Тупиковое звено - Полина Дельвиг

— И вы так спокойно говорите об этом?! — вскричат Филипп. — Они же рано или поздно доберутся до него.

Даша усмехнулась:

— А вот это вряд ли. Место, где сейчас находится папа, окружено тройным кордоном врачей и армии. Там эпидемия, и на ближайшие две недели я могу быть абсолютно спокойна.

— Но мы не можем сидеть здесь и ждать!

— Конечно, не можем, — согласилась Даша. — Мы немедленно отправляемся к Миллеру. Или он отзывает своих архаровцев из Франции и пишет явку с повинной, или это сделаю я. Учитывая цену вопроса, думаю, что французское правосудие влепит им всем на полную катушку.

Месье Кервель вскочил:

— Но как мы отсюда выберемся? Там высокий забор, ворота закрыты. К тому же у нас нет машины.

— Положитесь на меня — Высоко вскинув рыжую голову, Даша указала рукой на дверь: — Вперед, мой друг. Труба зовет.

— Борис Николаевич! Борис Николаевич, немедленно откройте. Вы слышите меня? Мне нужно в Москву!

В окошке загорелся свет. Занавеска приподнялась и к стеклу прильнуло недовольное заспанное лицо сторожа.

— Кого надо?

— Мне нужен Борис Николаевич. Я от… Я… Я живу на пятнадцатой даче. Откройте ворота, выпустите меня.

— Нет здесь никакого Бориса Николаевича. Прекратите кричать.

Даша сквозь запотевшее стекло пыталась разглядеть говорящего.

— А вы тогда кто?

— Я — Михаил Сергеевич.

— Господи, да какая разница! Я же за вас голосовать не собираюсь. Мне в город нужно.

Сторож приоткрыл дверь. Придерживая одной рукой штаны, другой ружье, он недовольно проворчал.

— Не велено вас выпускать.

— Что значит, не велено? Я что, под арестом? Не откроете, так я через забор перелезу.

— Перелезайте. — Сторож оглянулся в глубь дома. — Я сейчас собак выпущу.

Даша шарахнулась назад.

— Не надо собак.

— А раз не надо, так и идите с Богом. Ночь-полночь на дворе, а она тут с ума сходит… Сейчас позвоню кому надо, будешь знать, как по ночам людям спать не давать.

Дверь захлопнулась и на крыльце сразу стало темно. Постояв секунду-другую, Даша побежала обратно к даче, где в неведении маялся француз.

— Ну что? — кинулся он ей навстречу из темноты.

— Пока не получилось. Ему приказали нас не выпускать. Но не переживайте, я знаю что делать.

— Что?

— Что, что… Вы в детстве через заборы не лазили? — проворчала Даша, прислушиваясь к лаю собак.

— Нет. Не лазил.

— Очень плохо. Вот они, издержки светского воспитания. Придется обучаться по ходу действия.

— Да, но забор высокий…

Даша посмотрела на француза с осуждением.

— Разумеется, он высокий! Низкие заборы только на кладбище. Ничего, как-нибудь преодолеем. Идемте в ту сторону, где собак нет.

— А как мы узнаем, , что их там нет?

— По отсутствию лая.

— Но ведь они могут и просто молчать. Дожидаться, пока воры…

— Филипп! — Даша рассердилась. — Если вы хотите остаться, так и скажите.

— Я бы остался, но я не могу позволить вам ехать к преступнику одной.

— Тогда идемте и постарайтесь как можно тише.

Забор, казалось, поставили на века. Он был высок, гладок, а верх украшали остро заточенные колья. Единственная удача заключалась в том, что заговорщики собирались форсировать препятствие с внутренней стороны. А изнутри забор укрепляли два ряда досок, которыми можно было воспользоваться как ступенями.

— Кто полезет первым? — шепотом спросила Даша.

— Наверное вы, — неуверенно предложил Филипп.

— Галантность здесь неуместна, — возразила молодая женщина.

— При чем здесь галантность? — удивился француз. — Просто я не имею ни малейшего представления о том, как это делается.

— Хорошо. Тогда смотрите и делайте в точности, как я. Даша зацепилась одной рукой за опорный столб, а второй принялась корябать верхнюю перекладину. Длины рук явно не хватало.

— Подсадите меня, Фи-фи, — прошептала она. Кервель подставил плечо. Даша, упершись коленом, подтянулась и ухватилась за верх кольев.

— Еще чуть-чуть осталось. Держитесь. — Она встала ботинком на плечо шатающегося под ее тяжестью француза.

Тот тихонько застонал:

— Вы испортили мне пальто.

— В такой ситуации вы думаете о каком-то там пальто! — рассердилась молодая женщина. — Стойте спокойно и не качайтесь. Осталось совсем немного…

— Вы это уже говорили. — Филипп держался за забор обеими руками, но его все равно раскачивало. — И, кроме того, как же я наверх заберусь? Кто меня подсадит?

— Я подам вам руку. — Даша наконец уселась верхом между кольями. Было больно, но терпимо. Она глянула вниз — Матерь Божья! — То ли темно было слишком, то ли забор и впрямь оказался через чур высоким, но только земли видно не было. — Куда же прыгать-то?

— Подождите прыгать! — громким шепотом отозвался Кервель. — Вы еще не подали мне руки…

— Держите. — Крепко ухватившись одной рукой за верхушку забора. Даша развернулась и протянула вторую Филиппу. — Я вас буду тянуть, но вы тоже старайтесь.

Француз с готовностью схватил ее руку.

— А-а-а!! — на весь поселок взвизгнула молодая женщина. Колья впились ей в зад с инквизиторской силой.

И тут же со всех сторон взлетел собачий лай.

— Они меня загрызут! — заверещал Филипп, поднимая еще больший переполох. — Скорее, скорее, тяните меня!

— Я не могу! — стонала Даша. — У меня зад, как свиная отбивная…

А лай становился все ближе и ближе, в кустах замелькали тени, слышалось щелканье зубов.

Даша, теряя сознание от боли и страха, в последнем усилии рванула сообщника на себя. Что-то светлое пролетело мимо и снесло ее с забора.

Упали они на плотные колючие кусты того безымянного кустарника, что цветет по песне мелкими белыми цветами, источающими липкий трупный запах. Потом цветочки превращаются в мясистые белые шарики, и детишки по дороге в школу с остервенелой радостью топчут, взрывают их своими чистенькими сандалиями.

Исцарапав лицо и руки до крови, беглецы кубарем скатились с забора в овраг, далее, все на том же заряде адреналина, не снижая скорости, вскочили и, что есть мочи, бросились сквозь лес к поблескивающей огнями дороге.

Только на шоссе Даша почувствовала, что брюки сидят на ней подозрительно свободно.