Давний спор славян. Россия. Польша. Литва - Александр Широкорад

Заговорщикам нужно было знамя, и им стал 47-летний генерал Тадеуш Костюшко (1746–1817), принадлежавший к небогатому старинному дворянскому роду.[184]В 1769 г. он окончил Варшавскую военную школу и был отправлен во Францию «для повышения квалификации». В течение пяти лет он учился в парижской «Есоіе militarite» (заведение наподобие современной военной академии). В 1774 г. Костюшко вернулся на родину, но, будучи человеком бедным, не сумел сделать карьеру и в 1776 г. уехал во Францию, а оттуда в Америку, которая в то время вела Войну за независимость. За боевые заслуги он в 1783 г. получил чин генерала и орден Цинцинната. В 1784 г. он вернулся в Польшу. Летом 1792 г. Костюшко вступил в армию Иосифа Понятовского. 17 июня 1792 г. его отряд был разбит русским генералом Каховским у деревни Дубенки. За неимением других способных генералов Костюшко стал национальным героем уже в 1792 г.

В октябре 1792 г. Костюшко уехал за границу. Приехав в Париж, он обратился к военному министру Лебрену с просьбой о помощи. Лебрен пообещал деньги и участие Турции в случае польского восстания. Обратим внимание: якобинцы пытались помочь польской шляхте!

Посланцы варшавских заговорщиков нашли Костюшко в декабре 1793 г. в Риме. Долго уговаривать его не пришлось.

В начале 1794 г. командовать русским войском в Варшаве был назначен 56-летний генерал-поручик барон Иосиф Игельстром, выходец из немецкой дворянской семьи, жившей в Курляндии. Игельстром был исправным служакой и всегда старательно исполнял чужие приказы, но не способный к самостоятельным действиям. Он долго служил в Польше под началом князя Репнина, но так и не научился разбираться в польских делах.

В довершение всего барон влюбился в одну из первых красавиц Варшавы, графиню Залусскую, урожденную Пиотровичеву. В итоге русский генерал-поручик стал игрушкой в руках польской графини. Сразу замечу, что пани Залусская не страдала избытком польского патриотизма, а использовала Игельстрома для решения своих личных дел. Дошло до того, что барон заставил короля Станислава выполнять прихоти графини. Пани не была лишена здравого смысла и вовремя предостерегла Игельстрома о готовящемся заговоре, но он ей не поверил. Да и как мог генерал-поручик, да еще и немец, поверить бабоньке-сплетнице. На всякий случай он удвоил караулы и велел арестовать нескольких заговорщиков. Но взять удалось лишь Венгерского и Серпинского, остальные были предупреждены и успели скрыться.

Игельстром решил подстраховаться и отправил в Петербург депешу с просьбой послать в Польшу дополнительные силы. Екатерина отправила ему длинное и довольно нудное письмо, суть которого легко передана в словах Суворова: «Бьют не числом, а уменьем». Екатерина писала: «Вы из опытов знаете, что мы почти всегда не столько числом, сколько мужеством и храбростию войск наших побеждали и покоряли наших врагов, почему и почитаем, что найдете достаточным числом войск наших ныне до 10 000 в окружностях Варшавы… к удержанию тишины и повиновения…».

Еще раньше на Гродненском сейме было решено распустить часть польских коронных войск. Некоторые полки были расформированы, а в других уменьшена численность. Офицеры и солдаты, оставшиеся вне службы, стали источником возмущения на местах.

Сигнал к началу восстания подала бригада Мадалинского, стоявшая в Остроленке и подлежавшая расформированию. Получив приказ об этом, Мадалинский отказался его выполнять. Когда генерал Игельстром выслал против него отряд генерала Багреева, Мадалинский выступил с бригадой из Остроленки, перешел прусскую границу и захватил город Солдау. Там хранилось денежное довольствие прусских войск («прусская военная казна»). Прихватив денежки, Мадалинский бросился бежать в Польшу. Перейдя границу, он двинулся к Кракову.

Находившийся в это время в Италии Костюшко, узнав о действиях Мадалинского и об арестах заговорщиков в Варшаве, решил начать восстание, хотя считал его еще не подготовленным, и поспешил в Краков. Весть о приближении Костюшко заставила полковника Лыкошина, командовавшего русскими войсками в Кракове, вывести из города свой отряд.

