Братство: Опалённый - Алексей Рудаков

— Страшно не количество, — упрямо мотнул головой Док: — Страшен системный подход. И ещё — дверь вон там, — показал он рукой на дальнюю стенку: — Видишь? Посмотри, что за ней.

— И что там? — Распахнув высокую створку, Сэм просунул голову внутрь.

Длинная, второго конца он разглядеть не сумел, цепь, натянутая под потолком, свешивала вниз металлические тросы, заканчивавшиеся крюками для мяса.

И крюки, и тросы были заляпаны темными пятнами, а внизу, под ними, пол был покрыт спёкшейся бурой коркой — запах, волной обдавший его, стоило только Сэму сделать несколько шагов внутрь, исключал любое другое толкование — это была кровь.

— Эээ… — Прикрыв лицо руками, Люциус поспешно выскочил наружу, захлопнув за собой дверь.

— Убедился? — В руке Жвалга снова появился знакомый пузырёк: — Прими, нервы беречь надо.

— Не понимаю, — оттолкнув его руку, Сэм вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, привалившись к стене точно под знаком «Курение запрещено»: — Зачем так-то? Словно со скотом.

— Не словно, а именно — как со скотом, — отогнав рукой облако дыма, Док отошёл в сторонку и нагнувшись, вытащил из-под стола контейнер для мусора: — Взгляни, — поманил он к себе Люциуса: — Если что — туда и… Не страшно.

Внутри, ящик был полон на три четверти, Сэм разглядел какие-то заскорузлые, заляпанные чем-то бурым, пластиковые обрывки.

— Это скотч.

— Скотч?

— Да, Сэм. Именно он. Клейкая лента — самая дешёвая. Если ты не понял — ей руки-ноги жертв стягивали. И рты тоже. Видишь? — Выудив из контейнера особо длинный кусок ленты, он продемонстрировал товарищу её, покрытую волосам, поверхность. Светлые и длинные пряди однозначно говорили, что их владелица прежде была женщиной или девушкой, заботливо растившей свою гриву.

— Убери, — отвернувшись, Сэм глубоко вдохнул, пытаясь отогнать вернувшуюся тошноту и Жвалг, несомненно заметивший это, заботливо подтолкнул к нему ящик.

— В него давай. Чего грязь разводить.

— Нет… — Переборов ощущения, Сэм отрицательно мотнул головой: — Да, Док. Теперь понимаю ребят. Фуууххх… Это всё?

— Всё. Мало? Так я добавлю! — Воскликнул он, выплескивая свою злость на Люциуса: — Я не нашёл здесь ни одного обезболивающего. Ни одного! Ты понимаешь, что это значит?

— Что?

— Их наживую вскрывали! Я не представляю, какой шок людям приходилось терпеть.

Сдержавшись — ему очень хотелось напомнить Доку, кто стоял, вернее сейчас уже стоял, за всем этим он медленно кивнул, с дрожью представляя через что пришлось пройти тем, чьи черепа с короткими хвостами позвонков, сейчас плавали в капсулах.

— Пошли отсюда, — обведя взглядом помещение запоминая детали, информация, даже такая, лишней никогда не будет он двинулся к выходу, но, спустя всего пару шагов замер и, развернувшись на месте двинулся назад, сопровождаемый полным удивления взглядом товарища.

— Сюда заходили? Что там? — показал он на неприметную, как и шкафы сливавшуюся со стеной, дверь.

— Эээ… Нет. Нам и первой хватило. Пошли отсюда.

— Осмотрим, — потянул Сэм на себя створку: — Раз уж мы здесь — надо до конца пройти.

Помещение, открывшееся им по ту сторону проёма, более всего напоминало лабораторию безумного учёного, к счастью для замерших на пороге гостей, избравшего своей стезёй не биологию а электронику. Лабораторные столы, шкафы, пол и даже стулья были заставлены различными блоками — полуразобранными и целыми, гирляндами проводов и непонятными приборами с качавшимися на их экранах стрелочками, да перемигивавшимися лампочками.

