Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков

сплюнул на тротуар Ханс. На них уже начинали оглядываться прохожие. – И сколько раз тебя предупреждать, не говори по-французски, я все равно его не понимаю. Ну, вставай же! Идем…

Черный друид Форгайл Коэл посмотрел на себя в зеркало и, не выдержав, плюнул. Он явно поспешил, перевоплотившись в первого попавшегося на пути встречного… вернее – встречную. Хотя – а как было не спешить, коли при малейшей заминке могли возникнуть проблемы с отправлением назад тела Дирмунда Заики? Вот и пришлось кидаться на случайных прохожих. Еще бы – друид вовсе не рассчитывал тянуть за собой Велимора – даже обладая волшебным камнем, это было бы трудной задачей. Но вот пришлось, волей-неволей – уж слишком сильно уцепился за него молодой киевский волхв. По-дурацки все получилось… Но ведь получилось же! Они здесь, в том самом мире и на том самом месте, где когда-то друид едва не наказал отступницу Магн. Там, у водопада, он сразился с ее нежданным заступником, оказавшимся Тем, кто может… Что ж, теперь остается найти обоих и ударить! Лишь бы только не подвели Лейв, Истома да Вельвед со своими волхвами. Кстати, Велимора тоже можно будет использовать здесь, но чуть позже, когда понадобится расположение богов, а следовательно – хорошая жертва. Пока же придется действовать самому. Осторожно, не вызывая никаких подозрений. Кажется, этот щенок Ханс уже привык к нему – любезнейшей госпоже Анне-Хансе Херредаг, да не будут смеяться над этим боги.

Внизу, в холле, послышался голос Ханса… Вернулись. Интересно, как там волхв – не умер со страху? Пригладив розовые кудряшки, друид нацепил на лицо улыбку и устроился в кресле перед телевизором.

– Из дорожных происшествий, – замаячил на экране лохматый бородач в голубом пиджаке. – На перекрестке между Скипергад и Янгс-гате двое подростков, перебегая улицу в неположенном месте, едва не угодили под колеса полицейской машины, но отделались легким испугом и профилактической беседой, проведенной инспектором Плеске, самым молодым, но, по утверждению комиссара, подающим надежды сотрудником комиссариата. Кстати, если верить фигурирующим среди полицейского истеблишмента слухам, господин Плеске имеет прямое отношение к неизвестному, не так давно обнаруженному бездыханно лежащим у автобусной остановки на Херренгате и таинственно исчезнувшим из муниципальной клиники. Однако к этому мы еще вернемся, а сейчас репортаж с выставки детских рисунков, недавно организованной местным обществом милосердия.

– Бабуль, а есть что поесть? – сбросив куртку, заглянул в гостиную Ханс. Следующий за ним Велимор почтительно поклонился.

– В холодильнике посмотрите, – ласково улыбнулся друид. Черные пылающие глаза его внимательно осматривали ребят.

– У, в холодильнике я и сам знаю – что, – заныл Ханс. – Суп бы сварила, что ли… – Последнюю фразу он произнес еле слышно, не те еще были отношения. Ничего, придет время…

Пошарив в морозилке, мальчик сунул в микроволновку курицу, оглянулся на топтавшегося на пороге Вэлмора:

– Есть будешь, Вэл? Правда, хорошо мы сегодня играли? Если не забыл, тот, кто на гитаре, это Нильс, а за ударными Стигне, она вообще классная девчонка… Ой, чуть не забыл!

Ханс прибежал в гостиную и уселся на диван рядом с бабулей:

– Бабушка Анна-Ханса, ты случайно жетон от камеры хранения не теряла?

– Не теряла… Жетон… Жетон? Жетон… Ах да, конечно, теряла! Ты что, его нашел?

– Не я, полицейские. Позвони в транспортную компанию, спроси Фриду. Вот телефон. Нашлись наконец твои вещи!