По прибытии в Краков Костюшко инициаторы восстания собрались в костеле капуцинов и в присутствии большого количества народа торжественно освятили свои сабли. Был составлен акт восстания, а Костюшко провозгласили «наивысшим начальником всех сил народной обороны». Ему были даны неограниченные полномочия диктатора.

Став открыто во главе восстания, Костюшко издал манифест ко всему польскому народу, призывая всех «спешить с оружием под знамена отчизны» и жертвовать на общее благо деньги, припасы, лошадей и другое имущество.

Для подавления мятежа Мадалинского Игельстром выслал отряд генерала Тор масова (5 тысяч человек при 18 пушках). Стремительным маршем Костюшко с отрядом повстанцев, сформированным в Кракове, двинулся на соединение с бригадой Мадалинского. После соединения обоих отрядов Мадалинский признал главенство Костюшко. Поляки заняли сильную позицию близ деревни Рацлавицы и хорошо окопались. У Костюшко было до четырех тысяч бойцов и 12 пушек.

Утром 4 апреля 1794 г. генерал Тормасов атаковал поляков, однако все атаки русских были отбиты, а затем Костюшко сам перешел в наступление и заставил русских отступить; трофеем повстанцев стали все восемнадцать русских пушек.

Эта победа вызвала всеобщее ликование в Польше. Под знамена Костюшко начала стекаться польская молодежь. Окрыленный успехом, он решил идти на Варшаву.

Между тем польские заговорщики в Варшаве и Вильно назначили день восстания на 6 (17) апреля. Ночью с 5 на 6 апреля заговорщики раздавали деньги деклассированным элементам («черни»). Один только Килинский раздал шесть тысяч злотых. Частям коронных войск, дислоцированным в Варшаве, их офицеры объявили, что русские войска ночью нападут на польский арсенал и пороховые склады.

В Варшаве в четыре часа утра 6 апреля отряд королевской конной гвардии внезапно вылетел из казарм и атаковал русский пикет, который стоял с двумя пушками между казармами и железными воротами Саксонского сада. Пикет выстрелил два раза из пушек и отступил перед более сильным противником. Отряд, подрубив колеса у пушек, возвратился в казармы. Затем выехала вся конная гвардия: два эскадрона направились к арсеналу, два — к пороховому складу.

В арсенале восставшие раздавали ружья и палаши всем желающим. В городе началось избиение русских. В живых оставляли лишь офицеров, да и то не всегда.

Король Станислав попытался остановить восстание или по крайней мере сделал вид, что попытался. Он послал приказ своей конной гвардии и уланскому полку немедленно прибыть в королевский дворец. Однако в казармах уже никого не было. СМ. Соловьев писал: «Король сошел вниз, на дворцовый двор, чтобы увериться, тут ли по крайней мере обычные караулы, и запретил им двигаться с места; потом вышел в сопровождении пяти или шести человек посмотреть, что делается на улице, и видит, что вооруженные толпы куда-то бегут. Минут десять спустя раздается шум сзади, король оборачивается: гвардейцы, которые сейчас дали ему слово не трогаться с места, бегут. Король идет к ним навстречу, кричит, машет рукою; солдаты останавливаются; молодой офицер подходит к королю и с клятвами в верности к его величеству объявляет, что они должны идти туда, куда зовет их честь. „Честь и обязанность повелевают вам быть подле меня“, — отвечает король. Но в это самое время слышится выстрел в той стороне, где живет Игельстром, и гвардия бросается туда, так как король едва не был сбит с ног; во дворце не остается ни одного караульного. Час спустя является магистрат с объявлением, что он потерял всякую власть над мещанами, которые разломали оружейные лавки, вооружились и бегут на соединение с войсками. Тут король посылает своего брата к генералу Игельстрому с предложением выйти из города с русскими войсками, чтобы ему, королю, можно было успокоить город, ибо народ и солдаты кричат, что без этого они не перестанут драться. Игельстром отвечает, что принимает предложение. Подождавши час и видя, что Игельстром не трогается и стрельба не перестает, король посылает к Игельстрому старого генерала Бышевского с прежним предложением. Игельстром хотел сначала сам ехать к королю, но когда Бышевский представил ему, что он рискует подвергнуться большим опасностям со стороны народа, то Игельстром посылает племянника своего для переговоров с королем.