Эпидемия стерильности. Новый подход к пониманию аллергических и аутоиммунных заболеваний - Мойзес Веласкес-Манофф

Начнем с того, что Аглиетти так не считает. Он утверждает, что, во-первых, в Белизе Лоуренс явно не понимал, что представляет собой жизненный цикл паразита, а во-вторых, анкилостомный зуд, похоже, стал для него неожиданностью. По мнению Аглиетти, это доказательство того, что Лоуренс никогда прежде не имел дела с этим гельминтом.

Очевидно, что между бывшими партнерами нет особой привязанности, поэтому к словам Аглиетти следует относиться с осторожностью. Однако в истории Лоуренса есть и другие неувязки. Он утверждает, что после поездки в Камерун вырастил личинки и создал колонию из яиц, которые выделил сам. Однако во время нашей последней беседы он проговорился, что на самом деле не знал, что получил в Камеруне — может, это вообще был Necator americanus.

Кроме того, Лоуренс утверждает, что избавился от гельминтов еще до того, как получил гельминта для замены. Аглиетти только что приземлился в Перу, когда Лоуренс сообщил ему, что избавился от африканских гельминтов. Лоуренс рассказывал мне, будто был убежден в том, что Аглиетти вернется с нужным видом гельминтов, поэтому и избавился от гельминтов раньше срока. Однако это объяснение кажется притянутым за уши. Вы едете на край света, топчетесь босыми ногами по отхожему месту, добиваетесь того, чтобы ваша мучительная болезнь начала отступать, а затем походя избавляетесь от лечебного средства еще до того, как нашли замену? А между тем у вас вообще все это время мог быть правильный вид гельминтов?

Ни одно из этих наблюдений нельзя считать обвинительным приговором. Только Лоуренс знает, сфабрикован ли его основополагающий миф. С определенной точки зрения это даже не имеет значения. Сейчас у него есть гельминты. И если оставить в стороне его самомнение и бахвальство, в одном он прав. Люди страдают от тяжелых болезней. Возможно, они на пороге смерти. Современная медицина может предложить разные варианты, от малоэффективных и ужасных до полного отсутствия какого бы то ни было метода лечения. При условии, что вы получите обещанный результат, анкилостома, поступившая из подпольных источников, может стать самым разумным выбором. А гельминты Лоуренса и Аглиетти для некоторых людей действительно сотворили чудо.

Познакомьтесь с Гербертом Смитом. У него хрупкое телосложение, широкий лоб, каштановые волосы и очки. Ему поставили диагноз «болезнь Крона» в возрасте 16 лет. Сейчас ему за тридцать. Когда в 1999 году у Герберта образовалась перфорирующая язва, ему удалили часть кишечника. Через два с половиной года ему снова сделали операцию, на этот раз в связи с непроходимостью кишечника. «Это происходило в буквальном смысле как по расписанию», — сказал мне Герберт однажды вечером в кафе на Манхэттене. Каждый раз хирурги удаляли несколько сантиметров кишечника — и болезнь Крона отступала, но через год возвращалась. Во время самых тяжелых приступов болезни у Герберта выделялась черная полупереваренная кровь.

Герберт начал принимать иммуносупрессант хумира, который ему помог. Однако его знакомый, который также принимал хумиру, умер от лимфомы — этот препарат повышает вероятность ее развития. Герберт использовал преднизон, но из-за этого лекарства у него появились перепады настроения и бессонница.

