История Византийской империи. Том 3. Период Македонской династии (867-1057 гг.) - Федор Успенский

Затем Никифора подвергли разнообразным издевательствам и оскорблениям и наконец лишили жизни.

Судьба, конечно, была несправедлива к Никифору Фоке. Смерть его не вызвала в столице никаких потрясений, и на другой день убийца его спокойно занял престол. Между тем так печально окончивший жизнь государь по своим громадным военным дарованиям занимает одно из первых мест в истории Византии. Роковым его несчастием была неспособность найтись в той обстановке, которая не походила на военный лагерь; он хотел всех измерять на свой аршин и ради отвлеченной и, может быть, фиктивной задачи был в состоянии пожертвовать легко дающеюся в руки реальностью. Некоторая двойственность и непоследовательность в характере внешнего поведения Никифора Фоки хорошо подмечена его историком Львом Диаконом. Указав в нем множество достойных всяческих похвал качеств, он заключает (16):

«Многие ставили ему в вину тот недостаток, что он требовал от всех безусловно соблюдения добродетели и не допускал ни малейшего отступления от строгой справедливости. Вследствие этого он был неумолим в отмщении и казался страшным и жестоким по отношению к погрешившим и несносным для тех, кто привык беспечно проводить день за днем. По моему же мнению, если бы при тогдашних благоприятных обстоятельствах, по зависти переменчивой судьбы сей муж не был так неожиданно изъят из жизни, то Ромэйская империя достигла бы такого великого блеска, какого никогда прежде не имела. Промысл же, гнушаясь суровых и чрезмерных замыслов людских, ограничивает их, сокращает и обращает в ничто неисповедимыми, ему ведомыми способами, направляя ко благу ладью жизни».

Хотя новое царствование началось без всяких внутренних потрясений, тем не менее Иоанну Цимисхию на первых же порах предстояло считаться с немалыми затруднениями. Ближайшие его приверженцы, участвовавшие в перевороте, в туже ночь известили население Константинополя, разослав по улицам глашатаев, о вступлении его на царство вместе с сыновьями Романа II, Василием и Константином. В высших классах, можно догадываться, были приготовлены к восшествию на престол Цимисхия, так как в заговоре одно из главных мест занимала сама царица Феофано, а евнух Василий, самое влиятельное при дворе лицо, уже в ночь произведенного Цимисхием переворота приветствовал новое царствование и тем оказал большую услугу преемнику убитого императора. Ранним утром 11 числа декабря Иоанн Цимисхий объявил себя в Большом дворце византийским царем и поручил ведение текущих дел паракимомену Василию, человеку большого административного опыта, искушенному в интриге. Чтобы обеспечить себе спокойствие и сделать безопасными родственников и приверженцев прежнего царя, был принят ряд энергичных мер. Запрещены были сходки с целью обсуждения политических дел [147]; под страхом уголовной ответственности предупреждалась возможность уличных беспорядков и грабежей. Но главное, предстояло предупредить возможность каких-либо действий со стороны брата убитого царя, куропалата Льва и его сыновей. Лев был послан в заточение на остров Лесбос, сыновья его, Никифор и Варда, также подверглись изгнанию. Кроме того, большинство прежних административных чинов было сменено, и на освободившиеся места поставлены приверженцы Цимисхия. Но так как не было предпринято никаких насильственных актов, то можно догадываться, что новый царь имел для себя прочную опору и не простирал далее необходимого меры предосторожности.

Некоторые затруднения ожидали Цимисхия с церковным венчанием. Патриарх Полиевкт, примиряясь с совершившимся фактом, требовал, однако, чтобы до венчания на царство, которое должно было иметь место в церкви св. Софии и совершено самим патриархом, Иоанн Цимисхий удовлетворил церковное правосудие. Именно, к царю предъявлены были некоторые требования, без исполнения коих патриарх не соглашался допустить его в церковь и помазать его на царство: он должен был изгнать из дворца царицу Феофано и назвать виновника убийства царя Никифора. Кроме того, от него требовалось, чтобы объявлены были утратившими силу и значение те законы Никифора, которыми был нанесен ущерб привилегиям Церкви по отношению к замещению епископских мест, и чтобы были восстановлены на местах те епископы, которые лишены были при Ники-форе их кафедр. Как ни было необычно это требование относительно византийского царя, обладавшего громадными средствами воздействия даже и в церковных делах, тем не менее Цимисхий должен был уступить патриарху по всем статьям. Царица Феофано сослана на остров Проти, виновником убийства Никифора назван Лев Валант и присужден к казни, наконец, в патриарший синод были препровождены те новеллы, которыми были нарушены права Церкви, и вместе с тем отменено было их значение. Этими уступками искуплено было преступление Цимисхия, и патриарх не ставил более препятствий к коронованию его в церкви св. Софии. Всего больше поплатилась вдова, августа Феофано: она должна была некоторое время оставаться в тесном заключении на острове Проти и вскоре затем была сослана в отдаленный монастырь в Азии, где и оставалась в безвестности до смерти Иоанна Цимисхия. Хотя в 976 г. она снова была возвращена во дворец, но не играла уже при сыне никакой политической роли.

Чтобы привлечь на свою сторону общественное мнение, новый император щедрой рукой расточал милости и жертвовал большие суммы на благотворительные учреждения. Так, он расширил и одарил богатыми вкладами больницу для прокаженных в Скутари; выдал большое вспомоществование населению Фракии, пострадавшему от неурожаев. Фему Армениак, где он родился, пожаловал освобождением от податей на известный срок; приказал доставить необходимый запас хлеба в столицу и в другие области, нуждавшиеся в продовольствии; при выдаче жалованья сенаторам и разным служилым чинам повысил выдаваемую каждому сумму. Всеми этими мерами Цимисхий привлек к себе расположение населения и мог считать свое положение вполне обеспеченным. В праздник Рождества патриарх разрешил ему доступ в церковь и совершил над ним обряд священного коронования. До какой степени важны были приобретения, сделанные патриархом Полиевктом в смысле ограничения прав светской власти в церковных делах, можно видеть из обстоятельств вскоре затем последовавшего замещения вакантной кафедры Антиохийской и самой Константинопольской за смертию патриарха Полиевкта в начале 970 г. При этом оказались ясно разграниченными сферы влияния светского и духовного авторитетов, и о попытке царя Никифора подчинить императорской власти назначения на епископские кафедры не сохранилось и воспоминания. Иоанн Цимисхий, по словам Льва Диакона (1), провозгласил в этом смысле такие либеральные мысли, которые могли бы быть применены скорей в отношениях Римского папы к западному императору.

«Первою и высшею властью признаю одну, которая привела из небытия в бытие систему видимого и невидимого мира. В сей же жизни и в земной юдоли существуют две власти: духовная и светская, священство и царство [148], одной из них Творец вверил попечение о душах, другой — управление телами, дабы ни одна сторона не потерпела ущерба, но чтобы сохранились без повреждения и в целости».