Болтливый мертвец - Макс Фрай

«Не хочет пользоваться Безмолвной речью, и не надо, Магистры с ней, — думал я. — Но когда Меламори увидит меня, живого и теплого, возможно, она не станет выкидывать меня в окно?.. Черт, мне ведь, в сущности, так мало нужно. Если мы просто попрощаемся по-человечески, договоримся о встрече — не сегодня вечером и не завтра, конечно, а потом, когда этот дурацкий цветок насосется крови и исчезнет… Что ж, у меня появится веская причина позволить будущему наступить!»

Я надеялся, что еще успею застать ее дома. Человеку, который решил уехать, обычно требуется время на сборы, на лихорадочные попытки вспомнить, в какой из бесчисленных шкатулок, разбросанных по всему дому, лежат деньги, на сочинение нескольких сентиментальных записок, которые, несомненно, будут сочтены глупостью, разорваны в клочья и сожжены — на это, к слову сказать, тоже понадобится время.

Разумеется, не все люди тратят время на такие пустяки. Но мне казалось, что я неплохо знаю Меламори. Из совокупности моих обширных знаний о ее привычках следовало, что сейчас она как раз приступает к сочинению последней (или даже предпоследней) прощальной записки, каковую, впрочем, непременно порвет, как уже порвала несколько предыдущих, поскольку в последний момент поймет, что слов, которые ей нужны, не существует в человеческом языке…

Я бросил на стол новенькую сияющую корону и поспешно покинул трактир. Ругал себя на чем свет стоит: «Расселся тут, кретин! Ну почему ты сразу к ней не поехал?»

Удовлетворительного ответа на сей вопрос у меня не было. Просто… Да вот, все пошло наперекосяк, и я никак не мог сообразить, какой край реальности следует выравнивать в первую очередь!

Мне, можно сказать, повезло: я столкнулся с Меламори на пороге ее дома. Она как раз укладывала здоровенную дорожную сумку на заднее сиденье амобилера.

— Ты забыла упаковать меня, милая. Боюсь, тебе понадобится еще одна сумка!

Я старался говорить так, словно бы все у нас в полном порядке и моя прекрасная леди просто собралась в коротенький отпуск. Скажем, на ярмарку в Нумбану, или где там еще положено проветриваться…

— Ты тоже хочешь уехать? Это правда? — недоверчиво спросила Меламори.

Мне показалось, что в ее глазах засветилась надежда. Впрочем, это глупое, но позитивное чувство поспешно покинуло свое временное убежище, и серые глаза Меламори снова стали холодными и тусклыми, как грязные весенние льдинки.

— Очень хочу! — искренне ответил я. — По крайней мере, с тобой. Возможно, это действительно самый лучший выход!

— Не обманывай меня, Макс, — неожиданно сказала она. — Джуффин велел тебе остановить меня, верно? А поскольку ты немного сентиментален и не хочешь применять силу, ты хитришь. Сейчас ты как раз лихорадочно прикидываешь, что лучше: уговорить меня хотя бы на день повременить с отъездом, спрятать меня в пригоршню или сразу шарахнуть своим Смертным шаром…

— Да что с тобой? — опешил я. — С какой стати я стал бы с тобой хитрить? Когда это ты перестала мне доверять?

— А с чего ты взял, будто я когда-то тебе доверяла? — спросила она. — Мне было хорошо с тобой, это правда. Скажу больше: я до сих пор влюблена в тебя… Но любить и доверять — не одно и то же. Я никогда не забывала, что ты за существо, и всегда была настороже… Впрочем, так было даже увлекательнее — пока дело не запахло полным дерьмом! Но теперь я пас. Разбирайтесь со своими паршивыми цветочками без меня, господа колдуны! Я не собираюсь отдавать свою жизнь за сомнительную честь оставаться твоей любовницей на пару дней дольше. Ты хорош, сэр Макс, но не настолько, можешь мне поверить!

Если бы дело происходило несколько лет назад, на этом наш разговор, пожалуй, и закончился бы. Когда я был немного моложе и гораздо глупее, я придавал огромное значение словам, сказанным вслух. Но теперь мне было плевать, из каких слов складывает она свои нелепые фразы. Какая разница? Мое чуткое второе сердце отлично знало, что творится с этой сердитой девочкой. Меламори была настолько напугана, что вообще почти ничего не соображала. Поэтому и старалась как следует на меня рассердиться, а еще лучше — рассердить меня, чтобы затеять ссору. Гнев тем и хорош, что заставляет замолчать все прочие чувства, в том числе и страх…

Я подошел к ней, решительно обнял за плечи. Она сжалась в сердитый комок, как дикий уличный котенок, которого только что принесли в дом и собираются искупать, но потом понемногу расслабилась, потому что я уже давно научился успокаивать людей — не дурацкими уговорами, а массажем в области основания черепа, больше похожим на обыкновенное поглаживание. Через несколько минут мы в обнимку сидели на заднем сиденье амобилера, и ее громоздкая дорожная сумка агрессивно вгрызалась в мое бедро, обещая великолепный синяк, на добрую память.

— Я тебя обидела? — наконец спросила Меламори.

— Нет, — улыбнулся я. — Но надо отдать тебе должное, ты очень старалась!

— Мне страшно, Макс, — тихо сказала она. — Мне так страшно, как еще никогда не было. А ведь не такая уж я трусиха!

— Скорее наоборот, — заверил я ее. — Но у каждого из нас есть шанс встретиться с настоящим страхом. Даже когда начинает казаться, что бояться больше нечего…

— И вот пришла моя очередь, — сердито кивнула она. А потом спросила: — Макс, ты действительно не будешь заставлять меня оставаться в Ехо?

Я помотал головой.

— Ни в коем случае! Скажу тебе больше: если бы ты вдруг решила остаться… Вот тогда мне пришлось бы силой уволочь тебя куда-нибудь подальше!

— Все настолько скверно? — упавшим голосом спросила Меламори.

— А Магистры знают… Скорее скверно, чем хорошо, — неохотно признал я. — Я и сам все думаю: может быть, смыться? Да еще и вместе с тобой — заманчивая перспектива!

— Ну… ладно, давай! — нерешительно согласилась Меламори.

Особого энтузиазма она, впрочем, не проявляла.

Я удивился. Честно говоря, сейчас, когда она немного успокоилась, я ожидал, что мое предложение составить ей компанию будет встречено с восторгом. И — на тебе!

Она поняла мое разочарование и объяснила — смущенно, но вполне решительно:

— Мне кажется, Джуффин тебя не отпустит, Макс. Я знаю, ему очень нужен этот цветок. Мне Шурф сказал, что избранник Пустого Сердца не умирает, а, наоборот, становится таким живым, что нам, дескать, и не снилось… Остальное я додумала сама. Полагаю, ты можешь сделать аналогичные выводы.

— Шурф тебе это сказал?

Я сделал вид, что удивился. Мне не хотелось делиться с Меламори своей информацией. Куда еще ее пугать: и так уже испугалась — дальше некуда!

— И когда он успел? — спросил я. — Я ему уже не раз посылал зов, но он молчит — в точности как ты сегодня полдня молчала.

— Он еще утром мне все сказал. Часа за два до нашего совещания. И настоятельно посоветовал уносить ноги, правда не вдаваясь особо в подробности… — Меламори удивленно посмотрела на меня. — Я думала, что он всех предупредил. Интересно, почему только меня?.. Впрочем, это не мое дело. Наверное, Шурфу виднее, кого предупреждать, а кого — нет.