Изгоняющий бесов. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

показания первым. Он пытался храбриться, ругаться и даже петь, но ценители подобного поведения в полиции редки.

«Гражданин начальник» без сантиментов дал ему по шее, убрал в сейф под замок его ружьё и мой наган, снял шапку и тёплый форменный бушлат, а потом долго грел руки у батареи, не задавая ни мне, ни Соболеву никаких вопросов. Да всем и так всё было ясно.

Неясно только, как теперь выкручиваться из этой ситуации.

Не в тюрьму же нас отправлять по этапу? И так, лысина Сократова, на Севере живём, вдали от райцентра и благ цивилизации, почти как белые медведи…

— Гражданин Соболев Михаил Николаевич?

— Ах-ха, чё надо, фараон бс… без… бес-пон-то-вый… — попытался было быковать задержанный и мгновенно был сбит с табурета резиновой дубинкой по башке.

— Эй!.. больно же… ментовский беспредел, гады…

— Я ничего не видел, — честно ответил я на выразительный взгляд участкового.

— Потому что не было ничего, — уверенно подтвердил сержант Бельдыев. — Гражданин Соболев, вы готовы давать показания?

В общем, как, наверное, всем уже понятно, этот пьянючий хмырь, размазывая сопли и матерясь, полностью подтвердил свою личную версию произошедшего. Лживую насквозь, всю шитую белыми нитками, но тем не менее озвученную и запротоколированную. Короче, со слов добропорядочного механика, беззащитной жертвы моего жуткого нападения, всё было так…

Ни в чём не повинный и непривлекавшийся законопослушный гражданин Михаил Соболев ещё вчера вечером, а быть может, даже ближе к ночи начал надираться с друзьями, благо самогон у нас не гонит только ленивый. Имена и адреса к проверке прилагаются. К утру из всех четверых собутыльников на ногах стоял только наш механик, как самый упёртый и проспиртованный.

Идея взять чужое ружьё, четыре патрона и пойти мстить отцу Пафнутию за предыдущие обиды показалась ему практически библейской истиной: «Око за око! Помни, Израиль! Ибо по воле моей да наказаны будут грешники!» Ну и далее приблизительными цитатами по всему списку…

Он пошёл искать своего обидчика, очень грозно размахивая двустволкой, но никому не причиняя вреда. Это, кстати, правда. Дойдя на заплетающихся ногах до Воскресенского храма, его, помутневшего, вдруг коснулась светоносная благодать, то есть Михаил Николаевич неожиданно понял, что убивать православного батюшку в сельской церкви не комильфо, боженька такое может не одобрить. И да, своя логика в этом есть, верно?

Пальнув вверх чисто от избытка чувств и нахлынувшего благолепия, он отправился домой к отцу Пафнутию, потому что глас свыше подсказал ему, что во дворе-то как раз расстрелять старого попа очень даже можно. Это ж не в храме, никто не осудит. А уже на нашей территории он успел выпустить в облака второй и третий заряд, когда на грохот выстрелов наконец-то вышел я.

Меня он убивать не собирался, просто хотел попугать веселья ради. Поэтому и попытался разрядить обстановку, «пошутив», что застрелил моего добермана. Типа это же шутка! Сельский юмор! Три ха-ха! Вот умора, как же ловко он надул глупенького монашка-то, а? Не было ведь ничего такого! А тот почему-то драться полез…

Поэтому меня надо срочно в суд отдать за то, что вдруг напал на такого совершенно безобидного, более того, смешливого и добродушного человека, каковым и является он, Михаил Николаевич Соболев. Шах и мат тебе, монашек, брей голову, суши сухари!

Всё это было записано, прочитано и подписано. После чего отчаянного механика пинком под зад выкинули из отделения. Он упирался и требовал вернуть ему взятое напрокат чужое ружьё, но, как я понимаю, это кончилось лишь дополнительными физическими репрессиями со стороны органов.

Разговор со мной тоже был недолгим. Участковый быстро записал мой взгляд на цепь произошедших событий, отложил лист, ответил на чей-то звонок и, обернувшись ко мне, скомкал «показания пострадавшего Соболева», ловко выбросив их в корзину.

— Как же меня всё это достало! Вот говорил же тебе: чего ты тут забыл? — Он сцепил руки на груди, посмотрел в окно и уже официальным тоном продолжил: — Гражданин Фролов, тут с вами хотят встретиться. Отдельной комнаты для свиданий у нас нет, так что общайтесь прямо здесь. Пять минут, я покурю.

Сержант забрал бушлат и вышел. Практически в ту же минуту в служебный кабинет вошла Якутянка. На этот раз она была одета в песцовую шубу до середины бедра, высокие сапоги, тонкую вязаную шапочку и белые перчатки. Её уши и шею по-прежнему украшали крупные алмазы, а бездонные узкие глаза играли насмешливыми искрами.

— Чёрт побери… — вырвалось у меня.

— Помяни нечистого, и он уже тут, — серьёзно подтвердила чертовка, вскинув изящные брови и давая мне возможность подвинуть ей единственный стул.

Я подвинул, вежливость никто не отменял.

— Ты ведь не думал, что я отступлюсь, мой мальчик?

— Наверное, вам не особенно важно, что я думаю.

— А что ты думаешь?

— Что я зачем-то очень нужен вам. Что вряд ли вы намерены, образно выражаясь, «перетащить меня на сторону Тьмы». И что я не боюсь с вами говорить ни как с женщиной, ни как с представителем иной формы жизни. Надеюсь, был внятен и не бестактен?

— О да-а… — Гостья, не снимая перчаток, пару раз хлопнула в ладоши. — Мой разговор с грубиянами никогда не длится больше полуминуты.

— Пьяный механик с ружьём тоже ваша идея?

— Иногда приходится чуточку подтолкнуть события. — Она на минуточку закусила нижнюю губу. — Твоя бородатая нянька сюда не придёт, но поверь, если бы я хотела тебя убить, тот пьяница не промахнулся бы.

— Цель была иная — посмотреть, как бесогон борется со своим же бесом?

— О-о, этой скуки я насмотрелась в избытке. Простая пошаговая задача с целью получить некоторое время разговора наедине.

— Я весь внимание.

— Отлично, поэтому просто слушай и не перебивай. — Якутянка неуловимо быстрым движением сунула руку в сумочку и протянула мне обычный печатный лист, сложенный вчетверо.

— Почитай на досуге. Можешь показать своему драгоценному батюшке или даже той рыжей недотроге в офисе. Но не Дезмо! Ему об этом пока знать не следует. Уверена, чёрное перо ты хранишь в надёжном месте?

Я кивнул и, не читая, сунул бумагу в задний карман джинсов.

— Умный мальчик. Очень приятно, что мы в тебе не ошиблись. Если позволишь, я буду иногда организовывать наши встречи.

— А если не позволю?

Черноволосая красавица обезоруживающе улыбнулась, давая понять, что последняя её фраза была лишь данью вежливости и ответа не требовала, всё равно решать не мне.

— Прощай, Тео, — она встала, — я всегда говорю «прощай», а не «до свидания». Чем меньше у нас будет встреч, тем лучше.

В дверь постучали, раздалось деликатное покашливание участкового.

Якутянка вышла, оставив после