– Вещи? Очень хорошо… – Друид рассеянно покивал головой и неожиданно улыбнулся. – А скажи-ка, отрок, у вас в водопаде случайно никто не тонул? Ну, скажем, осенью или в конце лета?

Ханс вздрогнул и покачал головой:

– Однако, я смотрю, это уже и до Канады дошло. Тонул, конечно, один молодой парень, русский музыкант. Классный, между прочим, ударник! Еле вытащили… он до сих пор в коме.

– В коме?

– Ну да, лежит уже пятый месяц неподвижно, только глазами, говорят, иногда зыркает.

– Ай-ай-ай. Бедный парень! Музыкант, говоришь?

– Ну да, молотила.

– Ах, он еще и моло… молотобоец? Кузнец?

– Сама ты кузнец, бабуля! Говорят тебе – ударник!

– У-дар-ник? И кого же он ударил? А, видно, молотил цепом просо, ударял… да, большая для того сила нужна, хотя не столько и сила, сколько выносливость да разуменье. И хороший же ты парень, Ханс!

Ханс неожиданно засмущался:

– Да ладно…

– А где тот… у-дар-ник сейчас лежит?

– Да недалеко, в клинике доктора Норденшельда! Это знаешь какая клиника? Супер! Но, конечно, и не дешевая… Ой, ничего, что я на «ты»?

– Ничего. Мы ведь с тобой родичи, парень! Расскажи-ка лучше про эту… кли-ни-ку. Там есть стража? Туда, наверное, трудно попасть?

– Стража? – Ханс рассмеялся. – Ну да, конечно, есть, а как же! Охранник Макс, знаешь какой сильный? И в шахматы многим фору даст. А! Никак ты, бабуля, тоже в этой клинике полечиться собралась?! А я-то думаю, и чего ты расспрашиваешь?

– Да-да, полечиться, – почему-то обрадовавшись его словам, закивала бабуся. – Болят старые костушки.

– Полечись, полечись, – улыбнулся Ханс. – А про клинику тебе наш сосед, доктор Арендт, больше бы рассказал, да уехал, вот, на Рождество в Осло. Ой! – Мальчик даже подпрыгнул на мягком диване. – Ведь чуть не забыл – там же Марина работает медсестрой, русская, она и за мной часто присматривает, по поручению общества милосердия. Очень хорошая женщина, добрая, хоть болтают невесть чего про русских.

– Клиника. Марина. Общество ми-ло-сер-дия… – прикрыв глаза, задумчиво повторил друид. – Хорошо бы поближе познакомиться с этой Мариной. И, я думаю, у нас найдется много лишних вещей для общества?

– Да, конечно же! – бурно обрадовался Ханс. – Молодец, бабушка! И как это я, дурак, раньше не догадался? Ведь они – и Марина, и подруга ее, Марта, – все время ко мне приходят, заботятся, опекают. Без них да без друзей что бы и делал?

Ханс вдруг погрустнел, взглянул на висевший на стене портрет в траурной черной рамке. Родители… Уже больше месяца прошло с их смерти, а все никак не привыкнуть.

Кажется, вот сейчас откроется дверь, заглянут по очереди оба. Сначала мама: «Привет, музыкант!», потом отец: «Что, футбол еще не начался?» Ханс вытер локтем набежавшие слезы.

Дверь приоткрылась.

– А, это ты, Вэл. Заходи, сейчас спорт посмотрим. Бабушка, он что, совсем ничего не понимает?

– Совсем-совсем, – друид скорбно поджал губы. – Он не из этого мира.

– Да я уже заметил. А с виду такой приятный парень, вот и Стигне понравился… Слушай! – Ханс хлопнул себя по коленкам. – А ведь тут у нас и еще одна клиника есть, только подальше, за Черным лесом. Психиатрическая! Вот бы Вэлмора там полечить, может, и помогло бы? А, Вэл? Не понимаешь… Я знаю, так бывает, что