Крик новорожденных - Джеймс Баркли

— Джеред действует наперекор ей? — Васселис остановился.

— Он опасается за Конкорд. Вы знаете его тревогу по поводу исхода войны. Он думает только о благе Конкорда, и хотя казначей любит Адвоката, но служит он Конкорду и всем народам, которые в него входят.

— А ты, капитан Арков? Кому предан ты?

— Я предан истине и справедливости и желаю единства Конкорда. — Арков откашлялся. — В данном случае я солидарен с казначеем.

Чувство облегчения захлестнуло Васселиса.

— Ты не пожалеешь об этом, друг мой.

— Я мучительно обдумывал это, маршал. Я состою в дворцовой гвардии. У меня маленькие дети — и я нарушаю приказ моего Адвоката и становлюсь врагом канцлера, как и вы. Не случайно со мной сейчас остались левимы, а не мои собственные всадники. Я не хочу втягивать в это и их тоже.

— И что будет теперь?

— Теперь вы у меня под стражей. Это не изменилось. Но мне не дали определенного срока, к которому я должен доставить вас в Эсторр. — Он кивком указал на Вестфаллен. — Как это ни трагично, но я подозреваю, что этому месту суждено стать полем битвы за веру Конкорда — и мы должны подготовиться. Я не могу позволить вам покинуть Вестфаллен, но ваши заместители и я сам будем активно пользоваться посыльной службой. Созывайте сюда ваших людей, маршал Васселис. Собирайте ваших солдат, инженеров и ученых. Потому что как только канцлер поймет, что я не намереваюсь доставить вас на суд, она вернется, с благословения Адвоката или без него. И мы должны подготовиться, иначе нас всех сожгут.

* * *

— Зачем мы плывем туда? Я не хочу. Не хочу. Я хочу домой! Миррон была в полном отчаянии. Помимо всего прочего у нее началась морская болезнь. Девочка стояла в стороне от остальных у левого фальшборта и смотрела назад, в сторону Вест-фал лена. У нее за спиной гребцы триремы сушили весла, но ветер и так гнал корабль на хорошей скорости. Восходящие нашли корабль «Гордость Кирандона» накануне вечером, уже в сумерках. Первоначальное облегчение от того, что они оказались на борту, длилось недолго, а осознание своего положения, пришедшее на следующий день, стало еще более болезненным.

Ардуций изо всех сил старался поддерживать ребят, но он чувствовал то же, что и Миррон, хоть и не выражал протеста настолько активно. Оссакеру было плохо: шок снова лишил его сил. Он лежал в каюте, и за ним ухаживал хирург корабля, пока капитан, женщина по имени Патония, пыталась объяснить Восходящим, какой приказ ей дан. Патония была невысокой, но сильной женщиной с мускулистыми плечами, коротко остриженными волосами и лицом, красным и загрубевшим от долгих лет, проведенных в море.

— Сирран — это замкнутая, закрытая страна, — терпеливо говорила она. — А маршал активно участвовал в переговорах, устанавливая с ними необходимые дипломатические связи и торговые отношения. Сирранцы знают его и доверяют ему настолько, насколько вообще кому-то доверяют. Там вам обеспечат такую защиту, какой вы больше нигде не найдете.

— Но это так далеко! — возразил Гориан.

— И это одна из причин, почему там так безопасно, — ответила Патония. — Вы сойдете с корабля в Бискаре и поедете по тракту Конкорда через Атреску и Госланд. На борту находится несколько опытных людей маршала, и они поедут с вами.

— Но я не хочу ехать туда! — всхлипнула Миррон.

— Придется, — отрезала Патония. — Бог да обнимет тебя, дитя, тебе следовало бы радоваться тому, что у тебя есть такие сильные друзья. Ты не представляешь, как тебе повезло.

Гориан открыл было рот, но Кован его опередил.

— Гориан, не надо! — попросил он. — Капитан, этим Восходящим случившееся не кажется везением. Их выгнали из дома, они видели, как умер их любимый отец. Они видели столько крови, сколько никому не пожелаешь. Они вовсе лишены опыта. Пожалуйста, дайте им время освоиться.

Ардуций поймал себя на том, что смотрит на Кована с уважением. Миррон явно разделяла его чувства, а вот Гориан только нахмурился.

— Так что не говори, что нам повезло, — проворчал он недовольно, устремляя на капитана запавшие от бессонницы глаза.

— Лишены опыта, вот как? — Патония покачала головой. — Не знаю, кто вы и что вы якобы способны делать, но позвольте мне сказать вот что. До Бискара больше двадцати дней пути, если ветра не будет. Если он будет дуть со стороны моря постоянно со скоростью шесть узлов, то мы могли бы добраться туда за двенадцать. Потом до Сиррана еще двадцать пять дней верхом, на лодке и пешком. Самое малое. И двигаться надо будет без остановки, потому что ваши враги могут преследовать вас. Враги, которые хотят вашей смерти, иначе вы не оказались бы на борту моего корабля.

— У вас впереди трудное время, и никакие слезы о том, что вы потеряли, не помогут. Вы находитесь под моей опекой, как приказал маршал Васселис. И я доставлю вас в Бискар целыми и невредимыми. Это означает, что вы не должны мешать мне и моей команде, иначе будете добираться до Атрески вплавь. Я понятно говорю? Это открытое море, и тут командую я. — Она повернулась и кивнула Ковану. — Если захочешь, сможешь пожаловаться на меня отцу, когда в следующий раз с ним увидишься. А сейчас у меня есть более важные дела.

Капитан двинулась на корму, к румпелю. По дороге она посмотрела вверх, на парус.

— Почему ты позволил ей так с нами разговаривать? — спросил Гориан.

— Потому что она командует этим кораблем. Мой отец считает ее одним из лучших своих капитанов, и мне этого достаточно. И она не такая уж плохая. По-моему, она просто не слишком жалует всякого, кто не моряк.

Миррон снова вырвало через борт. Волосы забивались ей в рот, рвота вместе со слюной нитями свисала с губ. Кован подошел к ней, но она отстранилась.

— Оссакер справится с этим, когда сможет, — сочувственно сказал Ардуций.

— Ты хотел сказать «если», — возразил Гориан.

— А ты оставь его в покое. — Ардуций гневно посмотрел на Гориана: его уже утомили постоянные резкие замечания. Других слов Гориан не произносил. — Ты знаешь, как сильно это по нему ударило.

— А по мне не сильно? — У Гориана на глазах снова выступили слезы. — Я ведь тоже видел, как отец умирает. Мы все видели. И теперь его нет, и мы одни и вдали от всех, и к тому же едем в какую-то чужую страну, и не знаем, сможем ли хоть когда-то вернуться домой. Наверное, никогда не сможем. Что мы можем сделать, Арду? Что нам вообще делать?

Под гневом Гориана скрывался такой же страх, как и у всех. В его глазах была мольба, к которой примешивалась угрюмость, слишком хорошо знакомая Ардуцию. Ему никогда не удавалось до конца проникнуть в душу Гориана. В нем всегда таилось что-то еще.

— Мы можем продолжать учиться, узнавать и совершенствоваться, — ответил Ардуций. — Ты видел, что мы сделали на форуме, а ведь мы даже не задумывались. Мы должны быть способны на что-то большее. — Он пожал плечами. — Может, мы способны немного повысить скорость этого корабля, а?