Крик новорожденных - Джеймс Баркли

Джеред спрятался за щитом и шагнул на край пристани, остановившись в паре пядей от края и рискуя упасть в воду. В его щит ударила стрела. Он услышал совсем рядом топот копыт и ударил клинком, почувствовав, как тот вонзается в плоть. Конь пронзительно заржал, всадника выбросило из седла. Джеред выпустил меч, чтобы он не увлек его за собой. Конь рухнул с причала в море. Джеред пригнулся, подняв щит над головой. Кони с топотом промчались мимо него, и он присел от удара сабли, пришедшегося по щиту. Легионеру позади него не повезло. Он натянул лук и получил удар саблей в шею. Атресский солдат упал на камни, из тела хлынула кровь.

Джеред выглянул из-за щита направо. Левимы, которые оказались впереди атакующих степняков, сражалась в гуще всадников. Слева Арин и Менас добрались до пристани и напали на цардитов. А позади них виднелись еще всадники и пешие солдаты. Цардиты и атресцы. Время стремительно истекало.

Джеред выпрямился, прячась за отставшим конем, вынужденным замедлить бег из-за того, что впереди оказалось слишком много других лошадей. Вскинув руки, он стащил всадника с седла. Мужчина упал навзничь, и последнее, что он увидел, — щит Джереда, мощно ударивший ему в лицо.

Оставшиеся степняки начали выходить из боя. Казначей услышал команды, выкрикиваемые на незнакомом языке, и увидел дружно выполненный разворот. Пятки наездников ударили в крупы лошадей. Всадники поскакали по причалу. Менас и ее команда выстрелили в гущу отряда, сбив на землю еще троих, а потом разбежались в стороны. Он заметил, как Арин уклонился от блеснувшего клинка и перепрыгнул на палубу торгового судна. И, перекатившись, тут же вскочил. Джеред взмахом руки приказал левимам бежать на корабль.

— Всем на борт! Они перестраиваются!

Оставалось только удирать без оглядки. Команда отошла к трапу и навела луки поверх голов отступающих. Надо было пробежать тридцать ярдов. Джеред бросил щит и наклонился, чтобы поднять раненую женщину. У нее была стрела в плече и глубокая резаная рана в боку.

— Ну же, вставай и беги! — сказал он.

Женщина ахнула от боли. Левим подхватил ее с другой стороны, и они втроем почти бегом двинулись дальше. По дороге они обходили тела товарищей, и Джеред запоминал каждого, чтобы отомстить за них Юрану и цардитам. В глазах у него потемнело от бешенства, и он обжег взглядом атресских солдат, стоящих на пристани. Никто из них не пришел им на помощь, за исключением того одного, — а теперь они видели, как их соотечественники скачут вместе с цардитами. У казначея не нашлось слов, чтобы высказать, что он думает об их трусости и нерешительности.

Сквозь камень пристани он ощутил топот копыт. Поверх головы полетели стрелы, выпущенные его командой.

— На борт! — заорал Джеред. — Ставьте этот проклятый парус!

Паруса ставили. Капитаны обоих кораблей сделали все возможные приготовления. Джеред видел, что весла подняты для того, чтобы оттолкнуться от стенки, у канатов на носу и корме стояли люди. На палубе изготовились лучники, их прикрывали воины со щитами. Посыпались стрелы. Одна вонзилась в левую руку Джереда, которой он поддерживал раненую женщину. Боль невероятная! Его пальцы грозили разжаться, но он заставил себя крепче ухватить раненую.

Казначей оглянулся. Цардиты останавливались на расстоянии полета стрелы. Мимо них пробегали атресские пехотинцы с мечами. Он еще немного ускорил шаг, волоча женщину за собой. Оказалось, что ее спину пронзила стрела.

Джеред проложил дорогу через узкий строй своих лучников и прогрохотал по трапу. Кто-то из матросов попытался принять у него женщину.

— Нет, нет! Оставьте ее.

Он пробежал на корму и опустился на колени позади планшира. Левимы стремительно взбегали по обоим трапам. Почти все уже были на борту. Казначей увидел, как Менас выпустила последнюю стрелу, и приказал отдать швартовы. Весла уперлись в причальную стенку. «Стрела Арка» начала отходить. Парус развернулся, ветер сразу же наполнил его и потащил корабль к центру бухты. Менас бросила лук и прыгнула на борт как раз в тот момент, когда трап полетел в воду. Арин успел подбежать и схватить ее руки, цепляющиеся за фальшборт. Ему помог еще кто-то, и Менас втянули на корабль. Стрелы свистели над палубой, втыкаясь в настил и мачту. Арина отбросило назад: стрела торчала у него в верхней части плеча.

Джеред посмотрел на женщину у себя на руках. Еще жива, но дыхание у нее было неровным, а лицо покрылось потом.

— Держись, — сказал он. — Помощь идет.

Казначей повернулся вместе с ней и сел спиной к планширу. Втянув в себя воздух, пахнущий морем, он обвел взглядом корабль. Стрелы продолжали лететь, и он дал знак левимам не высовываться, пока они не окажутся вне досягаемости.

— Держись в центре! — приказал Джеред рулевому, пригнувшемуся у румпеля. — Нам ни к чему испытать на себе еще и их артиллерию!

— Да, господин казначей.

— Плывем домой. Нам надо спасать Конкорд.

Однако необходимо связаться не только с Эсторией. Увиденное здесь было катастрофой, которая грозила смести Конкорд. Адвокат нуждается в оружии, о существовании которого не знают враги и которым они не могут овладеть. И Джеред знал, где его найти.

Гладя женщину по голове, казначей молил Бога, чтобы Арков вовремя добрался до Вестфаллена.

848-й Божественный цикл, 26-й день от рождения соластро, 15-й год истинного Восхождения

Наступил новый день, прекрасный и свежий. Солнце быстро согрело воздух и землю. Легкий ветерок шуршал зрелыми колосьями, готовыми к жатве, скользил по поверхности воды. Чуть покачивались стоящие у причала суда, тихие волны ласкали берег. Вестфаллен был так же красив, как всегда во время соластро.

Приезжему могло бы показаться, что все население исчезло — такой была пустота, эхом отдававшаяся на каждом углу городка и у каждой закрытой мастерской. Форум опустел. Рыбацкий флот стоял на приколе у берега. Фермеры покинули поля. Один-единственный голос разносился по городу. Он звучал в Доме Масок, и все жители Вестфаллена собрались на лужайке перед ним, чтобы слушать чтицу-мирянку.

Вместе с горожанами здесь стояли и Арван Васселис с Неттой, объединенные общим горем. Это было первое из многих поминовений, которым предстояло прозвучать сегодня, и оно разрывало сердца, как никакое другое. Поминовение человека, вернувшегося в землю, считалось моментом, когда положено отдать должное только что завершившейся жизни и приветствовать новое рождение, которое воспоследует по воле Бога. Потеря, понесенная близкими и родственниками покойного, сглаживалась от сознания того, что, покинув их, он воссоединится с прежде умершими и с Богом. Горечь потери смешивалась с радостью умиротворения. Но в этот день никто не испытывал подлинной радости. Холод охватил сердца жителей Вестфаллена.

Ардола Кессиана предали земле, обернув темно-зеленой шерстяной материей, и положили в могилу в лесу позади Дома. На этой скромной церемонии присутствовали только Дженна, Ступени и Васселис, и происходила она в сумерках накануне.