Хозяин Пророчества - Николай Бородин

Альтемир тряхнул головой, словно отгоняя наваждение:

— Вот и угораздило же меня… Это что, вообще никогда не закончится?!

Сетэль странно поглядела на человека и слегка раздраженно пожала плечами:

— Я таких способов не знаю. Хотя, разумеется, всегда остается смерть.

— О боже! И почему вообще ты выбрала меня? Если я правильно услышал, вы, демоны, покровительствуете чему-то. Но я что-то не помню за собой талантов к искусствам…

— У тебя есть такой талант. — Демонесса воспользовалась случаем и сама перебила доселе бесцеремонного, а ныне рассеянного паладина. — Очень редкий. Твой разум. Пока что твой дар проявляется в том, как ты планируешь битвы и тут, думаю, никто мне не возразит. Но ты можешь подняться гораздо, гораздо выше этого. Под мудрым руководством, разумеется.

Альтемир обратил ошарашенный взор на Снора в поисках поддержки, но тот, усмехнувшись, ничем не помог:

— А что, может, девочка и права. В наших тоннелях у тебя неплохо получалось все планировать. Правда, потом тебя вечно приходилось удерживать от желания расшибить себе башку о стенку, но ничто не дается легко.

Остаток дня прошел сумбурно. За два часа до заката прибыло три десятка собранных Цейтором демонов, которым в этой битве выпала честь изображать Алую Армию. Вместе с ними появилась и делегация благодарных горожан, принесших Сетэли заверения в своей полной и безоговорочной поддержке, и также, что было куда приятнее и важнее, доставивших несколько корзин со свежим продовольствием. Альтемир и тут остался верен себе, взяв только ковригу хлеба и немного овощей. От местного острого сыра он отказался, назвав его вонючим и вдобавок в точности повторив, пусть даже не понимая смысла, то странное слово, которое произнес отец Сетэли при первом знакомстве. Демонесса в ответ покраснела не менее густо, чем в первый раз, и отвесила ошеломленному паладину подзатыльник, назвав его дураком и велев не ругаться во всеуслышание. Снор на пару с изображающим Кьяра гномом тихонько хихикали, Ширш не отставал.

Также девушка, посоветовавшись с Альтемиром, внесла некоторые изменения в первоначальный план, разделив все силы на две части и отправив десяток во главе с Цейтором на восток, в рощицу на ближайшем холме, мотивировав это тем, что в каждой хорошей битве необходим засадный полк. Демон, если и был удивлен этим приказом, виду не подал, а Сетэль, выждав, когда он займет свою позицию в безопасном отдалении, тихонько шепнула паладину:

— Это для гарантии, что наши с тобой обходные маневры останутся тайной. Все-таки мало ли что с ним могло случиться за время моего отсутствия.

Альтемир, поразмыслив над своими давешними подозрениями, согласился, что подобный ход не лишен разумности, и отправился инструктировать собственных солдат и гномов. Десятники обоих отрядов, как наиболее внушающие доверие, получили наказ следить за союзными демонами в оба, а простым бойцам было приказано проверять оружие и доспехи, выбрать себе наиболее удобные позиции и готовиться к бою. Удостоверившись, что подгорные воители получили примерно такие же указания, Альтемир еще раз окинул поле грядущего сражения взглядом и двинулся к горам, чтобы как можно скорее выбрать себе удобную позицию — солнце уже садилось, и времени оставалось все меньше.

Феникс, и не подозревая, что рядом затаился Кьяр со своим наугом наготове, опустился на постамент рядом с двумя громадными статуями (даже он сам при своих впечатляющих размерах доставал изваяниям только до плеч), скользнул по ним взглядом и, оглядываясь на закат за своей спиной, подточил когти о камень.

