Долгий путь в лабиринте - Александр Насибов

Эссен с благодарностью принял сигарету, закурил, мельком оглядел окна гостиной — то, где стояли цветы и лейка, и другое, закрытое.

— Ну? — сказал инспектор, не сводя с него глаз. — Выкладывай, что у тебя есть.

— Первый совет: обязательно возьмите Дробиша живым. Я радист, простой исполнитель. А у него все нити…

— Главарь группы?

Эссен кивнул и сделал несколько быстрых затяжек, подчеркивая, что волнуется, нервничает. Он и впрямь был на пределе, едва сдерживал дрожь в пальцах.

— Что скажешь еще?

— Второй совет: будьте настороже. Дробиш — очень сильный человек: гнет в руках толстые железные прутья, ломает подковы. Однажды на спор поднял лошадь… Понимаете, что он может натворить при аресте?

Крафт откинулся на спинку стула. В его глазах были удивление, тревога. Что-то замышляет сидящий перед, ним человек? Или в самом деле скис, пытается спасти шкуру? Вроде не врет — то, что он сказал о Дробише, согласуется с данными, которыми располагает полиция.

— Зачем ты разболтался? — медленно проговорил он. — Ведь знаешь, что тебя ждет. Жить хочется?.. Выходит, ты не только предатель, но и жалкий трус. Вон уж сколько лет портишь воздух на земле, а все тебе мало!

Агент в берете, слышавший этот разговор, приблизился к раскрытому окну, стал у стены и попытался заглянуть на улицу.

— Назад! — крикнул Крафт. — В это окно он будет смотреть, как только появится, заметит тебя. Стань у другого, загородись портьерой. Дашь мне знать, когда наколешь красавчика!

Эссен глубоко вздохнул, опустил голову на грудь, прикрыл глаза.

Теперь он должен был ждать.

Он слышал, как инспектор скомандовал помощникам пройти в переднюю, освободить запоры на входной двери и при первом же звонке распахнуть ее, ринуться на подпольщика.

Медленно тянулось время. Эссен и Крафт неподвижно сидели на стульях. Агент в берете застыл на своем посту возле окна. В комнате стояла такая тишина, что слышно было, как на улице стучат каблуки редких прохожих.

Наконец часы пробили половину седьмого. Время прихода Дробиша.

Инспектор сидел и смотрел на арестованного. У Эссена голова свешивалась на грудь, руки были безвольно опущены к полу.

— Ну-ка подними голову и взгляни на меня! — распорядился Крафт. И так как старик не пошевелился, прикрикнул: — Не разыгрывай комедию, будто тебе плохо!

Эссен продолжал сидеть в той же позе. Полицейский выругался и злобно пнул его ногой в колено.

Агент, стоявший за портьерой, напрягся, вытянул шею, всматриваясь за окно.

— Шеф, — негромко сказал он. — Вот он идет, шеф!

Эссен вскочил со стула.

Крафт рванулся к нему. Но старик успел схватить со стола свои тяжелые часы-луковицу и швырнуть их в закрытое окно.

Будто выстрел раздался — большое стекло лопнуло, осколки со звоном посыпались на тротуар.

Агент в берете и его коллеги кинулись на улицу. А она уже была полна шумов — слышались возбужденные голоса, кто-то кричал, один за другим раздались несколько пистолетных выстрелов.

Эссен не слышал этого. Первым же ударом Крафт свалил его на пол и продолжал избивать, даже когда старик потерял сознание.

1

К 1 июля 1941 года в войну против СССР на стороне Германии вступили Италия, Финляндия, Венгрия, Румыния.

За первые две недели сражений советским войскам пришлось отступить и отдать врагу значительную территорию, хотя все еще не сдавалась противнику героическая Брестская крепость, мужественно держала трудную оборону военно-морская база на полуострове Ханко… Но уже были оставлены Львов, Рига, некоторые другие города, танковые дивизии вермахта приближались к Ленинграду, торопились к Москве.

Начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер записал в своем дневнике:

«З июля 1941 года, 12-й день войны.

…Отход противника перед фронтом группы армий «Юг» происходит наверняка не по инициативе русского командования, а в результате того, что в ходе продолжительных упорных боев силы противника оказались перемолотыми и большая часть его соединений разбита… Поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней. Конечно, она еще не закончена. Огромная протяженность территории и упорное сопротивление противника, использующего все средства, будут сковывать наши силы еще в течение многих недель».

Эту запись генерал Гальдер сделал по возвращении с совещания у фюрера. Мнения участников совещания свелись к тому, что «война продолжается, но уже выиграна». В заключение выступил Гитлер, сказав, что не видит ничего неожиданного в столь быстром развале военной мощи России. В свое время он предсказал это, сравнив главного противника Германии с колоссом на глиняных ногах. Да, война близка к завершению. После того как будут захвачены и сровнены с землей Москва и Ленинград, предстоит овладеть всей северной Россией, Московским промышленным районом, Донбассом. Цель — отнять у противника индустриальный и военный арсенал и, таким образом, лишить его возможности создать новые вооруженные силы. Что касается Урала, то заводы этого района будут парализованы бомбардировками с воздуха, как только Урал окажется в зоне досягаемости германской авиации.

Сделав паузу, чтобы смочить горло глотком воды, Гитлер продолжал. Пришло время заглянуть вперед. Речь идет об открывающейся перспективе завладеть Донбассом и кавказским нефтяным районом. Для операции на Кавказе потребуются крупные силы, она растянется по времени. Но за нефть стоит заплатить любую цену. Тем более что захват Кавказа позволит оккупировать Иран, оседлать перевалы на ирано-иракской границе для дальнейшего продвижения на Багдад… Генеральному штабу следует, не откладывая, приступить к разработке плана такой операции[52].

Рейнгард Гейдрих тоже присутствовал на этом совещании. Он вернулся в свою резиденцию в самом хорошем настроении, наскоро просмотрел вечернюю почту — время близилось к одиннадцати ночи, он порядком устал и торопился домой.

Телефонный звонок нарушил эти планы. Начальник гестапо (IV управление РСХА) Генрих Мюллер просил разрешения явиться для важного сообщения.

Гейдрих мельком взглянул на часы.

— Что у вас стряслось? — недовольно сказал он.

— Полагаю, дело не терпит отлагательства.

Мюллер явился спустя десять минут. Он рассказал, как был выслежен и арестован Эссен, сообщил о найденной у него на квартире радиостанции и о том, как радист изловчился и предупредил второго подпольщика о засаде. Этот человек успел заскочить в кафе, находящееся близ дома Эссена, и забаррикадироваться на кухне. Отстреливаясь, сжег на газовой плите какие-то бумаги, которые, очевидно, хотел передать своему коллеге. В конце концов он был убит в перестрелке.