чтобы спасти принца Дэниэля. Я никогда не смогу освободить Элидию, но я также не могу позволить ее правителю умереть. Я — та, кто я есть, как и вы, сэр Да Ахон…

Милорду стало значительно хуже, и несмотря на желание, я не знала, как ему помочь. Впавший в состояние бреда, милорд снова переживал минувшие дни войны и бои, которые прошел. Он отдавал приказы и постоянно звал меня, словно я воевала вместе с ним или против него. И я отвечала на его зов и говорила с ним, но сознание милорда было слишком далеко. Тогда я обратилась к его отцу — точно так же, как пыталась связаться с Алексом, и мне не пришлось ждать, ибо он откликнулся мгновенно, словно никуда и не уходил. Последнее, что я видела — это отчаяние, боль и любовь, переполнявшие глаза сэра Каас Ли…

Я не попала в ад, несмотря на мою полную в этом уверенность. Я очутилась на берегу озера в лесу, наполненном светом, зеленью и цветами. И запах леса сводил меня с ума в грезах милорда. Вода в озере была небесно-голубой, но не прозрачной. Она не отражала облаков и склонившихся к воде деревьев. Само озеро было каким-то странным, словно неживым, но оно не отталкивало от себя.

Мертвая тишина стояла в лесу милорда. Птицы не пели, ветер не качал деревья, листья не шелестели. Только яркие цветы выделялись своим кричащим цветом. Я позвала милорда, но он мне не ответил, и я снова позвала его. Лес по-прежнему хранил тишину, и мне быстро надоело стоять на месте. Я повернулась к озеру спиной и направилась в сторону просвета, мелькнувшего среди деревьев.

Мое зрение не обмануло меня, потому что лес очень быстро закончился, и я уткнулась в черную полосу вспаханной земли, идущей по границе всего леса, и скрывающейся где-то за горизонтом. Полоска земли была неширокой, но на ней ничего не росло, словно трактор с бороной только что прошелся по ней, разровняв и разрыхлив землю.

Почему-то меня это не смутило, и мое беспокойство за милорда заставило идти дальше. Я пересекла границу и снова очутилась в лесу. Только лето вдруг резко кончилось, и я ступила на траву, покрытую белым искристым инеем. Он покрывал все деревья и кустарники вокруг, лежал на опавших листьях и сверкал под лучами солнца. В зимнем лесу милорда стояла такая же мертвая тишина, и даже мой голос не разорвал ее.

Милорд снова не откликнулся на мой зов, и я продолжила путь, охваченная каким-то состоянием безмятежности и покоя. Лишь на самом краешке моего сознания притаилось и спряталось беспокойство, смущая разум, но мысль о необходимости идти дальше была совершенно отчетливой и ясной.

Лес закончился внезапно, и я почти уткнулась в стену огромного жилого здания, почему-то похожего на огромные коробки из стекла и бетона моего собственного мира.

Огромный и бесконечный город расположился за лесом, и я не задумываясь, назвала его Ледяным Городом. Прозрачный лед покрывал стены и окна домов, дороги и тротуары. Лед превратил деревья в хрустальные фигуры, дома — в сверкающие коробки из стекла, а людей — в серые тени, прятавшиеся в парадных и за стальными оградами. Все окружающее было знакомым до боли и одновременно чужим настолько, насколько возможно ощущать себя человеком с другой планеты среди местных жителей.

Бесполезное блуждание по ледяным улицам быстро надоело, и я зашла в первую попавшуюся забегаловку с единственной мыслью — сесть и вытянуть ноги. Неимоверная усталость навалилась на меня совершенно неожиданно, и я ничуть не удивилась холоду, царившему внутри небольшого кафе, куда меня занесло.

Стандартное кафе со стандартными посетителями, но никто ничего не ел и не пил. Люди просто молча сидели и не разговаривали даже между собой. На меня они тоже не обратили никакого внимания. Я села за свободный столик, протянула ноги, коснулась затылком спинки удобного дивана и закрыла глаза. И мне почудилось, что я заснула в собственном сне или в грезах милорда, или в том и другом одновременно — я так и не поняла до конца. Но только в этом сне я встретилась не с милордом…

Она снова пришла ко мне — маленькая девочка, так похожая на меня, с которой я встретилась в мыслях милорда, когда-то поглотивших мое сознание. Тогда она спрашивала меня о моих желаниях, и я не могла освободиться от ощущения, что я сама спрашивала себя о них. Вырвавшись из плена, я оставила ее в душе милорда, а его довела до обморока. И в тот момент я почему-то была уверена, что оставила в его душе частичку самой себя. Снова встретившись с нею в своих снах и в грезах милорда о Ледяном Городе, я вдруг совершенно отчетливо поняла, что именно она убивает милорда. Я убивала его…

— Ты довольна? — Она подошла ко мне и села напротив меня за столиком в морозном и молчаливом кафе. Рядом с нею появилась огромная горячая чашка с расплавленным шоколадом и сливками, и я окончательно поняла, что сплю. В мире милорда не было шоколада, и потому он не мог появиться в его грезах. Я отхлебнула глоток и ощутила себя почти что счастливой. Здесь мне всегда не хватало горячего расплавленного шоколада с корицей и специями.

— Останься со мною! — Мой маленький ангел почти приказал мне по-детски и непосредственно. И мне стало