Затем Герберт узнал о работе Уэйнстока, собрал деньги и купил в Ovamed яйца свиного власоглава, которые стоили тогда 5500 долларов за трехмесячную дозу. Это лечение помогло, но оно было слишком дорогостоящим для длительного применения. Герберт нашел в интернете историю о Лоуренсе и присоединился к его группе в Yahoo. После трех месяцев наблюдений он «сделал решительный шаг». Весной 2010 года во время деловой поездки за границу Герберт заразил себя тридцатью пятью личинками анкилостомы. Никаких побочных эффектов. Никакой боли. Он сократил прием хумиры. Все было хорошо. Никаких обострений. Через пять месяцев Герберт добавил власоглава. Некоторое время спустя он понял, что у него прошла аллергия на многие пищевые продукты, в том числе на вишню, груши, сливы и абрикосы. Однажды Герберт отправился на рынок, купил авокадо (еще один продукт, из-за которого у него отекало горло) и съел его. Ничего не произошло. Он полностью прекратил прием хумиры.

«Я чувствовал себя прекрасно, — говорит Герберт. — В это просто трудно поверить».

Герберт попросил меня не использовать его настоящее имя. Его беспокоило, что, если бы люди узнали о присутствии анкилостомы в его организме, это могло бы негативно сказаться на его личной жизни или на работе. К моменту нашей встречи у него уже целый год была ремиссия. Врач Герберта Моше Рубин, заведующий отделением гастроэнтерологии нью-йоркской больницы в Квинсе, подтвердил этот факт. Он сказал, что не может рекомендовать этот метод лечения, но не может также отрицать факт спонтанной ремиссии. По словам Рубина, он сделал Герберту эндоскопию и обнаружил, что болезнь находится в латентном состоянии. «Это похоже на ремиссию», — сказал он.

Первая псориазная бляшка появилась у Джоша в одиннадцать лет. Со временем она исчезла, но примерно в двадцатилетнем возрасте у линии роста волос появилась новая бляшка, а затем еще одна, на груди. На этот раз, хотя бляшки то появлялись, то исчезали, общая тенденция указывала на развитие тяжелой формы псориаза. Джон пробовал стероидные мази для наружного применения, но они оказались недостаточно эффективными. Он был не против принимать более сильные препараты, но его страховая компания, относившая псориаз к числу косметических заболеваний, не покрывала расходы на новые лекарственные препараты, такие как энбрел. На коже Джоша образовались глубокие трещины. Ему, уже отцу двоих детей, стало трудно двигаться. На протяжении нескольких лет помогала терапия ультрафиолетовым облучением, однако этот метод со временем теряет свою эффективность, что произошло и с Джошем. Затем воспаленные чешуйчатые бляшки покрыли весь торс и руки Джоша; по его словам, это было «отвратительное, безобразное зрелище». Непроходящая боль мешала Джошу спать. Ночью он не мог поворачиваться в постели. Впервые в жизни Джош начал задумываться (пусть даже мимолетно) о самоубийстве. «Я не функционировал как нормальный человек», — вспоминает он.

Джош услышал о Джаспере Лоуренсе в программе Radiolab[625]. Он начал искать информацию в интернете и нашел ссылку на предприятие по «лечению глистами» Гарина Аглиетти, которое находилось в Тихуане. Они поговорили по телефону. «Я думал, он скажет: “Мы опробовали этот метод с несколькими людьми, страдающими псориазом, и он оказался эффективным”», — говорит Джош. Однако вместо этого он услышал следующее: «Я сам так лечился. Но помимо этого случая вы будете первым». Откровенность Аглиетти подкупила Джоша. Он полетел в Сан-Диего, встретился с Аглиетти, пересек границу, сел в машину и был готов к тому, что проснется без одной почки. Вместо этого в октябре 2010 года он получил 25 личинок анкилостомы. Почти сразу же после этого его кожа «показалась немного менее воспаленной». Во время полета домой его охватило непривычное чувство эйфории. «Мне хотелось вскочить и сделать “колесо”», — говорит Джош. (Другие люди также рассказывали о таком состояние эйфории под воздействием анкилостомы. Возможно, это связано с прекращением депрессии, возникающей при посредничестве воспаления?) После нескольких рецидивов к апрелю псориаз почти полностью исчез. Джош впервые за многие годы начал носить шорты. «Моя жена в полном восторге», — сообщил он.