Долгий путь в лабиринте - Александр Насибов

— Почему отказались взять передатчик?

— Во-первых, продемонстрировала свою осторожность, значит, и надежность. Ведь до самого последнего времени они не исключали, что я двойник. А внедренный к ним советский разведчик при обратной заброске не побоялся бы взять с собой любой груз… И второе. Для доставки радиостанции они будут вынуждены использовать какие-то каналы связи. Значит, возникнет возможность проследить эти каналы.

— Что там происходит? Какие новости?

Саша поняла: Агамиров интересовался положением дел в Германии.

— Хорошего мало… Один из тех, кто готовил меня, некий гауптштурмфюрер Бергер, как-то рассказал: в Берлине на Унтер ден Линден есть известное фотоателье Гофмана… Это старый нацист, имеет монополию на фотопортреты персоны фюрера. Так вот, Гофман взял за правило вывешивать географические карты на одной из витрин своего ателье. Бергер рассказал: месяца за два до оккупации Чехословакии Гофман выставил карту этой страны. Потом на витрине красовались карты Голландии, Бельгии, Дании, Норвегии, Франции…

— Сейчас висит карта Советского Союза?

— Да.

— А вот посмотрите это. — Агамиров достал из кармана компактную книжку в коричневом коленкоровом переплете. — Вчера получил. Доставили из Германии через Ближний Восток… Утверждают, что отпечатано недавно, массовым тиражом. Заказчик — вермахт.

И он передал книжку Саше.

Это был экземпляр русско-немецкого разговорника — фразы на русском языке были напечатаны латинскими буквами:

«Ты коммунист?»

«Как зовут секретаря райкома?»

«Где председатель колхоза?»

«Буду стрелять!»

«Сдавайся!»

— Любопытно, — сказала Саша, возвращая разговорник. — А мы им нефть поставляем, зерно, лес. Вот какая ситуация. Воистину неисповедимы дела твои, Господи!..

Еще утром было тепло и тихо. Теперь же холодный порывистый ветер гнал по небу низкие тучи, швырял в лица прохожим пригоршни колючего песка, мелкую ракушку, камешки.

— Будет снег, — сказал Агамиров. — Ничего не поделаешь, март на дворе. На Апшероне всегда так: март обязательно показывает характер. Всю зиму может быть спокойно, даже солнечно. А в марте зима, будто спохватившись, спешит напоследок насолить людям. Ветер, снег, сумасшедшая метель — вот что такое апшеронский март!

— Куда мы едем?

— Хочу, чтобы вы сегодня же повидались с Эрикой Хоссбах.

— Едем к ней домой?

— Туда позже. Скажем, завтра. Предварительно надо кое-что подготовить: не исключено, что за домом наблюдают…

Машина остановилась у неприметного здания в нагорной части города. Агамиров помог Саше выйти, скользнул взглядом по улице. В конце ее стоял автомобиль.

— Очень хорошо, — сказал Агамиров, — нас уже ждут.

Они вошли в подъезд. Агамиров сунул ключ в замок, отпер дверь. За ней стоял мужчина в пальто, с кепкой в руках.

— Идите в машину, — сказал ему полковник. — Подождете женщину и отвезете ее домой.

Сотрудник вышел.

Увидев Эрику, Саша тотчас вспомнила слова Кузьмича: «Очень большие глаза. Выражение такое, будто она только что плакала. Даже когда смеется…»

— Вот вы и встретились, — сказал Агамиров. Он кивнул Эрике, посмотрел на Сашу: — Беседуйте, а я пойду покурить на кухню.

— Я вас сразу узнала, — сказала Саша. — Здравствуйте, Эрика!

Немка кивнула. Она сидела, опустив голову, и глядела на свою сумочку, которую держала на коленях.

— Лет двадцать назад мне пришлось действовать против бандитов, — продолжала Саша. — Я проникла к ним под видом подруги сестры одного из главарей.

— Теперь история повторилась? — Эрика усмехнулась, достала из сумочки коробку «Казбека».

Закурили.

— Странно, — сказала Саша. — Я знаю, вы горячо любите Германию. Но вот только что оттуда приехал человек, и вы не спешите расспросить его…

— О чем спрашивать? Сейчас во всем мире слово «немец» звучит как оскорбление. — Эрика тяжело вздохнула. — Разве не так?

— Может, и так. Но у обывателей. Могу сказать: если мне кое-что удалось сделать в Германии, то это потому, что помогли немцы — настоящие патриоты. К счастью, есть и вторая Германия, неподвластная Гитлеру.

— Неужели она существует?

Саша кивнула.

Они впервые посмотрели друг другу в глаза.

— Я сделаю все, что нужно, — сказала Эрика. — Можете на меня положиться. Ведь это работа и для «той» Германии, правда?

Саша снова кивнула.

Вошел Агамиров, уселся в углу комнаты.

— Вы как раз кстати, — сказала ему Саша. Она положила на стол широкую плоскую пудреницу. — Сейчас я вручу Эрике этот сувенир Теодора Тилле.

— Осторожно! — негромко сказал Агамиров.

Саша посмотрела на Эрику.

— Кстати, до самого последнего времени Тилле скрывал, что вы его родственница. Посвятил меня в эту тайну лишь перед отлетом сюда.

— А вы все уже знали?

— Конечно… — Саша прикоснулась к пудренице. — Это контейнер. Внутри спрятана бумага. Стоит сдавить крышки — и бумага будет немедленно уничтожена. — Она усмехнулась. — Но теперь, когда миновала опасность, что пудреница окажется у чекистов, мы аккуратно вскроем контейнер.

Пудреница была разъята на части. В ней оказалось двойное дно, под ним — многократно сложенный тонкий бумажный лист.

Эрика прочитала письмо, передала его Саше. Та тоже просмотрела послание Тилле.

— Логично, — сказала она. — Сперва поклоны и приветы: любящий брат тоскует по кузине, надеется на скорую встречу. Потом деловая часть, где речь идет о поджогах и взрывах… Ну что же, ему не откажешь в логике. Вы — немка по крови, следовательно, должны быть влюблены в фюрера. Вашего супруга всю жизнь третируют большевики. Таким образом, он тоже на стороне нацистов. Что до меня, то я — особа с этакой авантюрной жилкой в характере. Скомпрометирована, осуждена на смерть, насиделась в подвалах СД, после чего завербована и направлена сюда. А чтобы не выкинула какой-нибудь фокус, нацисты взяли заложником моего мужа, которого — они знают! — я очень люблю… Можно ли было найти лучших кандидатов для ядра диверсионно-разведывательной группы в нефтяном центре Советского Союза!..

Эрика молчала. Агамиров пересел поближе к ней.

— Вижу, вам еще не все понятно… Мы организуем такую группу, она создаст видимость активной работы. Если понадобится, будет проведена имитация диверсионных актов на промыслах и заводах — это не самое трудное, Куда сложнее сделать так, чтобы противник поверил, что по советской нефтяной промышленности наносятся ощутимые удары. Тогда можно надеяться, что секретные службы нацистов не станут спешить с созданием других групп в нашем городе…