Красная страна - Джо Аберкромби

Он смотрел, как презренный Никомо Коска шагает через пустой зал, позвякивая гнутыми шпорами и не отрывая взгляда от Темпла, и на его напоминающем крысу лице застыла маска мстительной ненависти. Но для начала он подошел к стойке, как же иначе? Схватил бутылку, вытащил пробку и всосал едва ли не четверть содержимого за один раз.

– Значит, он здесь! – прохрипел Старик. – Кукушонок в гнезде! Змея, пригретая на груди!

– Опарыш в навозе, – предложил Темпл.

– Почему бы и нет, если тебе так хочется? Как сказал Вертурио? Не бойся врагов, но бойся друзей! О, это был, несомненно, мудрый человек, не то что я! Я простил тебя! Я простил тебя и что получил взамен? Я надеюсь, вы записываете, Суорбрек? Можете сделать из этого небольшую притчу или, возможно, легенду о искуплении вины и предательстве. – Писатель полез за карандашом, а мрачная улыбка Коски исчезла, и лицо его стало просто мрачным. – Где мое золото, Темпл?

– У меня его нет, – стряпчий поднял пачку бумаги. – Зато есть вот это.

– Для тебя лучше, чтобы это было ценным, – сказал Коска, хватая верхний листок.

В это время сержант Балагур подошел к одному из столов и начал раскладывать фишки на кучки, не обращая ни малейшего внимания на растущее напряжение. Инквизитор Лорсен, войдя, коротко кивнул Димбику. Капитан почтительно вернул поклон и, наслюнив палец, пригладил челку, размышляя – серьезно ли говорил инквизитор о возвращении ему офицерского звания его величеством по возвращении в Адую? Скорее всего, нет, но людям нужны розовые мечты, чтобы цепляться за них. Пусть надежда на вторую попытку, если уж не сама попытка…

– Это – соглашение, – сказал Темпл так громко, что его услышал каждый человек в зале. – Согласно которому Криз переходит в подчинение Империи. Я подозреваю, что его сиятельное императорское величество будет недоволен, обнаружив, что воинское подразделение, находящееся на жалованье у Союза, вторглось на его территорию.

– Я в тебя сейчас так вторгнусь, что ты на всю жизнь запомнишь… – Ладонь Коски непринужденно упала на рукоять меча. – Во имя Ада, где мое золото?

С катастрофической неизбежностью дело устремилось к кровопролитию. Зашелестели отброшенные полы плащей, зудящие пальцы поползли у оружию, клинки зашевелились в ножнах, глаза сузились. Двое из людей Димбика вынули предохранительные клинья на спусковых механизмах арбалетов. Протиральщик стаканов сунул руку под стойку в поисках чего-то обладающего на конце острием, уж в этом Димбик не сомневался. Капитан следил за приготовлениями с нарастающим ужасом и осознанием беспомощности. Он не любил кровь. Солдатом стал исключительно ради красивого мундира. Нашивки, парады, балы…

– Стойте! – воскликнул Лорсен, быстро пересекая зал. Димбик вздохнул с облегчением, увидев, что хоть у кого-то хватило сил вмешаться. – Наставник Пайк сказал предельно ясно – никаких неприятностей с Империей! – Он выхватил бумаги из рук Темпла. – Не хватало, чтобы наш поход, вдобавок к прочим неприятностям, развязал войну!

– Да не обращайте внимания на это очковтирательство! – усмехнулся Коска. – Он врет ради спасения жизни!

– Не в этот раз. – В зале появилась Мэр в сопровождении пары телохранителей, один из которых когда-то лишился глаза, зато приобрел угрожающий вид. – Этот договор заверен избранными представителями горожан Криза и обязателен к исполнению.

– Я считаю его моей лучшей работой. – Если Темпл и врал, то делал это убедительнее, чем обычно. – Документ использует принцип неприкосновенности частных владений, утвержденный при образовании Союза, отсылает к древнему Имперскому закону о самоопределении территорий и полностью соответствует неписаному праву старательских общин. Я уверен – ни один суд не сумеет его оспорить.

– Увы, мой стряпчий покинул службу, подобно облачку под легким ветром, – процедил Коска сквозь зубы. – Если мы начнем оспаривать твое соглашение, то в суде с острыми кромками.

– Бумаги даже не подписаны, – фыркнул Лорсен, бросая соглашение на стол.

– А если бы и были? – Глаза Коски налились кровью. – Разбираясь в законах, Темпл, ты должен понимать, что любые из них должны быть поддержаны правом сильного. А ближайшие войска Империи в неделях пути отсюда.

– О… Они гораздо ближе, чем вам кажется. – Улыбка законника расплылась до ушей.

Внезапно двери распахнулись настежь, и на глазах недоумевающих зрителей в Игорный Храм вошли, топая, солдаты. Имперские войска в позолоченных нагрудниках и поножах. В руках каждого копье с широким наконечником и круглый щит, отмеченный дланью Иувина, пятиконечной молнией и пшеничным снопом, на поясах – короткие мечи. Казалось, они прямиком прошагали из прошлых веков.

– Вот дерьмо… – проворчал Коска.

В окружении этого нежданного почетного караула шагал старик с белой, как снег, коротко подстриженной бородой. Его позолоченный шлем украшал высокий плюмаж. Он шел медленно, сосредоточенно, как бы через боль, но держался исключительно ровно. Не смотрел ни направо, ни налево, будто Коска со своими наемниками, Мэр с ее головорезами, Темпл, Лорсен и все прочие были не более чем тараканами, недостойными его внимания. Держался высокомерно, словно Бог, вынужденный на время опуститься с небес в средоточие человеческой грязи. Люди из Роты Щедрой Руки отодвинулись, не так из-за страха перед легионами Империи, как перед напором мощной ауры несгибаемого старика.

Мэр присела, шурша юбками.

– Легат Сармис, – выдохнула она. – Мы невероятно польщены присутствием вашего превосходительства.

Челюсть Димбика отвисла. Тот самый легат Сармис, который наголову разбил врагов императора в третьем сражении при Дармиуме, а после приказал казнить всех пленных. Тот, кого все в Земном Круге прославляли за блестящие военные успехи и проклинали за чудовищную жестокость. Тот, о ком все думали, что он находится на сотню миль к югу. А вот он пред ними во плоти. Димбик смутно ощущал, что видел где-то раньше это выразительное лицо. Возможно, на монетах.

– Да, вы почтены! – провозгласил старик. – Почтены присутствием в моем лице его сиятельного величества, императора Голтуса Первого.

Пускай тело легата с годами высохло, но его голос с легчайшим имперским произношением оставался колоссальным, возносясь к высоким стропилам, и столь же внушающим страх, как гром на расстоянии вытянутой руки. Колени Димбика, всегда слабевшие в присутствии сильных мира сего, так и норовили подломиться.

– Где документ? – потребовал Сармис.

Мэр выпрямилась и почтительно указала на стол, где Темпл уже приготовил бумаги и перо. Легат закряхтел и с трудом наклонился над столешницей.

– Я подписываю это соглашение от имени Голтуса, поскольку моя рука – рука императора. – С небрежностью, возмутительной в любом другом, он расписался. – Таким образом, дело сделано. Вы теперь стоите на имперской земле и являетесь имперскими подданными под защитой его сиятельного величества! Согретые его милосердием! Подчиненные его законам!

Эхо его голоса еще не стихло, когда легат нахмурился, буто только что заметил наемников. Беспощадный пристальный взгляд, скользнувший по ним и по Димбику, заставил капитана похолодеть.