Самого гения Сэм, поначалу, не заметил, увлекшись разглядыванием чего-то массивного, скрытого наброшенным поверх брезентом и занимавшим почти треть помещения. Понять — по очертаниям, что именно скрывает ткань было решительно невозможно и он строил догадки, пока толчок локтя дока не прервал это увлекательное занятие.

— Смотри, — прошептал Жвалг, убедившись, что завладел вниманием Люциуса, потиравшего бок — толчок оказался болезненным: — Допросим? — Показал он на откинувшуюся в кресле фигуру монаха, облачённого в серую, сливавшуюся с окружающей обстановкой, рясу.

— Обязательно, — кивнув, Сэм двинулся вперёд, внимательно глядя себе под ноги — гробануться, зацепившись за пук проводов или наступив на плату, желания не было никакого.

— Кхм-кхм… — Сложив руки на груди и придав лицу скучающе-брезгливое выражение, он громко и многозначительно откашлялся.

Нулевой эффект — монах так и продолжал полулежать в кресле рассматривая усеянную микросхемами плату.

— Кхе-кхе! — Уже гораздо громче попытался привлечь его внимание представитель отдела внутренних расследований.

Без изменений.

Хотя нет — монах сел и, отложив в сторону плату, взял со стола пачку бумаг, принявшись медленно перелистывать листы в поисках нужного ему участка.

— Брат мой! — Не сдерживая себя более, рявкнул Сэм во всё горло: — Вы что? Оглохли?!

— Спрашивать у глухого — а не оглох ли он, как-то глупо, не находишь? — Усмехнулся Док и, подойдя к всё ещё копавшемуся в бумагах монаху, положил руку на его плечо.

Потревоженный его прикосновением брат не вздрогнул и не подпрыгнул до потолка, как того ожидал Люциус. Наоборот — спокойно отложив бумаги он развернулся в кресле и, внимательно посмотрев на Жвалга с Сэмом, вопросительно склонил голову набок.

— Ты меня слышишь, брат? — Помогая себе руками и растягивая рот чрезмерной артикуляцией, громко и отчётливо проговорил Док.

— СЕКУНДОЧКУ! — Голос монаха оказался неожиданно громким. Подняв руки к ушам, он вытащил пару беруш и, отложив их на стол, виновато развёл руками, выбираясь из кресла: — Прошу меня простить, братья. Там порой, — показал он глазами на дверь, через которую они зашли: — Так шумно бывает — работать невозможно. Крики, плач, бррр… Вот и приходится… Слушаю вас.

— Нет, брат. Это мы тебя слушаем. — Подошёл к нему Сэм.

— Меня? — Оказавшийся неожиданно низеньким монах, над которым Люциус возвышался как штурмовая башня над деревенским частоколом, даже прижал руки к груди от удивления.

— Меня? — Повторил он, задирая голову вверх, отчего его капюшон откинулся, обнажая крупную лысину: — А меня-то — чего?! Вы, вообще — кто?!

— Кто я?! — Немало озадаченный таким вопросом, он даже оглянулся назад, словно там стояло ещё несколько инквизиторов.

— Да-да, вы! — с вызовом произнес монах и, вытащив из внутреннего кармана очки в тонкой черной оправе, водрузил их себе на нос: — Да-с, брат мой по вере, вы! Я, понимаете ли, сижу, работаю и тут вы! Вламываетесь! Нарушаете процесс мысли. А по какому, собственно, праву? — Сложив руки на груди он с вызовом посмотрел на Люциуса.

— Вас разве не предупреждали? — добавив к своей гримасе черты легкого удивления, вернул он вопрошавшему его же взгляд: — Епископ Маркорий, или игумен… эээ… забыл его имя… Борко, Борхо… Не важно. Он тебя, брат, что — не уведомил о моей инспекции?!