Когда же птица вновь повернула голову на восток, следя взглядом за крохотной группкой своих сторонников, монумент, изображавший мужчину, уже падал прямо на нее. Феникс едва успел скакнуть вперед, уходя из-под массы рушащегося камня, и мысленно проклясть нерадивых строителей и прогнившие крепления, как каменная женщина, придя в движение, сделала уже вполне осознанный выпад, ухватив тварь за горло.

Птица, даром что испытав едва ли не сильнейшее изумление в своей жизни, среагировала мгновенно, направив на взбесившуюся скульптуру поток пламени, который должен был превратить гранит в невесомый пепел, но на камень, как теперь уже даже фениксу стало очевидно, было наложено мощное заклятие. Кьяр в безопасном укрытии, обливаясь потом от натуги — в конце концов, ему еще никогда не приходилось двигать громадные статуи! — широко ухмыльнулся несуществующей аудитории и заставил изваяние сжать хватку.

Огненный монстр, захрипев, врезал по врагу уже всерьез, но на счастье наугера, враг был все-таки слишком ошарашен, чтобы сообразить, что искать следует кукловода. И потому мощный удар крылом, которым можно было стереть средних размеров гору, пришелся по голове каменной скульптуры. Та охотно разлетелась в мелкую крошку, но на боеспособности статуи это никак не отразилось: женщина подняла вторую руку и ребром ладони отсекла все, что торчало у нее из кулака.

С протяжным воплем феникс испустил дух, осыпаясь вниз облаком праха, который тут же начал окутываться пламенем, чтобы дать жизнь новой, маленькой, но быстрой и злобной птице. Наугер, в планы которого это ни в коем случае не входило, выдохнул и рискнул привести в действие свой экстренный план и попросту разорвал магическую связь, которая удерживала статую в вертикальном положении.

Изваяние, лишившись поддержки, облегченно ответило на зов притяжения и устремилось вниз со всевозрастающей скоростью, метясь прямо в возрождающегося феникса. Тварь, которой все-таки требовалось какое-то время для перерождения, отчаянно затрепыхалась, пытаясь ускорить процесс. Но добилась лишь того, что восстановила целиком голову, держащуюся на тонком пламенном скелете. Крылья, не обросшие бахромой огненных перьев, не могли поднять птицу в воздух, а ненадежные лапки оказались слишком медлительными, чтобы унести тело в сторону, тем более что Кьяр был готов при необходимости направить падение каменной глыбы в нужную сторону.

С жутким грохотом, почти заглушившим предсмертные вопли феникса, гранитная статуя успокоилась в виде внушительного холма булыжников. Наугер придирчиво осмотрел и прощупал завал на предмет нежелательной жизни. И, заметив, как ему показалось, несколько пробивающихся из глубины слабых солнечных лучиков, поскорее навалил сверху еще и обломки второй статуи. Под завалом что-то полузадушенно крякнуло, осыпь выпустила облако черного дыма и осела, а Кьяр, крайне внимательно изучив место боевой славы, наконец-то облегченно вздохнул и присел на откатившийся валун, чтобы перевести дух. Затем подозрительно огляделся по сторонам, крайне осторожно вытащил пузатую баклажку с неприкосновенным запасом черного подгорного эля и, открутив пробку, вдохнул аромат всей грудью и только потом сделал хороший глоток.

В какой-то степени фениксу даже повезло — он не увидел, во что превратили поле основного сражения Сетэль и Альтемир, разыгравшие задуманный план как по нотам. Демоны, прибывшие из Барлена, также разделились на два отряда. Один, оставив огненных дракончиков за уступом, выбрался оттуда с большим шумом и помпой, сразу сотворив сплошную огненную волну прислужников и отправив ее в бой. Несколько самых мелких тварей добрались до реки и жертвенно сиганули прямо туда, поднимая облака пара, начисто заволокшего все у подножия холма. Впрочем, защитникам надо было заботиться только о единственной переправе, а где она находится, все они знали наизусть. Поэтому уже через несколько мгновений туман расцветился размытыми огнями всех оттенков красного, а окрестности огласились ревом и грохотом от столкновений огненных махин.