Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море - Дмитрий Борисович Павлов

как военного агента для Среднего и Южного Китая, то легко можно себе уяснить, что не только до объявления войны, но и некоторое время спустя некому у нас было заниматься тем, чем ежедневно были заняты сотни японцев в Шанхае. А между тем первый период войны был самый важный. В феврале, марте, апреле, во времена Макарова[1313], в период некоторой деятельности нашей эскадры можно было поставить тысячи и тысячи тонн груза, орудий, снарядов, угля, провианта в П[орт]-Артур, сравнительно мало рискуя. С половины мая до сентября шансов на успех было уже мало; всякая попытка прийти на помощь Артуру в последние три месяца была безумием.

Люди и кредиты нужны были весной – их дали осенью. С приездом в Шанхай посланника в Корее камергера Павлова постепенно начал образовываться центр собирания сведений, вокруг него стали группироваться элементы настоящей разведочной службы. Однако как было трудно сформировать в несколько недель или даже месяцев то, на что другие положили годы беспрерывных усилий; как трудно было бороться с соперником, имевшим за собой многолетний опыт. Как трудно тоже было работать в городе, где каждый был настроен против вас, где вся атмосфера была проникнута враждебными течениями.

Не входя здесь совершенно в подробную оценку того, что было сделано русскими агентами во время войны, я ограничусь перечислением важнейших мер, ими принятых: были наняты агенты иностранные и японские и посланы в Японию, Корею, Маньчжурию, на театр войны и в разные места Китая. В помощь Артуру были отправлены пароходы и джонки с припасами, медикаментами, снарядами и проч.[1314] Был посланы товары во Владивосток и в Николаевск. Были приобретены пароходы для выслеживания движений японской эскадры. Был принят ряд мер для обеспечения безопасного прохода проливов флоту адмирала Рожественского. В самом Шанхае были приложены старания для ослабления японского влияния и парализования их деятельности. Было обращено внимание на печать. Удалось заручиться содействием одной английской газеты “China Gazette”[1315] и одной китайской «Син-ван-пао», самой распространенной во всем Китае[1316]. Позднее еще одна английская газета перешла на нашу сторону («Шанхай Таймс», за 500 абонементов). Вместе с тем 120-ю абонементами поддерживалась все время французская газета «Эко де Шин»[1317].

Все эти органы печати находились под нашим непосредственным наблюдением, инспирировались и цензуровались нами. Главной задачей их было обращать внимание читателей на отрицательные стороны японской политики и по возможности парализовать эффект, производимый на публику невероятной массой ложных и преувеличенных известий, приходивших ежедневно из токийского Пресс-бюро. Японские происки и интриги в Китае (в провинциях Фокиен, Хунань и проч.), их виды на Маньчжурию, их циническая политика в Корее были также постоянно освещаемы этими газетами. Подробный разбор финансово-экономического состояния Японии – этой бедной страны, почти не имеющей натуральных ресурсов для поднятия своего благосостояния – имел в виду действовать на ее кредит. Критика ее стратегических и тактических приемов на театре войны имели целью доказать обезумевшей от ее побед публике, что наряду с блестящими качествами ее воинов и ее примерной военной организацией начальники ее обнаружили отсутствие широко задуманных и смело выполненных планов. Главным же образом во всех этих газетах проводилась постоянно идея, что, помогая и сочувствуя японцам, европейцы убивают себя, свою торговлю, свои интересы и свое влияние на Д[альнем] Востоке, они подготовляют себе в близком будущем столь же тяжелые дни бедствий и поражений. И можно смело сказать, что эту идею удалось постепенно привить большинству серьезных деятелей Шанхая, как европейцам, так и китайцам-коммерсантам, фабрикантам, промышленникам и пр. businessmen.

Много других мер было принято русскими властями наскоро во время войны с целью организования разведочного центра и распространения на Востоке русской идеи, однако и в этом деле главным тормозом служила малочисленность русских агентов. Если вспомнить, что между февралем и июлем 1905 г. свыше десяти тысяч эвакуируемых из Порт-Артура и Японии прошли через Шанхай, что их всех пришлось принять, поместить, одеть, лечить, денежно обеспечить и на специально для сего сделанных судах отправить в Россию, что между ними попадались целые партии людей, крайне недисциплинированных, открыто возмущавшихся против всех мер, принимаемых местными властями, и вместе с тем принять во внимание, что при консуле состоял один секретарь, при камергере Павлове три чиновника и что кроме этих лиц были только еще один военный агент и один агент Министерства финансов[1318], все, конечно, имеющие свои постоянные, текущие занятия, – то представится весьма ясным, что в течение полугода эвакуация настолько поглощала все время свободное и несвободное вышеозначенных русских служащих, что никто из них не мог уделить и минутку для агентско-разведочной деятельности. А между тем, какой важный период. Время Мукдена, время Цусимы. Недостаток рук был наряду, быть может, с другими слабыми сторонами, как-то некоторая неподготовленность и неопытность в этом специальном деле, большим злом для нас, если не наибольшим. […].

Не может быть и тени сомнения в том, что японцы не остановятся после этой войны… они пойдут дальше и пойдут по континенту. Быть может, было время, когда еще возможно было направить их к островам – к Филиппинам, Гаваи, Каролинам, Марианнам, даже Австралии и внушить им идею великого островного монголо-малайского государства, – но время то миновало. Ныне они всеми силами стремятся к континенту… Япония будет долгие годы воевать и проливать кровь бесчисленных сынов своих во имя национального идеала континентальной державы. […]

АВПРИ. Ф. 143 (Китайский стол). Оп. 491. Д. 1424. Л. 17—97. Машинопись с рукописной правкой.

№ 53

Из справки Департамента полиции о политическом положении в Финляндии

Январь 1907 г.

[…]. В августе 1905 г. в трюме взорвавшегося у берегов Финляндии парохода “John Grafton” было обнаружено значительное количество оружия, причем прибрежным населением было снято с всплывших частей судна свыше 1300 скорострельных винтовок и 3 ящика с револьверами. Одновременно вблизи города Кеми был найден склад оружия в количестве 93 ящиков, в которых оказалось: 659 винтовок, 858 штыков и 120 000 боевых патронов.

ГА РФ. Ф. 586. Оп. 1. Д. 1491. Л. 1 об.—2.

Опубл.: Исторический архив. 1994. № 3. С. 57.

№ 54

Особый журнал Совета Министров по делу о рассмотрении операций, произведенных действительным статским советником Павловым за время русско-японской войны

11 мая 1910 г.

Копия

Секретно

На подлинном его императорскому величеству благоугодно было собственноручно начертать: «Согласен», в Балтийском порте, 11 июня 1910 года.

Скрепил: председатель Совета Министров, статс-секретарь Столыпин. Верно: исправляющий должность управляющего делами Совета Министров Плеве.

Бывший государственный контролер генерал-адъютант Лобко обратил в 1905 году внимание на непомерно высокие цены, по которым произведена была распоряжением бывшего посланника в Корее, действительного статского советника Павлова эвакуация из Порт-Артура. В результате возникшей по сему предмету переписки для обследования действий Павлова