Тайны Древнего Лика - Алексей Корепанов

— Знаю, — уверенно ответил Батлер. — Нужна пирамида. Нужна подходящая пирамида.

Доусон задумался, машинально стряхнул пепел прямо на пол. Потом медленно произнес:

— Мне кажется, что рано или поздно я бы тоже это сообразил. Они подстраховались, делая инструментами нас обоих. Расчет был такой: или вас озарит — или меня. Или и вас, и меня. Но дело в том, Алекс, что я пока вовсе не горю желанием переселяться в прошлое. Мне интересно в настоящем.

— Пока, — с нажимом сказал Батлер.

— Да, возможно, — согласился Доусон. — Но ваше возвращение в одиночку вряд ли их устроит. Если бы им был нужен только один Алекс Батлер, они бы вас не выпустили.

— Я не собираюсь возвращаться в одиночку, Пол. Вернее, если и собираюсь, то не сейчас. Сначала я найду и опробую пункт переброски. Потом найду людей, которые хотели бы погрузиться в счастливый мир собственного прошлого. Кто-то из них вернется сюда — на время — и расскажет другим. Желающих наберется немало, хотя я не склонен считать, что это будет повальный исход. И мне почему-то кажется, Пол, что и вам захочется там побывать.

— Зов крови, — криво усмехнулся Доусон, подошел к столу и с силой вдавил окурок в пепельницу. — Вижу, вы продумали целый план, Алекс.

— Это не мой план, — сказал Батлер.

Доусон извлек из пачки новую сигарету, поднес к ней зажигалку. Зажигалка слегка подрагивала в его руке.

— Не думаю, что такое массовое бегство будет одобрено властями, — заметил он, вновь выдыхая дым.

— Я тоже не думаю. Безусловно, если установят контроль над пирамидой Хеопса, оттуда не убежишь. Вернее, туда не попадешь. Но есть и другие места.

Доусон приблизился к Батлеру и произнес, глядя ему в глаза:

— Алекс, поверьте, я отнюдь не собираюсь чинить вам препятствия. Все эти мои колебания только из-за того, что мне не очень комфортно ощущать себя орудием, я уже говорил. На самом деле я готов отправиться с вами и тоже добросовестно исполнять роль проводника. В конце концов, это, наверное, и есть мое предназначение. Именно это, а не что-либо другое. И я знаю, где есть такая пирамида: в амазонской сельве. Только не спрашивайте, откуда я это знаю. Просто знаю. Поверьте.

— Я вам верю, Пол, — сказал Батлер. — Наверное, этот мой странный зуд… Меня тянуло именно туда, только без вас я бы тыкался во все стороны и маялся гораздо дольше.

— Они старались нас свести, и у них получилось… Ведь скажите, положа руку на сердце: разве у нас с вами есть выбор, и мы можем поступить иначе? Разве орудия могут ослушаться хозяев?

Алекс Батлер молчал. Доусон, дымя сигаретой, задумчиво прошелся по комнате.

— Да, вот еще что, — встрепенулся Батлер. — Совершенно не помню, как у меня в кармане, там, внутри Сфинкса, оказалась визитка. Магазин дамского белья в Уолсолле, некто Келли. Это в Англии, я узнавал. Видимо, нашел ее в каком-то коридоре Сфинкса. Или он, этот Келли, мне ее вручил в придуманной реальности. То есть он-то не придуманный, этот Келли, он просто очутился в точке перехода… в пирамиде… И его с Земли занесло в Кидонию. Я так думаю. Иначе откуда бы у меня взялась его визитка?

— Да, — кивнул Доусон. — Очень даже может быть. Переходы продолжают работать, и это хорошо…

…Позавтракав в ресторане отеля, они отправились в аэропорт. И в ожидании посадки на рейс до Трентона, Батлер рассказал Доусону о том, что ему вспомнилось, что удалось разглядеть сквозь щели в заборе. Черная стена… Исповедь жреца Лучезарного… Исчезновение Фло… Мумии… Пирамида и открывшийся переход в земной Теотиуакан… Женщина в красном, псевдо-Флоренс… Черная башня… Джейн…

Джейн…

В Трентоне накрапывал дождь, и разгулявшийся ветер срывал с деревьев листву. Листья метались в воздухе, как мысли в голове сумасшедшего, и было что-то зловещее в этой их суете.

Сразу по прибытии Батлер с Доусоном поехали в банк. В результате немалая доля состояния Алекса была переведена на банковский счет мемфисского бизнесмена, дабы застраховаться на случай возможного негласного наблюдения за Батлером. Возможно, Батлер делал рискованный шаг, — однако он нисколько не сомневался в порядочности человека, чья цель совпадала с его собственной целью.

Добравшись до коттеджа Алекса, они устроились у компьютера, разыскивая необходимую информацию и обсуждая детали своих дальнейших действий.

А на следующее утро Батлеру позвонил Ник и сообщил, что он и Джейн уже в пути.

…Алекс старался справиться с волнением, но это у него плохо получалось. Он кругами вышагивал по двору, а Доусон сидел в шезлонге под дубом и листал толстенный географический атлас, едва удерживая его на коленях. Второй атлас, с картами и фотографиями поверхности Марса, прихваченный из любопытства с книжной полки ареолога, лежал на влажной траве у шезлонга.

Срыв в питейном заведении в окрестностях клиники Святого Марка был у Доусона единственным. Если он и продолжал переживать по поводу своего невероятного происхождения, то переживания эти никак не отражались на его поведении. Батлер тоже не касался этой темы — ему было о чем думать и что раз за разом прокручивать в голове. Теперь воспоминаний и впечатлений о марсианской эпопее хватало с лихвой. И все-таки, как человек, усвоивший в период предполетной подготовки немало премудростей науки психологии, он не мог не задаться вопросом: что означает такое поведение Доусона? Что это — вызывающая восхищение душевная уравновешенность, умение быстро справиться с шоком, сгладить его — или же речь идет не о сглаживании, а о подавлении, которое чревато непоправимым душевным потрясением?

Впрочем, в данный момент он об этом не думал. Он думал, как встретится с Джейн. И пусть даже та Джейн, та девушка, которую он знал и любил, приехать никак не могла, потому что осталась там, в глубинах Марсианского Сфинкса, куда он непременно вернется, а здесь его ждала всего лишь встреча с тридцатитрехлетней женщиной, живущей с его братом, — но волнение не проходило. И к этому волнению примешивались другие чувства… Нет, не любовь, любовь была в прошлом — здесь, на Земле, и в будущем — там, на Марсе… Досада? Да, пожалуй, досада. Расстаться с ним, сбежать от него в Филадельфию, чтобы отыскать там Ника — он говорил ей о Нике… Ревность. Променять его на Ника… Злость. Злость относилась только к брату. Ни разу не обмолвиться ни словом! И ведь когда он, Алекс, приезжал к Нику в Филадельфию, тот специально скрыл Джейн… Специально! Да и теперь, скорее всего, не стал бы брать ее с собой, если бы не рассчитывал на то, что размякший братец, то бишь он, Алекс, отвалит побольше денег. Хотя… Хотя, возможно, Ник здесь и ни при чем, и это действительно решение самой Джейн… Или нет?

Он взвинчивал себя и нарезал круги по двору под пасмурным небом, как стайер на дорожке манежа, — и когда подъехало такси, чувствовал себя совершенно измотанным. Дальнейшее воспринималось кусками, подобно прояснившимся фрагментам воспоминаний о пребывании в Марсианском Сфинксе.